сумеешь освоить своё «водное тело», приходи ко мне. Возможно, я возьму тебя в свой поток и помогу отточить это заклинание до пригодного уровня. Уроки трансформации начнутся примерно через месяц. К этому времени ты должен овладеть основами. Если будут вопросы — приходи сюда.
— Большое спасибо! — ответил я. — А что с остальными навыками?
— Пока что они тебе не нужны, — отвела взгляд магистр. — Сосредоточься на этом. Если ты не научишься становиться водой — дальше продолжать не имеет смысла.
— Понял, ещё раз спасибо. А как насчёт санации? — спросил я. Этот навык по-прежнему был мне нужен, как лекарю. Во всяком случае, так утверждал Джеро на своей лекции.
— Санация? Зачем она тебе?
— Мастер Джеро говорил, что это незаменимый навык для лекарей.
— Для лекарей.. да, пожалуй. Это навык необычного ранга для заклинаний-источников и усиления целительских чар, — сказала Ирис, но уже без прежнего интереса. — Я бы не рекомендовала тебе тратить на это параметры. Хотя если ты серьёзно настроен на целительство — смысл в это есть. Вот, если хочешь, держи:
Получен предмет: «Основы санации магических потоков».
— Спасибо! — тепло поблагодарил я и задал ещё вопрос, раз уж у нас такая дружеская беседа.
— Кстати, а Вы не знаете, как можно встретиться с Ректором?
— Ректором? — брови Ирис вновь поползли вверх. — Ты не перестаёшь меня удивлять ученик. Это-то тебе зачем?
— Ну как же, — я изобразил удивление. — Хочу узнать, почему я в башне Смерти, а не башне Воды и спросить на счёт перевода.
— Вряд-ли это тебе что-то даст… Но раз хочешь, отправляйся в центральную башню на самый верх. Если Ректор пожедает, то примет тебя. Но обычно к нему очень непросто попасть, так что будь готов к отказу.
* * *
Путь к центральной башне шёл мимо взлетной площадки, где большинство учеников уже седлали летучих рыб. Среди прочих я заметил Терми и Сайриса, что-то оживлённо обсуждающих у края платформы. Девушек из нашей группы видно не было.
Центральная башня, как я уже говорил, была выполнена из какого-то прозрачного минерала. Блики света в гранях её стен наводили на мысль о хрустале. Но на деле это скорее был какой-то твёрдый полупрозрачный минерал, размывавший видимость.
Первый день в академии пролетел незаметно, и большинство учеников уже собирались на каменной площади у летучих рыб.
Оставалось последнее дело, в сравнении с которым мой разговор с Ирис и сражения с нежитью казались игрушкой.
Я свернул в противоположную от выхода сторону, к спиральной лестнице, находившейся в центре Хрустальной башни.
Запретно. Вошедшим — кары.
Так было написано на большой стальной двери, перекрывавшей путь вниз. Но мне, к счастью, нужно было подниматься.
Казалось, лестница вверх бесконечна. Я быстро вымотался. Целый день, проведённый на ногах, начинал сказываться. Ноги начинали слегка ныть, и я применил касание Дафны. Заклинание сработало на отлично, убрав все неприятные ощущения.
Но впереди всё ещё был долгий путь вверх. Я даже заподозрил, что всему виной магия, отгоняющая непрошенных гостей. Мало ли, магический мир всё же. Зачем прогонять кого-то прочь, если можно просто не давать зайти?
Однако я не сдавался, и спустя целый час, когда я уже начал тихо ненавидеть полупрозрачные ступени, перед глазами выросла белая дверь, оплетённая изящными растениями со светящимися жёлтыми цветами.
Она была сразу у лестницы. Путь к вершине башни уходил дальше вверх, потому я сперва засомневался, туда ли иду. Никакой вывески на двери не находилось. Но идти дальше мне хотелось ещё меньше. Хотя бы зайду, спрошу, той ли дорогой иду. Лишь бы там вообще кто-то был.
Но судьба, видимо, сжалилась над моими ногами.
Я занёс руку, чтобы постучать, но голос с той стороны опередил меня:
— Входи, Син. Я ждал тебя.
У Ректора был глубокий бархатный голос. Ещё до того, как я впервые увидел его, у меня в голове сразу нарисовался образ высокого седовласого волшебника. Что ж, именно так и было.
Он сидел за золотистым столом в окружении множества непонятных устройств с металлом, кристаллами и магией, а за его спиной возвышались высокие книжные полки. Что-то громко тикало и щёлкало. Многие артефакты пребывали в постоянном движении, и определить даже приблизительное их назначение я не смог.
Гораздо интереснее было смотреть на громадный белый глобус с сине-зелёной полосой по экватору, и на картины. Изображались на них крупные фигуры каких-то незнакомцев, при чём далеко не все они походили налюдей.
Ректор как раз заканчивал что-то писать, и я не стал его прерывать.
Ожидание длилось не больше полуминуты, и я думаю, что он нарочно дал мне это время, чтобы я успел привыкнуть к обстановке. Любой, кто впервые здесь оказался, надолго бы потерялся, рассматривая множество магических предметов и артефактов. Многие из них излучали гипнотическое свечение и создавали непередаваемую атмосферу.
Больше всего ректор напоминал классического мудрого волшебника. Такой себе Дамблдор или Гендальф в просторной магической тёмной мантии со множеством витееватых золотистых узоров.
Затем он поднял на меня тяжёлый взгляд добрых, понимающих глаз, словно выжидая, что я скажу.
— Прошу прощения, Ректор. Я пришёл по поводу вашего обещания помочь мне в другом мире…
— Я знаю, мой ученик, — с сочувствующей улыбкой ответил тот. — Я знаю...
7. Вечернее небо.
— Присаживайся, Син. В ногах правды нет, — произнёс Ректор.
Я с растерянностью осмотрелся вокруг, в поисках мебели. Заметив мои метания, он чуть усмехнулся, махнул в мою сторону рукой, и передо мной из ниоткуда мгновенно появился стул из тёмного дерева с роскошной бежевой обивкой.
Отодвинув стул, я присел на него, и хотел было задать следующий вопрос, но он снова опередил меня:
— Я знаю, зачем ты здесь, Синаэль. Рад, что ты решился принять моё приглашение.
Как будто у меня был выбор… В то, что у меня есть шанс что-то изменить в том мире, откуда я прибыл, я почти не верил. Здесь только чудо могло помочь, но в мире-темнице не бывает чудес.
Но начал я не с вопросов об этом.
— Почему именно я? Или такие приглашения приходили всем в этой академии.
Старик улыбнулся и посмотрел на меня мудрыми зелёными глазами. Из всей внешности великого Ректора, как его все называли, именно глаза выделялись больше всего. Весь вид хозяина академии был будто собирательный образ мудрого волшебника из сказки. Длинный
