нахмурится и скажет что-то нелепое, например: «Не надо так умничать, это вредно для кожи». А ты просто отопьешь дайкири и скажешь «Окей», тоном одновременно беспечным и убийственным. И это действительно заставит его чувствовать себя глупо. Это его просто уничтожит.
ФАКТ: ты не видела Веста весь четверг.
В какой-то момент отец нашел тебя за чтением книги у бассейна и спросил:
– Где Вест?
А ты пожала плечами и пробормотала:
– Откуда мне знать? Мы с ним едва знакомы.
А твой отец сказал:
– Понятно.
Он начал уходить, но ты продолжила:
– И, кстати, суперстранно, что вы заставляете меня делить номер с незнакомым двадцатишестилетним мужиком.
И твой отец сказал:
– Брось, ты знаешь Веста. Вы выросли вместе.
– Он съехал, когда мне было шесть.
Твой отец закатил глаза.
– Значит, ты хочешь отдельную комнату, как дома? В этом все дело?
– Нет, пап…
– Вообще-то многие люди делят комнаты с братьями и сестрами. Я жил в одной комнате с сестрой, пока не уехал в колледж…
– Нет, дело не в этом. Я просто думаю, это довольно пиздецово, что этот отпуск – первый раз, когда я его вижу.
– Это не первый…
– Первый раз с шести лет.
– Прежде всего, пожалуйста, последи за языком, – сказал он. – Во-вторых, ты вряд ли это понимаешь, но Вест сильно изменился за последние десять лет. Мы с твоей мамой поступили тогда так, как было лучше для тебя. Если бы ты познакомилась с ним раньше, не думаю, что он бы тебе сильно понравился.
А ты сказала:
– Ну, он мне и теперь не особенно-то нравится.
– Ну, мне жаль, что ты так чувствуешь, но у тебя все равно не будет отдельной комнаты. Номера здесь очень дорогие.
ФАКТ: твой отец был немного мудаком.
В пятницу утром ты проснулась и обнаружила Веста, лежащего лицом вниз на кровати в боксерах и футболке с длинным рукавом, простыня наполовину сползла с матраса. Ты собиралась уйти, ничего не сказав, потому что, ну правда, что тут скажешь?
Но затем он перевернулся на кровати, и ты не могла понять, это он так просыпается или это просто газы выходят из раздувшегося трупа. И как больное животное, которое ищет, где бы умереть, из его рта выполз вопрос:
– Пойдешь на пляж сегодня?
А ты сказала:
– Где ты был? – Ты пыталась звучать буднично, но затем немедленно возненавидела себя за попытку звучать буднично. Как будто ты должна была.
И он простонал:
– Да, знаешь, то тут, то там. Приходи на пляж.
– Джордан тоже там будет?
– Господи, понятия не имею.
А ты сказала:
– Где ты был? – но на этот раз ты сказала это очень серьезно, чтобы он понял, что ты очень серьезна.
А он сказал:
– Типа если мы несколько дней потусили вместе, значит, мы теперь должны никогда не разлучаться?
А ты сказала:
– Да что с тобой? Зачем ты вообще сюда приехал?
А он сказал:
– Я приехал сюда сидеть на пляже и бухать. А ты зачем приехала?
А ты сказала:
– Я приехала сюда повидаться с тобой.
Ты думала, что это его заткнет, но ты начинала открывать для себя, что ФАКТ: мужчины в твоей семье не затыкаются.
– О, правда? Это поэтому ты постоянно ездишь везде с родителями?
А ты сказала:
– Ты знаешь, это мои родители тут за нас платят. Эти номера очень дорогие…
А он сказал:
– Отлично, ну, видимо, тогда все нормально. Видимо, они не угробили мне все детство, поскольку теперь разрешили присоединиться к их недешевому отпуску.
– Я не знаю, почему ты вымещаешь это на мне. Я в этом не виновата!
– Думаешь, мне охота в это лезть? Я просто хотел пойти на пляж!
И ты уперла руки в бедра и сказала:
– Хорошо. Пошли на пляж.
А он сказал:
– Нет, сейчас ты ведешь себя как соплячка. У тебя что, пять разных менструаций одновременно или что-то типа того?
Вы пошли на пляж. И Джордан ждала там. Вест взял себе пиво, и Джордан взяла себе пиво, и каждые несколько минут они начинали хихикать, казалось, безо всякой причины, и ты говорила:
– Что смешного?
А Вест говорил:
– Ничего. Это глупо.
А Джордан говорила:
– Это шутка для тех, кто в теме.
Затем твоя мать проходила мимо и спросила, не хочешь ли ты сходить на массаж в спа при отеле, и ты сказала «ДА».
Как массаж? Нормально, пофиг, отлично. Спасибо, мам.
Позже ты нашла Веста в баре у бассейна: он разговаривал с женщиной, которая вышла из такси со своим мужем в ту первую ночь, та пьяная женщина, которая думала, что так забавно увидеть собаку.
Вест улыбнулся тебе.
– Эй, Хезер, помнишь Эми? Это моя мелкая сестра Хезер.
– Оу-у, – сказала Эми. – Как мило.
Вест подмигнул тебе.
А ты сказала:
– Мне пора идти.
В тот вечер вы все встретились в маленьком ресторанчике, который твоя мать нашла в интернете. У Веста на лице красовался зеленый синяк, который выглядел как первая стадия фингала.
– О господи, что случилось с твоим лицом? – спросила твоя мать.
– Подрался с чайкой, – сказал Вест в своей фирменной невозмутимой манере, по которой становилось ясно, что он шутит, но неясно, в чем именно заключалась шутка.
– Я не понял, – сказал твой отец. – Как именно ты подрался с чайкой?
Вест пожал плечами:
– Мы поссорились. Не сошлись во мнениях, но сейчас уже все в порядке.
Ужин был вкусным, ты взяла кесадилью. В определенный момент твои родители вместе отошли, и Вест сказал:
– Как понять, что ты слишком долго с кем-то живешь? Вы начинаете ходить в туалет в одно и то же время.
Ты посмотрела на него:
– Это муж Эми тебе в глаз заехал?
А он сказал:
– Почему тебе вечно нужно до всего докопаться, Хезер? Почему нельзя просто оставить людей и их дерьмо в покое?
А ты сказала:
– О господи.
А он сказал:
– Весь вечер на меня пялишься; знаешь, каково это?
А ты сказала:
– Ты бесишься, потому что я на тебя смотрела?
А он сказал:
– Пожалуйста, не начинай. Поверь мне, я достаточно наслушался от Джордан всего этого тупого подросткового дерьма. Иисусе, с вами двумя будто в старшую школу вернулся.
А ты сказала:
– Это ты с ней переспал – никто не просил тебя этого делать. Я даже не знаю, что ты в ней нашел, честно; она полная тупица, и бедра у нее широкие.
Вест рассмеялся.
– Господи, вы обе одинаковые. Притворяетесь подругами, но поливаете друг друга дерьмом за спиной.
Ты почувствовала, как кровь прилила
