один шиссов день…
– Ее регенерация полностью остановилась, – будто издали донесся до меня голос Никс. – Это вообще нормально? Нужен стим. Но у меня его нет.
– Просто перевяжи. Сможешь?
– Куда ж я денусь.
Рану защипало от щедро вылитого санитайзера. Что-то плотно обмотало поврежденное запястье. Скосив мутный взгляд на руку, я с облегчением убедилась, что это был мой собственный платок, а не какая-нибудь грязная ветошь из завалов Никс. Спасибо и на этом.
Поблагодарила бы вслух – фемма, при всех ее дурных привычках и не менее дурном характере, действительно совершила невозможное, – да не было сил.
– Передай Анхелю, что я уже начинаю по нему скучать… – В голосе Никс вновь послышались игривые нотки. – Я понимаю, что у второго в «Солнце» много дел, но, может, он найдет парочку свободных часиков, чтобы навестить старую подружку? Обещаю придумать что-нибудь особенное…
– Передам, – коротко откликнулся Кессель. – Но не рассчитывай особо, у него очередные критические дни.
Я мысленно охнула. Похоже, талантливая фемма была связана с теневым миром Абисс-сити куда крепче, чем мне казалось. И что за порядки царят в закрытом сообществе вольных шейдеров, если рядовой боевик вроде Кесселя может так пренебрежительно отзываться о втором в «Механическом солнце»?
Крепкие руки подхватили меня под спину и колени и рывком подняли из кресла. Оказаться на руках у боевика самой опасной в мегаполисе преступной организации было… странно. Но на удивление и возмущение меня тоже не хватило. Наверное, сказывался болевой шок и кровопотеря.
Пришлось смириться, что жизнь окончательно вышла из-под моего контроля, и устроиться поудобнее.
«Не расстраивайтесь, а подстраивайтесь», – кажется, так звучал конец расхожей поговорки.
Другого варианта все равно не было.
– И куда ты теперь эту соплюшку? – догнал у порога вопрос Никс. – Саула-то, говорят, прикрыли…
– В логово, – последовал лаконичный загадочный ответ.
Глава 9
Узкая, наполовину затянутая белесым туманом улочка, в начале которой шейдер, наконец, поставил меня на ноги, казалась ничем не примечательной. Глухие стены домов, цвет которых был почти неразличим под густым слоем граффити, ржавые перекладины технических лестниц. За спиной царила привычная суета раннего вечера – нор-ры возвращались с утренней смены, заполняя закусочные и магазинчики и оживленно переговариваясь, гуляли дети, переливались неоновыми огнями вывески, а из распахнутых окон чьей-то гостиной доносился закадровый смех очередной серии ситкома. Полицейское оцепление охватило не весь семнадцатый район, и здесь, на далекой окраине, куда мы дошли, пробравшись мимо кордонов и блокпостов по заброшенным стройкам и складам, жизнь протекала как раньше.
И все же что-то было не так. Даже сейчас, измотанная до предела, я кожей чувствовала разлитое в душном воздухе напряжение. Казалось бы, обычный полутемный тупик, каких на окраинах Абисс-сити тысячи, но проходящие мимо нор-ры отводили взгляд и спешили поскорее оказаться подальше от опасного места. Будь я одна, доверилась бы чутью местных и последовала их примеру. Но Кессель уверенно двинулся вперед, и мне ничего не оставалось, кроме как пойти следом.
Густой туман и облезлые стены домов мгновенно отрезали нас от оживленной большой улицы. Звуки стихли, превратившись в неясный шум, от ярких неоновых огней остались лишь тусклые всполохи на белесых клочьях пара, поднимавшегося от грязного асфальта. Я подобралась, инстинктивно прижавшись ближе к шейдеру, и услышала, как тот усмехнулся.
Десять шагов в темноту, и мы оказались внутри небольшого двора-колодца, с трех сторон окруженного высокими глухими стенами. Вокруг царил мрак, лишь тоненькая полоска света пробивалась из-под ребристых ворот подземного гаража и мигала ядовито-желтыми буквами вывеска над неприметной черной дверью, ведущей на подвальный этаж. Надпись без голографической рекламы и призывных картинок удивляла непривычной лаконичностью: «Логово».
Накачанный высокий шейдер, куривший у входа, – скорее всего, вышибала, – мазнул по нам равнодушным и одновременно цепким взглядом. Кивнув Кесселю, он посторонился, пропуская нас внутрь.
Таинственное «Логово», куда манн зачем-то притащил меня, на проверку оказалось баром. Несмотря на удаленность от центра семнадцатого района и кажущуюся заброшенность мрачного тупика, большой полутемный зал был забит чуть ли не битком. Преобладали в основном шейдеры – крепкие, угрожающего вида манны в бронированных куртках и не менее опасные темноволосые феммы, с ног до головы затянутые в кожаные костюмы. Впрочем, среди них мелькали худощавые нор-ры и даже один литианин-полукровка, явно чувствовавший себя неуютно рядом с соседями, чей кулак был размером с его голову. Посетители, перекрикивая шум, общались за круглыми столиками и стучали пустыми кружками по стойке, подзывая нерасторопных официанток. Внушительная толпа окружила центральный помост, где вместо привычного для подобных заведений танцпола был устроен бойцовский ринг, на котором кружились две полуголые феммы в частичной боевой трансформации.
Бандитский притон как он есть. Вот куда бы не помешал полицейский рейд для искоренения городской преступности! Но нет. Бравые литиане в экзокостюмах предпочитали запугивать обычных безобидных граждан и закрывать мелкие лавочки и частные клиники вместо того, чтобы браться за действительно серьезные дела.
При виде нас шум в баре затих. Я почувствовала, как недобрая сотня глаз на одно короткое мгновение уставилась на меня. Кессель хмыкнул. Посетители тут же отвернулись, не желая встречаться взглядом с боевиком «Механического солнца». Шейдер кивнул кому-то из зрителей у подножья ринга и, приобняв меня за плечи, повел к бару.
Манны и феммы стояли так плотно, что за их спинами не было видно стойки, но стоило нам приблизиться, как толпа отхлынула в стороны, освобождая место. В ту же секунду рядом возникла барменша-шейдер. Привлекательная фемма, на вид немногим младше меня, в коротком черном топе, обтягивающем небольшую аккуратную грудь, обворожительно улыбнулась Кесселю, перебрасывая с одного плеча на другое густую темную косу.
– Как обычно? – без предисловий поинтересовалась она, хлопнув по стойке рукой, затянутой в литианскую усиливающую экзоперчатку.
– Как обычно. И ей, – качнул боевик головой в мою сторону, – то же самое.
Пить – особенно в таком месте и в такой компании – совершенно не хотелось. Я и без того с трудом держалась на ногах, не хватало еще отравиться какой-то сомнительной дрянью. Но Кесселя мое мнение, конечно же, абсолютно не интересовало. Пристально оглядев меня с головы до ног, он вновь окликнул барменшу.
– Нет, Ракель, – исправил он заказ. – Ей двойной.
Фемма кивнула и юркнула под стойку. Непрозрачные бутылки без этикеток – ну, разумеется, в таком месте даже алкоголь был исключительно самопальный и нелегальный – замелькали в ловких руках. Рассек воздух раскрученный шейкер. Что-то зашипело, забулькало, взметнулся вверх синий огонек горелки…
– Пожалуйста, – улыбнулась барменша, откидывая со лба выбившуюся из косы кудрявую прядь.
Две стопки, доверху наполненные светящейся ядовито-зеленой жидкостью, подозрительно напоминающей радиоактивное топливо
