глухие удары, будто кто-то отчаянный стучит головой о стену, пытаясь прогнать чужие мысли.
Но показалось мне или нет, узнать было уже нельзя.
Глава 7
— Ты так и не рассказал мне, чем вы занимаетесь.
Туман сновал по кухне в своей привычной манере, гремя тарелками и кастрюлями.
Готовить мне здесь не позволяли, аргументируя тем, что это неженское дело, но я сильно не противилась — с кулинарией я всегда бы «на вы». А вот спор по поводу посуды вышел из-под контроля. Сурово поглядев на то, как я прополаскиваю тарелки в теплой воде, хозяйственный блондин фыркнул и сам взялся за дело, позволив мне только стирать капли с посуды чистым полотенцем.
— О чем ты, Ия?
— Чем зарабатываете на жизнь? Чем бы хотели? Кем у вас тут работают, и работают ли вообще?
Туман улыбнулся и мотнул своей пшеничной косой, которую теперь туго заплетал из высокого хвоста и украшал уже знакомыми кольцами вдоль всей длины.
— Конечно, работают. Мне, грубо говоря, повезло — моя прапрабабка подарила одному из сыновей шахту в единоличное владение. От него она переходила от сына к сыну и дошла до меня. У Лиама есть свой кусок земли, он переоборудовал его в ферму, когда Кристиан принял его в семью, и теперь выращивает там овощи и фрукты на продажу. А Эвердин старший следователь.
— Что?
Поперхнувшись малиновым чаем, который в исполнении Тумана всегда был похож на амброзию, я едва успела проглотить опасно застрявший в горле глоток.
— Следователь. Дознаватель, если тебе так удобнее.
— У вас совершаются преступления?
Мужчина удивленно вздернул бровь и кивнул.
— Конечно. Всякое бывает. По большей части это, конечно, дележка имущества между кланами, но иногда и что посерьезнее.
— Например?
— В прошлом году Кристиан расследовал дело о незаконном проникновении в семью. Хоть по итогу и выяснилось, что госпожа дома слукавила, но мужчину все равно отлучили и остригли, лишая семьи.
— Это же несправедливо!
Блондин развернулся, поставил локти на высокий стол, за которым я сидела, и серьезно кивнул.
— Не стоит ждать справедливости, моя госпожа. В мире, где такой существенный перевес, власть на стороне меньшинства. Но давай не будем об этом, тебе ведь неприятна эта тема. О чем еще хочешь спросить?
Умело и открыто замяв вопрос, Туман сыграл на моем любопытстве.
— А что с волосами?
— А что с ними?
— Насколько я поняла, они имеют какой-то смысл. Раэль тогда очень хвастался своей прической, ты изменил свою с момента нашего знакомства, Лиам тоже.
— А, ты про косы. Это почти как браслеты — каждое кольцо, его положение имеет смысл. Прическа и плотность косы тоже. Чем длиннее и туже заплетены волосы, тем более стабильное положение мужей в семье. Раэль любимый муж, поэтому он носит много колец и машет своей косой как малолетняя выскочка. Лиам младший муж, он носил две косы, демонстрируя, что к жене у него доступа нет, только к хозяйству. Не ругай его, Ия, он решил, что вы сблизились достаточно, чтобы он переплел волосы.
— Я не злюсь, просто интересно.
— Я тоже сменил прическу. Наверное, мне хочется верить, что за это время ты успела ко мне привыкнуть.
— Успела.
Не став расстраивать мужчину неправдой, я вновь получила теплую, как карамель, улыбку.
С Туманом было просто.
Спокойный, взвешенный, он всегда находил слова и с радостью отвечал на мои вопросы. Мы много говорили, делились впечатлениями, и я не раз замечала в черных глазах летящую мечтательность, когда речь заходила о привычном для меня виде брака.
Однажды он признался, что наши мужчины не понимают всей ценности, когда у него одна жена и только для него. Он по своей натуре был заботливым и не боялся таких мелочей, как проявить внимание, спросить, как настроение, или поддержать мелочью вроде сладости, зарождая улыбку.
— Спасибо, Ия. Это много для меня значит. Еще чаю?
— Я лопну, Туман. Скажи, а чем у вас занимаются жены?
Искреннее удивление промелькнуло в его глазах, но мужчина все же ответил:
— Чем занимаются? Расслабляются, болтают, заказывают платья, украшения. Иногда, если становится совсем скучно, ездят за город на гору Вету. У ее подножья есть термальные источники.
— И все? А как же работа?
Туман передернул плечами.
— Не оскорбляй нас, дорогая госпожа. Наши женщины не хотят и не должны работать, для этого у них есть мы.
— А как же увлечения? — спросила я, вспомнив матушку. — Моя мама всегда любила шить, и однажды ей пришла в голову идея продавать свои наряды. Она до сих пор этим занимается и очень довольна, хоть отец ее никогда и не в чем не ущемлял.
— Звучит ужасно провокационно. Если кто-нибудь узнает, что наша супруга зарабатывает, нас распнут.
— А если… мм… бесплатно?
— Например?
— Я умею делать украшения из кожи. Если я буду делать их просто так, и дарить, например, дарить, а не продавать? Такое возможно?
Туман задумался, видимо, представляя себе картину, и спустя какое-то время опасливо кивнул.
— Звучит… сносно. Но у нас мало женщин, Ия, и скоро твои работы просто некому будет вручать.
— А как же мужчины?
Кимтарец напрягся так резко, что под его весом стол жалобно захрустел, а глаза затянуло белой пеленой.
— Ты хочешь еще мужей?
— Что?
— Что?
Глядя друг на друга в немом молчании, мы с Туманом не могли отвести взгляда. Я от растерянности, он в попытке успокоить неожиданную реакцию.
— Иногда я забываю, что ты еще не все знаешь. Прости меня за забывчивость. Если ты что-то даришь мужчине, то таким образом говоришь ему, что готова принять его в семью, только даешь право самому выбирать, стать твоим или отказаться.
— Я… не знала.
— Да, я зря вспылил. Так что нет, Ия, думаю, ты и сама не захочешь расширять свою и без того большую по твоим меркам семью.
— Но я могу дарить украшения их женам, а они сами будут решать, что с ними делать.
— Я подумаю, но не буду обещать, договорились? Все-таки это рискованная затея, кто угодно может расценить твои действия как не столь уж безобидные.
— Это я понимаю. Но иногда мне кажется, что сам Кимтар я никогда не смогу понять и навсегда останусь здесь иномирянкой. Туман, а как Кристиану удалось добиться разрешения привести себе жену с Амарана?
— Спроси это у него, — не скрывая лукавой улыбки, ответил он и вернулся к громыханию кастрюлями, повернувшись ко мне спиной.
— Он меня избегает, — поморщилась я.
Это не было лукавством. Эвердин действительно скрывался от меня, уходя засветло и возвращаясь только
