татарского ига, наступившие после кровавого Батыева погрома, проповеди прислужничества, угодничества и пресмыкательства перед носителями иноземного гнета, исходившей от духовенства и господствующего феодального класса, народ сумел противопоставить свою боевую идеологию, основанную на непримиримости к захватчикам, на презрении к смерти, на готовности пожертвовать своей жизнью, лишь бы освободить страну от иноземного ига».
Попытку открытого выступления против ордынских ханов предпринял великий князь Андрей Ярославич, получивший «владимирский стол» после убийства в Монголии его отца, великого князя Ярослава Всеволодовича. По отношению к Золотой Орде Андрей проводил довольно независимую политику. За время его великого княжения (1249–1252) в летописях не было записей ни о поездках русских князей на поклон к хану, ни о посылках «даров», а «дани» и «выходы» платились «несполна».
Для борьбы с ордынскими ханами Андрей Ярославич заключил союз с сильнейшим южнорусским князем Даниилом Романовичем Галицко-Волынским. Этот союз был скреплен женитьбой Андрея на дочери галицкого князя. Кроме того, Андрей Ярославич опирался на северо-западные русские земли, которые не подвергались Батыеву погрому и еще не попали в орбиту ордынской политики. Великого князя активно поддержал тверской князь Ярослав Ярославич.
В начале 50-х годов XIII столетия на Руси сложилась довольно сильная группировка, готовая оказать сопротивление завоевателям. Ее антитатарская направленность не вызывает сомнений. Летописец вкладывает в уста великого князя Андрея Ярославича гордые слова непокорства могучему хану: «Лучше мне бежать в чужую землю, чем дружить с татарами и служить им…» Другие летописцы тоже сообщают о нежелании Андрея мириться с зависимостью от Орды: великий князь предпочел «бежать, чем царю [то есть Батыю] служить».
Международная обстановка для русских княжеств была в начале 50-х годов более благоприятной, чем накануне нашествия Батыя, и могла породить надежды на успех. Руси противостояли уже не объединенные силы монголо-татар, а войска только одного монгольского улуса — Золотой Орды, к тому же значительно ослабленные героическим сопротивлением русского народа и продолжительным походом в страны Восточной и Южной Европы (на Балканы). Кроме того, внимание ордынских ханов в это время было отвлечено на восток. В Монголии происходила ожесточенная борьба различных группировок монголо-татарских феодалов за императорский престол. Два улуса — Джучи и Тулуя — объединились для борьбы с родами Угедея и Чагатая. Продолжительная усобица, в которой Батый принимал активное участие, закончилась только в 1251 году. Войска Золотой Орды принимали также участие в завоевании Ирана и в войнах на Северном Кавказе, где монголо-татарам продолжали оказывать упорное сопротивление аланские племена. Все это создавало большие трудности в организации нового большого похода на Русь.
Однако политика великого князя Андрея Ярославича, направленная на организацию сопротивления монголо-татарским завоевателям, не была поддержана значительной частью светских и духовных феодалов. Углицкие, ярославские, ростовские, белозерские и некоторые другие князья уже давно наладили отношения с ордынскими ханами, которые оставили их «володеть и править» в своих княжествах. Монголо-татары полностью сохранили внутренний строй русских феодальных княжеств. В неприкосновенности остались основные классовые интересы русских феодалов — возможность эксплуатировать феодально зависимое население. Сохранив господствующее положение и аппарат власти, феодалы могли переложить на плечи народных масс основную тяжесть иноземного ига (как это и произошло в действительности). Кроме того, в условиях феодальной раздробленности и непрерывных усобиц «своевременное» признание зависимости от Золотой Орды обеспечивало князьям определенные преимущества в борьбе за более богатые и выгодные «уделы». Князья, выступившие против власти ордынского хана, рисковали лишиться своих княжений, которые при помощи монголо-татар могли перейти к более «дальновидным» соперникам. Феодалы предпочитали признать верховную власть ордынского хана и пожертвовать в пользу завоевателей часть феодальной ренты, собираемой ими с зависимого населения (в виде дани, отправляемой в Орду). Политику соглашения с завоевателями поддерживала православная церковь. Ордынские ханы постарались привлечь на свою сторону церковников различными льготами: освобождением от всех даней и поборов, выдачей «ярлыков» и «тарханов» (охранных грамот о неприкосновенности владений и имущества). Кроме того, православная церковь с опаской следила за попытками некоторых князей договориться о совместных действиях против монголов с католическими государствами Восточной Европы. Церковники боялись, что это может привести к проникновению на Русь католичества и к уменьшению влияния, а стало быть, и доходов православной церкви. Для церковников были желательнее ордынские ханы, которые предоставили православному духовенству полную свободу обирать свою «паству».
Примечательно, что православная церковь в первые десятилетия после нашествия Батыя но только не призывала народные массы к борьбе с угнетателями, но и поспешила объявить власть ордынского хана полученной от бога. Церковный автор «Жития Михаила Черниговского», написанного в это время, вкладывает в уста «князя-мученика» слова признания божественного происхождения власти Батыя: «Тебе, царю [так называли ордынского хана некоторые летописцы], кланяюсь, понеже бог поручил царство света сего!»
В результате многие северо-восточные князья не только не поддержали Андрея Ярославича, но и поспешили пожаловаться хану на то, что он дань «платит несполна». Против непокорного князя было направлено Батыем сильное монголо-татарское войско во главе с «царевичем» Неврюем.
Монголо-татарская конница в 1252 году перешла Клязьму под Владимиром и по лесным дорогам двинулась к Переяславлю, где стоял с войском князь Андрей Ярославич. Под Переяславлем «сразились обои полки, и была сеча велика».
Великокняжеское войско, к которому пришли на помощь только тверские дружины с воеводой Жирославом, было разбито. Андрей Ярославич с остатками своей дружины бежал в Псков, где у него, по-видимому, были сторонники.
Остальные северо-восточные князья в битве не участвовали: о них в связи с этими событиями летописи умалчивают. Очень показательно, что, кроме Переяславского княжества, ставшего ареной битвы и преследования разбитых полков великого князя, Неврюй разгромил только Суздаль, «отчину» Андрея Ярославича. Видимо, Батый не хотел опустошать владения покорных ему князей.
Так потерпела неудачу попытка великого князя Андрея Ярославича освободиться от зависимости от Золотой Орды. Великое княжение было передано ордынским ханом князю Александру Ярославичу, который взял курс на мирные отношения с завоевателями, считая главной задачей оборону западных границ Руси от немецких рыцарей.
Более успешно воевал против монголо-татар союзник Андрея Ярославича — князь Даниил Романович Галицкий. В 1254 году его полки отбили наступление многочисленной рати «царевича» Куремсы, посланной ордынским ханом для покорения южнорусских земель. Галицко-Волынскому князю пришлось вести борьбу и с собственными феодалами. Полками Даниила Романовича были взяты и разрушены болоховские города, феодальная верхушка которых перешла на сторону завоевателей («городы, сидящие за татарами»). Последующие попытки Куремсы покорить Юго-Западную Русь тоже не имели успеха. Даниил Романович не только отбил все набеги Куремсы, но даже, по словам летописца, «нисколько его не боялся».
Только в 1258 году, когда к границам Южной Руси подступило огромное монголо-татарское войско во главе с полководцем Бурундаем, Даниил Романович Галицкий
