за исключением одного, который потянулся надеть наручники сперва на меня, а потом и на сыщика. Я и не сомневался, что мои опаленные волосы и начисто сожженная бровь рано или поздно сыграют со мной злую шутку.
Когда нас вывели на улицу, где, к счастью, собралось не очень много любопытных глаз, у толпы, лихо развернув коня, остановился парень, едва ли старше меня. Бросил кому-то поводья, заслужив при этом гневный окрик, и, расталкивая локтями людей, стремительно шагал к нам.
— Что здесь происходит? — спросил он, тяжело дыша после бешеной скачки. Быстро глянул на меня и приказал: — Отпустить!
— Простите, граф, но вы не можете мне приказывать, — сухо ответил офицер, продолжая держать меня за запястье. — Грабителей велено задержать.
— Грабителей? — удивился Новиков. — Да вы что?
Передо мной стоял нахального вида парень, с начисто выбритыми висками и коротким, огненно-рыжим ершиком на голове. Густые брови и широкий нос делали его, вероятно, более грозным, чем он был на самом деле. И, кажется, он привык этим пользоваться.
— Я, к примеру, готов хоть сейчас доказать вам, что эти двое — не грабители, — продолжал мешаться граф.
— Не лезьте не в свое дело. Вы хоть и дворянин, но это не значит, что мы не можем арестовать и вас тоже.
— Одного арестовали, а двоих уже не можете? — фыркнул на всю улицу Новиков, раскинул руки и повернулся к людям: — Произвол, получается!
— Как так, произвол? — спросил кто-то в толпе. — Грабители же, говорят. Вон, харя какая!
— А хотите, я докажу, что этот человек — ничем не хуже меня! — воскликнул Новиков, устраивая целое представление посреди улицы.
— Уйдите, граф, и не мешайте нам, — хмуро сказал офицер.
— Хотим! — из толпы раздались нестройные выкрики. — Долой произвол!
— Не мешать! — рассерженно рявкнул полицейский, но в тот же миг граф со свистом рассек саблей воздух — ее кончик подрагивал в сантиметрах от шеи офицера:
— Если окажется, что вы нарочно препятствуете деятельности этих людей, если вы намеренно принимаете их за других — я зарежу вас прямо здесь, так и знайте! — злобно проговорил граф. — А теперь отвечайте мне, защитники людского спокойствия: вы проверили документы этих господ или как обычно, по чьей-то указке решили их схватить?
— Я не...
— Не проверили, значит!
— Я вас попросил, граф, мне не мешать, — по виску офицера скатилась капля пота, а я вырвался из его рук и отошел в сторону на пару шагов.
— Будьте добры, представьтесь людям, барон, — проговорил граф Новиков, не убирая лезвия от шеи полицейского. — Я-то вас знаю, а вот местные к гостям с недавних пор относятся очень настороженно.
Я повернулся так, чтобы сыщик мог вытащить из внутреннего кармана мои документы. Он вложил их мне в ладонь, и я передал паспорт графу. Из всех встреченных мной жителей Вельска он внушал наибольшее доверие.
Пока полицейские стояли не двигаясь, граф развернул документ и вслух, громко прочитал:
— Барон Абрамов Максим Бернард. Из столицы, — добавил Новиков уже от себя, а потом сложил паспорт и вручил его мне. — Таки не проверили, — он чуть согнул руку и острие вплотную прижалось к шее полицейского.
— Не стоит, — сказал я.
— Что? — граф удивился. — Почему же? Он нарушил закон, в отличие от вас.
— Вы прекрасно знаете, что сделал он это не по своей воле. Я уже успел познакомиться с ситуацией в городе.
— Ах, да, точно, — граф презрительно посмотрел на особняк Хворостовых. — Не лучшее место, чтобы провести ночь для гостей из столицы. Итак, — он снова глянул на полицейского. — Теперь, когда выяснили, что благородные господа маловероятно имеют отношение ко всем заявлениям, которые были сделаны — вероятно, тайно, — можете снять с них наручники.
Толпа радостно загудела, но из-за неспешности полицейских быстро стихла:
— Вы слышите? Поторопитесь.
Офицер нехотя расковал нас:
— С вами, граф, будет отдельный разговор. Ваше поведение...
— Мое поведение вас не касается. Я знаю, кому вы служите. Эти честные люди, — граф обвел рукой собравшихся, — тоже знают. Больше всего на свете я не люблю продажных служителей закона.
— Уходим, — буркнул полицейский, и вся компания начала медленно продвигаться через плотную толпу.
— Расходитесь-расходитесь, — Новиков замахал на людей руками — предварительно убрав саблю, разумеется. — Не на что здесь смотреть.
И, как ни странно, зеваки послушно разбрелись по своим делам.
— Спасибо... — начал я, но граф меня перебил:
— Все разговоры — у меня. Нам определенно есть, что обсудить, — он достал из кармана радиотелефон и, заметив мое удивление, развеселился: — здесь такой есть только у меня. И вы не поверите, какая это удобная штука!
По телефону он вызвал автомобиль с водителем, дождался, пока тот приедет и умчался на своем вороном.
— Со вкусом, — прищурился ему вслед сыщик. — И богато, конечно.
— Не завидуй, а полезай в машину. Может оказаться, что наш граф — тот еще фрукт.
Автомобиль вывез нас за город. Не такой грубый вседорожник, на котором нас везла Хворостова, но все же транспорт хорошей проходимости при должном уровне изящности. Если я правильно рассмотрел шильдики — это была еще одна модель «беора».
В этом мире к автомобилям было совершенно иное отношение. Они создавались для удобства, для роскоши, для скорости — иногда весьма умеренной, потому что автомобильные дороги между городами выглядели не лучшим образом. В основном по той причине, что автомобили были слишком дороги и их было мало, а скоростной поезд гораздо лучше и дешевле справлялся с перевозкой пассажиров.
Но что меня удивило — так это некоторые «фишки», о которых нашему автомобилестроению было только мечтать. Узнал я об этом, когда у машины неожиданно спустило колесо.
Я уже собрался выйти и помочь — массивные колеса не так легко было сменить в одиночку. Но водитель отказался, посмеявшись при этом. Я видел, как он нажал пару кнопок под рулем и автомобиль приподнялся ровно со стороны спущенной шины.
Водитель вернулся в салон, нажал еще одну кнопку, после чего унес гулко отпавшее колесо и убрал его в багажник. Запаску он повесил на ось так же быстро, как можно повесить пальто на вешалку. После этого водитель отжал кнопку подъемника и автомобиль
