даже привлекательно. Ну и в-третьих, он тоже посмотрел на Илану. Ещё и мило улыбнулся. А это действительно приятно, когда тебе кто-то совершенно незнакомый, так тепло улыбается.
Поэтому, сделав заказ – чай с бергамотом и шоколадный фондан с шариком мороженого – она, загоревшись внезапно возникшей в голове мстительной идеей, сообщила, махнув в сторону окна:
– Я буду там, на улице, – и забрав выданный ей номер, действительно двинулась к выходу.
Наверняка полный бред и безумие, но даже никаких сомнений не возникло, словно само собой получилось: Илана вышла из дверей, шагнула за невысокий заборчик, ограждавший навес со столиками, прямиком к тому мило улыбавшемуся парню и легко произнесла:
– Можно я сяду с вами? А то одной скучно.
– Хорошо, – ничуть не удивившись и даже на секунду не задумавшись, согласился он, хотя тут же добавил: – Но только при условии. – И пока Илана не успела ни напрячься, ни спросить, пояснил: – Общаемся не на «вы», а на «ты». А то получается слишком официально.
Она не стала возражать.
– Конечно. – Плюхнулась в плетёное кресло, тоже улыбнулась: – Спасибо. – И, пока безумный порыв и решительный настрой не сошли на нет, продолжила, хотя парень вроде бы тоже собирался что-то сказать: – А ты здесь часто бываешь? А то я первый раз. Чисто внешне понравилось, выглядит уютно. А вот насчёт вкусно ли, не знаю.
Кажется, последняя фраза получилась чересчур неоднозначно, с учётом насколько пристально она пялилась на собеседника, потому что уголки его рта приподнялись ещё выше, а глаза чуть сощурились, совсем по-кошачьи. Но, пожалуй, это и к лучшему.
– Часто, – кивнул парень. – Почти каждый обед. Мне здесь кофе очень нравится. – Он указал рукой на солидное здание на другой стороне улицы, скорее всего, офисный центр. – И я тут недалеко работаю.
– А что там? – поинтересовалась Илана.
– Вообще, много чего, – сообщил он. – В том числе один известный благотворительный фонд.
– Ого! И ты работаешь в нём?
Парень ничего не ответил, только глянул многозначительно, а потом уже сам заговорил, сам подхватил маленький заварочный чайничек, когда официант принёс заказ, налил Илане чаю.
Ещё горячий фондан испускал аромат шоколада, и на вкус оказался просто шикарным. Илана отламывала небольшие кусочки от него или от шарика ванильного мороженого, потом аккуратно снимала их губами с края ложечки, кивала, поддакивала, удивлялась и впечатлялась, где надо.
Это даже оказалось весьма увлекательно – флиртовать, прекрасно понимая, что теперь ты не свободная девушка, а жена. Неправильное, запретное приятно щекотало нервы, рождало ощущение какого-то злорадного удовлетворения. Несмотря на то, что скорее всего, новый знакомый был обычным пикапером. Судя по заинтересованному оценивающему взгляду, который он бросил на Илану, когда та подходила к кофейне, по очаровательной улыбке, которая сияла на его лице в течение всего разговора, и, конечно, по тем подробностям, которые он о себе охотно выкладывал – вроде благотворительного фонда.
А что ещё гарантированно произвело бы впечатление на романтичную, явно интеллигентную и небедную девушку? Тем более, она сама проявила инициативу, а значит, уговаривать и очаровывать слишком долго её не придётся. Возможно, парня даже не смутило бы, если бы он узнал, что его собеседница замужем. Но Илана о подобном не сообщила. А как бы он выяснил по-другому?
Да, она видела обручальное кольцо, оставленное на столе в кабинете. Вот и своё она точно так же оставила на полочке в ванной. Хотя, как же не хотелось его снимать – оно так чудесно сидело на пальце и так много обещало. Но…
Она, пропустив мимо ушей, о чём только что сказал ей парень, неожиданно спросила:
– А я тебе нравлюсь?
Ну а чего? Муж ведь сам предложил ей найти кого-то. Кому она понравится. Так значит не будет против, даже если она притащит парня к ним домой? Познакомит их, представит, скажет: «Вот, дорогой, я решила тебя послушать. Всё как ты говорил – он мне нравится, я ему нравлюсь, и он не прочь со мной переспать. Так что пока не заходи в спальню, она нам нужна. А ты – не нужен».
Глава 14
В первый момент парень, похоже, удивился – или озадачился – вскинул брови, а потом опять растянул уголки рта, произнёс приглушённо и чувственно, стрельнул красноречивым завлекающим взглядом:
– Даже очень.
Будто спросил «И что дальше?» Или нет, не спросил, а вполне себе представил и сейчас просто ждал подтверждения. А Илана…
Ну вот что она творит? Всё равно же не сделает, как напридумывала. Да она никогда в жизни так себя не вела. Вот и дальше не будет – только назло кому-то совершать всякие глупости. От которых потом хуже станет только самой.
Она отодвинула тарелку и чашку, откликнулась, чуть подавшись вперёд и перейдя на такой же томный полушёпот:
– Я рада. – И сразу поднялась, произнося: – Большое спасибо за компанию. Но мне уже пора.
Она сама подошла к стоящему возле двери официанту, всучила ему купюру со словами:
– Это за чай и фондан. Чек и сдачу не надо. – А когда уже зашагала в сторону машины, оглянулась на оставшегося за столом парня, махнул ему ручкой и беззвучно произнесла: – Прощай.
Пуститься назло мужу во все тяжкие – не получилось, и, наверное, пора возвращаться во флигель к Кирсановым. Но не потому что Илана одумалась и смирилась, а потому что скоро должны привезти остальные вещи и туалетный столик.
Мама позвонила, когда она сидела за рулём в машине.
– Ну что, если мы приедем где-то через полчаса, нормально будет? Не помешаем?
– Естественно, не помешаете.
Родители ведь не станут расспрашивать, как прошла ночь, и сама она не признается, что реальность ничуть не похожа на её романтичные фантазии, что Глеб вообще не ночевал дома. Илана даже не уверена, что и сейчас его там застанет. Но он оказался на месте, и её родителей встретил, как надо, обходительно и вежливо.
Они оба хорошо пускали пыль в глаза и притворялись. Наверняка никто даже не усомнился, что между ними всё, как полагается. Хотя на самом деле между ними просто не было ни-че-го, словно они жили не в одном флигеле, а в разных вселенных.
Глеб большую часть времени проводил на работе, да и ночевал дома через раз. Дни проходили довольно однообразно и уныло, но у Иланы и настроение было примерно таким же, поэтому – всё гармонично. Хотя, конечно, напрягало, ещё как напрягало: постоянно ощущать себя чужой, лишней, посторонней, даже несмотря на то, что Кирсановы-старшие к ней хорошо относились. В те редкие моменты,
