Но Джеймс с угрюмым видом уже шагал прочь, потом на ходу вскочил на подножку автобуса, едущего в сторону площади Вандом.
Минут пять Мегрэ неподвижно простоял на тротуаре, докуривая трубку.
Глава 9
Ветчины на двадцать два франка
На набережной Орфевр повсюду разыскивали Мегрэ, потому что из жандармерии в Ла-Ферте-Але была получена телеграмма: «Семья Бассо найдена точка Ждем указаний».
Результат изрядной исследовательской работы плюс случай.
Вначале исследовательская работа: тщательное обследование, по указанию Мегрэ, машины, брошенной Джеймсом в Монлери — в результате очерчен очень узкий круг поиска с центром в Ла-Ферте-Але.
И тут вмешивается случай, при весьма забавных обстоятельствах. Совершенно безрезультатно были прочесаны все кабачки, проверены документы у всех прохожих. Точно также безрезультатно опросили добрую сотню жителей.
Когда бригадир Пикар пришел завтракать домой в тот день, жена, кормившая ребенка, сказала ему.
— Тебе придется сходить за луком в лавку. Я забыла купить.
Лавка в маленьком городишке, на базарной площади.
Там уже было несколько кумушек. Полицейский, не любивший подобного рода поручений, с независимым видом стоял у двери. Когда дошла очередь до старухи, которую все звали мамаша Матильда, он услышал, как продавец сказал:
— Сдается, вы стали себя ублажать с некоторых пор. На двадцать два франка ветчины! И все это вы съедите одна?
Пикар машинально взглянул на старуху, бедность которой не оставляла сомнения. Пока ей отрезали ветчину, он стал прикидывать что-то в уме. Даже у него дома, а их трое, никогда не покупали ветчины на двадцать два франка.
Он вышел вслед за женщиной. Она жила на самом краю деревни, на шоссе, ведущем в Балланкур, — маленький домик, окруженный крохотным садиком, в котором расхаживали куры. Он дал ей войти в дом. Потом постучал и, пользуясь своим положением, вошел.
Госпожа Бассо в переднике, завязанном вокруг талии, хлопотала у огня. Бассо сидел на соломенном стуле в углу и читал только что принесенную газету, а на полу играл с собакой мальчик.
Звонили на бульвар Ришар-Ленуар, Мегрэ домой, потом во все места, где он мог бы находиться. Не подумали только позвонить в контору Бассо, на набережную Аустерлиц.
Как раз туда Мегрэ и отправился, расставшись с Джеймсом. Настроение у него было хорошее. Стоя с трубкой в зубах, он шутил со служащими, которые за неимением указаний продолжали работать, как прежде. У складов загружали и разгружали уголь, ежедневно доставляемый баржами.
Контора не была современной, но и не особенно старой. Достаточно было взглянуть на расположение рабочих мест, чтобы понять царившую там атмосферу.
У хозяина нет отдельного кабинета. Его место в углу у окна. Напротив него — главный бухгалтер, а рядом, за соседним столом, машинистка.
Иерархия особо не соблюдалась. Работали с трубкой в зубах или сигаретой, можно было и поболтать.
— Список адресов? — переспросил бухгалтер. — Есть, конечно, но в нем только адреса наших клиентов, по алфавиту. Если хотите посмотреть…
Мегрэ взглянул на всякий случай на букву «У». Но, как и следовало ожидать, имени Ульриха там не было.
— Вы уверены, что у Бассо не было своего собственного списка? Погодите! Кто-нибудь из вас работал здесь, когда родился его сын?
— Я! — немного смутившись, ответила машинистка, потому что ей было тридцать пять, а ей хотелось выглядеть на двадцать пять.
— Отлично! Господин Бассо, наверно, рассылал сообщения.
— Этим я занималась.
— Значит, он давал вам список своих друзей.
— Да! Маленькую записную книжечку. Совершенно точно. Я даже поместила ее в его личное досье.
— И где это досье?
Она замялась, посмотрела на коллег, ища поддержки. Главный бухгалтер махнул рукой, словно хотел сказать: «Мне кажется, нам ничего не остается…».
— У него, — проговорила машинистка. — Идемте со мной.
Они прошли через склад. На первом этаже очень просто обставленного дома был кабинет, которым, похоже, никто никогда не пользовался. Он назывался библиотекой.
Библиотека у людей, для которых чтение — всего лишь второстепенное развлечение. Семейная библиотека, где можно найти самые неожиданные вещи.
Например, на нижних полках все еще стояли призы, полученные Бассо в колледже. Потом целая коллекция переплетенных номеров «Семейного журнала» пятидесятилетней давности.
Чтиво для молодых девиц, должно быть, накупленное после женитьбы. Романы в желтой обложке — рекламные издания журналов.
И, наконец, более новые книжки с картинками, принадлежащие сыну. Тут же на свободных полках расставлены игрушки.
Секретарша стала открывать ящики письменного стола, и Мегрэ показал на заклеенный толстый желтый конверт.
— Что это такое?
— Письма господина Бассо жене, когда они были женихом и невестой.
— Записная книжка здесь?
Она нашла ее в глубине ящика, где лежало еще с десяток старых бумаг.
Книжка была, по меньшей мере, пятнадцатилетней давности. Записи были сделаны только почерком Бассо, но почерк со временем менялся, менялся и нажим.
Записи эти походили на нагромождения морских водорослей на берегу моря, по степени сухости которых можно было судить о том, когда их принес прибой.
Адреса, записанные пятнадцать лет тому назад, адреса наверняка уже забытых друзей. Некоторые вычеркнуты — после ссоры или смерти.
Были адреса женщин. Вот один, весьма характерный: «Лола, бар Эглантье, улица Монтень, 18».
Но синий карандаш вычеркнул Лолу из жизни Бассо.
— Нашли то, что вам нужно? — спросила секретарша.
Нашел, конечно! Адрес, которого он стыдился, потому что не рискнул даже записать имя полностью: «Уль. улица Блан-Манто, 13-бис».
По почерку можно было сказать, что адрес один из самых старых. Как и некоторые другие, он был жирно зачеркнут синим карандашом, что не мешало, однако, прочесть написанное.
— Вы не знаете, когда была сделана эта запись? — Секретарша нагнулась, чтобы посмотреть.
— Это еще когда господин Бассо был молодым человеком и жив был его отец.
— Откуда вы знаете?
— Потому что написано теми же чернилами, что и адрес женщины на следующей странице. Он рассказал мне однажды, что это — увлечение его молодости…
Мегрэ закрыл книжку и сунул ее в карман, а секретарша с упреком взглянула на него.
— Думаете, он вернется? — спросила она после минутного молчания.
Комиссар сделал неопределенный жест.
