за ним, он с утра на ногах, может закемарить.
Фыся покивала, хотя она и сама была не прочь закемарить, особенно глядя на расслабленного деда. А вот будь он в кошачьей форме, как хорошо было бы у него под боком улечься! Большой, тёплый, мягкий! Фыся вздохнула и поняла, что говядина больше не влезает.
Ладно, пожалели себя и хватит. У печки хорошо, но из гамака вид лучше, да и Хлыщу Фыся не особо доверяла.
Однако Хлыщ не подвёл.
— Кис-кис! — зашипел он внезапно посреди ночи, когда Фыся дремала в гамаке в полглаза. — Слышишь это?
Фыся вскинулась. Что? Где?
И правда, на грани слышимости кто-то шуршал. Беззвучно спрыгнув на пол, Фыся двинулась на звук. Хлыщ вынул из кожаного кармана оружие и пошёл следом. Теперь Фыся различала какие-то стуки и ругань шёпотом. Исходило это всё из другого крыла, не того, где сидел Топор. А того, где хранилось изъятое вино. Подойдя к самой двери, Фыся приготовилась к прыжку, но Хлыщ отодвинул её коленом и принял какую-то боевую стойку с оружием, выставленным вперёд. Наверное, его этому учили.
Дверь он распахнул с ноги. Раздался грохот, звон, и чья-то тень мелькнула в распахнутом окне. Фыся рванула следом, наступила в мокрое, поскользнулась, всё-таки выпрыгнула в окно и пробежала несколько шагов, но тут правую переднюю лапу прорезала резкая боль, и Фыся чуть не ткнулась носом в грязь. Хлыщ промчался мимо и пару раз выстрелил, но в улепётывающего человека не попал. Фыся видела вора в свете фонарей, пока тот не свернул в какой-то проулок, но, забежав туда, Хлыщ вскоре вернулся ни с чем.
— Удрал, гад, — сплюнул он, вытирая нос рукой с маленьким ружьём. — А ты чего дальше не побежала?
Фыся изучала порезанную лапу. У хозяев леса кровь из порезов не текла, у них её вообще особо не было. Вместо этого выделялась вязкая белая слизь, заволакивающая ранку, но чтобы она правильно сработала, края надо было зализывать вместе.
— На битое стекло наступила? — догадался Хлыщ. — Эхх, влетит нам утром… Хорошо хоть он спереть ничего не успел!
Фыся превратилась, чтобы идти на двух ногах.
— А не успел? — уточнила она.
— Ну… — Хлыщ махнул рукой, — удирал налегке.
Они переглянулись и осторожно влезли обратно в окно, обойдя лужу с осколками. Пересчитали ящики. И ещё раз пересчитали.
— Было больше, — приуныл Хлыщ. — Когда же они успели?
Фыся задумчиво полизала руку.
— А те, что у Топора в подвале были, — сказала она, — вы у них цифры переписали?
Хлыщ внимательно на неё посмотрел. Забрать те ящики они не успели, с освобождением Фыси и арестом Топора было не до того. Только заперли и опечатали подвал и дом. Но…
— Пойдём-ка проверим, — предложил Хлыщ, запирая окно.
— Только деда разбужу, — кивнула Фыся. — Чтоб присмотрел.
Когда они явились в дом Топора, подвал был первозданно пуст.
Глава 23
Небесный
— Так точно, — хмурился начальник в трубку. — Так точно. Всё выполним.
— Понизят его, — проскрипел Щелкун из своего угла, — как есть понизят! Банду контрабандистов профукал, за уликами не уследил, понабрал тут, — дед окинул взглядом парней, Луковку и особенно Фысю, — всякий сброд…
— Сам ты сброд! — проворчал Хлыщ.
— Ты у меня поговори ещё! — вскинулся Щелкун, но тут начальник завершил звонок и рявкнул на всех, чтобы заткнулись.
— Значит так, сегодня все проверяем связи подозреваемого. С кем он ест, с кем он пьёт, с кем его видели, кому он звонил. Хлыщ, Луковка, вы — опрашивать соседей и трактирщиков, Дротик со мной, осмотрим его дом.
— А я-а? — проблеяла Фыся и фыркнула: это же надо голосу еды подражать! Докатилась!
— А что ты, у тебя ночь. То есть день.
Фыся, которая полночи продремала, вторые полночи провела на нервах, и нервы её до сих пор не отпустили, так что она бы лучше их употребила на общее благо.
— Ну тогда следи тут, чтобы больше никто не влез, а заключённый не вылез.
— Эта проследи-ит, — пробормотал Щелкун. — Ты бы лучше её взял с собой народ пугать, а то она только жрать и спать горазда.
Фыся возмущённо зарычала, а начальник смерил Щелкуна каким-то странным взглядом.
— Фыся. Проследи, — отчётливо сказал он и погнал молодёжь на дело.
Сидеть один на один со Щелкуном Фысе не очень хотелось, так что она пошла проверить улики. Со вчера больше бутылок не исчезало, но Фыся на всякий случай их пересчитала. Заодно и в счёте поупражнялась. После этого она пошла проверить подозреваемого. Он был в своей камере за решёткой — спал на лавке. Фыся послушала дыхание: всё в порядке. Она пошла снова к бутылкам.
Таким образом она и курсировала туда-сюда, время от времени выслушивая раздражённое ворчание Щелкуна, мимо которого приходилось шнырять из одного крыла в другое. Она перекинулась в кошачью форму — так Щелкун не всякий раз замечал её за мебелью. Но вот, когда она в очередной раз зашла в комнату с бутылками, в окне показалось лицо.
Фыся встала столбиком и уставилась на гостя. А он меж тем каким-то образом снаружи повернул ручку окна и пролез внутрь. Фыся уже совсем хотела его обшипеть и покусать, но принюхалась — и попятилась. Это был сам Мангуст!
— Здорово, зверёныш! — жизнерадостно оскалился он. — Зачем звала?
Фыся даже моргать забыла, какое там соображать. Сам Мангуст! Его запах любой зверь знает, даже если никогда близко не подходил. С этим знанием рождаются. Фыся и не чаяла никогда его своими глазами увидеть!
— Аллё, улитка-улитка, высунь рожки! — усмехнулся Мангуст и пощёлкал пальцами у Фыси перед носом, а потом ещё на этот самый нос нажал, как на кнопку. Фыся вздрогнула и включилась.
Зачем Мангуст сюда пришёл? Это же не он украл бутылки?
— Чего звала, спрашиваю?
— А я звала? — растерянно спросила Фыся на зверином.
— Ну не примерещилось же мне! — развёл руками Мангуст. — Говорила: Мангуст, помоги, найди меня и выпусти. Откуда тебя тут выпускать?
— А-а! — До Фыси дошло. — Это вчера было! Меня на цепь посадили! — пожаловалась она.
— Уй ти бедняжка, это кто ж тебя так? Кого мне подпалить?
— Да его уже поймали, — заверила Фыся. — Сидит вон в камере!
— Хм-м. — Мангуст прищурился. — Ладно, пускай сидит, но я ему это так не спущу! Напугал тебя?
Фыся уже по привычке закивала.
— Ну иди сюда, почешу за ушком маленькую, — протянул к ней руку Мангуст.
Фыся охотно подбежала и подставила ушко.
Когти у него были побольше, чем у Фыси в зверином облике, но неострые, так что чесалось ими хорошо. Фыся украдкой поглядывала на бога-прародителя. Мамка и папка особо много о нём не рассказывали, Мангуст и Мангуст. Но Фыся же видела, что он похож на человека, с красными волосами, и сам весь в красном и золотом, и пахло от него дымом и мёдом.
— А чем ты, зверёныш, тут занимаешься? Люди не обижают?
Фыся неохотно помотала головой — жаль было терять почёсывания.
— Начальник хороший. Задания даёт. Охраняю…
Как сказать на кошачьем «улики», она не знала, поэтому просто указала ушами на ящики с вином.
— А что это у нас? — заинтересовался Мангуст, подходя ближе. — Ого, вино! Да новое какое-то, я такого на Муданге не видел.
— Контрабанда, — пояснила Фыся, всё-таки превратившись.
— Ах вот оно что! — протянул Мангуст и вытащил одну бутылку. — Это я удачно зашёл!
Он подцепил когтем пробку и с гулким звуком выдернул, а потом отхлебнул из горлышка.
— Нельзя же, — растерялась Фыся.
— Почему? — усмехнулся Мангуст.
— Улика!
— Так это бутылки — улика, а вино полиции зачем? — Мангуст улыбнулся, довольно сощурив глаза и снова приложился к горлышку. — Это ж иностранное вино, крепкое. На Муданге такое почти никто пить не может, им плохо станет сразу. Старший человек специально на него налоги задрал, чтобы не возили. А раз ты сторожишь, значит, кто-то украсть пытается, так ведь?
— Ну да… — признала Фыся. — Уже украли часть.
— Во-от! — поднял палец Мангуст. — А пустые бутылки красть не будут. Всё равно, когда дело закончите, куда-то надо будет это вино девать, и лучше всего в меня!
— А начальника не накажут? — спросила Фыся, топчась на месте от беспокойства.
Мангуст открыл вторую бутылку.
— Переживаешь за него? Хороший мужик?
— Хоро-оший, — протянула Фыся гнусаво и зевнула. С появлением Мангуста нервы улеглись, и теперь Фысю потянуло в сон.
— Иди ещё почешу, — предложил Мангуст, устраиваясь на полу спиной к ящикам. Фыся поспешно свернулась в клёцку рядышком. — А за начальника не переживай, я сейчас
