Книга Пси-ON. Книга II - Евгений Нетт

— Да, да, на мышках. — Госпожа комиссар отмерла, вынырнув из омута собственных мыслей, и положила ладонь на крышку клетки, как уже делала не единожды за время нашего разговора. — Выбирай любую тебе приглянувшуюся. Твоя основная задача — освоиться в разуме животного. Я подстрахую и присмотрю, так что не пытайся вытолкать меня вовне. Понял?

— Полностью. — То, что в мозги мышки мы будем лезть вместе меня, признаться, несколько удивило, так как в теоретических материалах ни о чём таком не говорилось. Но в перспективе такой опыт полезен и, в общем-то, ничем грозить не должен, так что сейчас можно и не взбрыкивать. — Я начинаю.

Возможно ли полноценно описать телепатию существу, которому она недоступна? Кажется, что нет. Ощущения разнятся от человека к человеку, и «ментальное око», простите за такой термин, у каждого видит по-своему. Для кого-то свой и чужие разумы подобны музыкальным оркестрам, для кого-то это какофония красок, а кто-то, как и я, «моделирует» разум, выстраивая воображаемые мирки, отражающие, впрочем, всю суть. И чем глубже, чем «подробнее» телепат видит, тем больше возможностей ему на самом деле доступно. Вот только знаете, в чём соль?

Из-за индивидуальности процессов сравнить себя с кем-то ещё можно только по тому, на что способен ты, и на что не способен другой телепат. Это вам не плазменными шарами жонглировать, тут, хе-хе, ментальное ядро нужно.

А я тем временем «наводил мосты» между почти пустым фундаментом своего разума и крошечной пещерой мышиных мозгов. Да, разум грызуна я видел именно в такой форме: переплетение корней, почвы и стальных прутьев клетки, меж которых тянулись бесчисленные отнорки, каждый из которых что-то олицетворял. Даже мыши помнили и чувствовали, так что удивления наблюдаемая картина у меня не вызвала. Лишь научный интерес заинтересованно поднял голову, а Голод потребовал копнуть поглубже. Но это потерпит: сейчас мне и правда стоит просто осмотреться вокруг, да дождаться, пока огромный парусный корабль, — в видах не разбираюсь, уж извините, — не «причалит» к мышиному нагромождению.

Сама госпожа Белёвская предстала перед моим «взором» несколько более молодой и облачённой в натуральную флотскую форму, современный вид которой резко контрастировал со старинным фрегатом. Вид она имела лихой и придурковатый, а её эмоции в этом состоянии отслеживались куда чётче. Удовольствие, испытываемое ею от ментального путешествия, не шло ни в какое сравнение с тем, что ощущал я сам. Словно это она тут была впервые шагнувшим в неизведанное учеником, а я — седым, мудрым старцем-наставником, которому удивляться и восхищаться уже нечем.

— А ты на удивление спокоен. — Девушка окинула взглядом мой разум, за который мне почему-то стало стыдно. Уродец какой-то недостроенный. Не в первый раз же его видит, а прокомментировать, похоже, не откажется. — Только по состоянию твоего разума видно, что ты действительно пробудился неделю назад. Глядя на всё остальное об этом и не догадаешься…

— Тут можно по-человечески разговаривать? — Я ответил инстинктивно, даже не успев всё как следует обдумать. Интересное получилось ощущение: вроде слова, но на деле интерпретируемые разумом мыслеобразы. И в ту, и в другую сторону.

— Обычно этому учатся хотя бы пару дней, но в твоём случае… — Недоумение, неверие, восхищение и… желание оказаться на моём месте. Не зависть в чистом виде, и на том спасибо. — … я уже ничему не удивляюсь. Ты охватил восприятием весь разум этой мыши?

Я «прищурился», разглядев как будто бы вдалеке другие такие же нагромождения.

— И не только этой. Но для начала нам хватит и одного, верно?

— Ощущаешь сразу несколько разумов? Это отлично! Есть потенциал к массовым контролируемым воздействиям. — Я буквально ощутил её удовлетворение и радость за меня. Ну и толику огорчения, ведь она так, похоже, не могла. Или это далось ей лишь с большим трудом, что тоже возможно. — Но сейчас сосредоточься на нашей мыши. Попробуй вскрыть поверхностный слой её воспоминаний… и найти там своё лицо. Но для начала посмотри, как это сделаю я.

Я сосредоточился, намереваясь не пропустить ни одной детали, и я вас уверяю: сделал это не зря. Ибо до того же самого своим ходом я бы додумался отнюдь не сразу, предварительно сравняв разум бедного грызуна с землёй. Анастасия же действовала аккуратно, точными «движениями» причудливо вьющихся, тянущихся из её разума отростков касаясь разных точек разума мыши и определяя, что в себе скрывает эта конкретная область. Проверяла она не только поверхность, но и недра самих тоннелей, которые при всём при этом шевелились, словно клубок потревоженных и жутко недовольных червей. И чем больше времени проходило, тем сильнее животный разум «беспокоился». Сама мышка в это время металась в клетке и разве что на прутья не бросалась, явно испытывая серьёзное беспокойство. Оно и понятно: для зверя любое отклонение от нормы являлось бесконечным источником стресса, с которым зверь просто ничего не мог поделать.

Только паниковать, что и происходило на моих глазах.

— Иногда проще усыпить «пациента» во избежание травм тела во время таких вот припадков, но спящий разум не столь открыт. В нём сложнее ориентироваться и добираться до нужной тебе точки, которая может быть вообще заблокирована. А пробиваться силой не всегда допустимо, сам понимаешь. — Да, теоретически телепат не мог просто взять и погрузиться внутрь животного разума, как в случае с другим псионом. Мешала жёсткая привязка оного разума к физической, уязвимой и крайне хрупкой оболочке. С ней ведь как: чуть что не так — и ошибка проявляется в виде прямых повреждений мозга как органа. А это, как правило, легко приводит к катастрофическим последствиям вплоть до летального исхода. Даже псиона так приголубить можно при желании, так что пускать в свой разум кого попало строго не рекомендовалось. Но вот что интересно: чем эти деструктивные процессы не проявление воздействия ментальной энергии на материю?

А госпожа комиссар тем временем закончила процедуру осмотра, отыскав нужный участок тоннелей. Жгуты легко выскользнули из мышиного разума, и грызун начал стремительно успокаиваться.

— Пара минут, и мышка будет как новая. Помнишь, что в самую глубь погружаться нельзя?

— Конечно. Мне ещё дорого моё «я», и примерять на себя роль грызуна я