***
На следующий день погода порадовала безоблачным небом и легким морозцем. Для лыжных прогулок – идеально. Да и вообще до определённого момента идеально было все – не только погода. Могучий бор был прекрасен весь – с его почти черными толстыми шершавыми стволами деревьев, темно-зеленой колючей хвоей и отличным скользким снегом. Лыжня по нему была проложена мастерски, воздух была такой вкусный, что не надышаться. Саша немного запыхался, не без этого. Но что было приятнее прочего во всем этом – что от чемпионки по триатлону он не отставал нисколько. Правда, в состав триатлона лыжи не входят - по крайней мере, в классический. А зимний триатлон Саня назвала извращением. В общем, они накатались и надышались всласть, до приятной истомы и легкого головокружения.
И позже, сидя в кафе и допивая второй стакана отвара шиповника, Саша думал о том, что вот это – идеальный отдых. Накрутить десяток километров на лыжах по кедровому бору, навернуть борща с пловом, потом пить ароматный, с кислинкой, отвар шиповника и любоваться девушкой, сидящей напротив – с начавшими виться у висов от влажности пепельными волосами, блестящими голубыми глазами и здоровым румянцем во всю щеку. А кому-то лучший отдых вот в это самое чудесное зимнее время – обливаться потом под палящим южно-азиатским солнцем и маяться несварением от местной, мягко говоря, своеобразной пищи. Но вот Ира именно такой отдых любит, Таиланд ей дом родной.
Словно в ответ на его мысли зазвонил телефон. Ира.
- Привет, - ответил Саша осторожно. Он до сих пор так и не придумал, как правильно себя вести во время телефонных разговоров с женой в присутствии Сани.
- Здравствуй, Саша! – бодро, излишне бодро отозвалась жена. – Ты завтра сможешь Шурку прямо с утра забрать, часов в девять?
- Э-э-э… - ничего вразумительнее Саша поначалу выдать не мог. Потом все же собрался с мыслями. – Ты же сказала, что вы идете… в театр?
- У меня поменялись планы. Когда тебе Шуру привезти? В девять будет нормально?
Нормально? Ни хрена это не нормально! Саша почесал в затылке, неосознанно откинувшись на стуле назад. Словно увеличивая дистанцию между собой и Саней.
- Вообще, сейчас я в другом городе.
- Ты забыл, что воскресенье - твой день? - фыркнула Ира. - Недолго же тебя хватило на роль примерного отца!
- Ты же сама сказала мне, что воскресенье у меня свободно!
- А ты и рад его потратить на… на…
- На что? – тихо спросил Саша.
- Я не собираюсь об этом говорить! – отрезала Ира. – Ты заберешь Шурку или слишком для этого занят?
- Заберу, - сквозь зубы ответил Саша и, не дождавшись ответа, оборвал связь.
Саня с очень сосредоточенным видом размешивала напиток в кружке. Уже остыл, наверное. Саша кашлянул. Еще буквально пять минут назад они дурачились, обсуждая планы на вторую половину дня. Рассуждали, что лучше: покататься еще или махнуть обратно в город и там уже заехать в магазин, набрать вкусностей и приготовить грандиозный ужин. А после ужина – не менее грандиозный секс. А теперь вот – нет у них никаких планов. И субботы этой тоже нет.
- Мне надо возвращаться, - Саша не стал тянуть кота за хвост. – Завтра забираю Шурку.
- С ним что-то случилось? – Саня выглядела и в самом деле обеспокоенной.
- Нет, просто… Я же воскресный папа, - Саша неловко дернул плечом. – Я тебе говорил.
- Я помню. Но ты так же говорил, что это воскресенье у тебя свободно.
- У Иры поменялись планы, - буркнул Саша. А потом решился и поднял взгляд. Они какое-то время молча смотрели друг на друга.
- Ясно, - кивнула Саня с теперь абсолютно непроницаемым выражением лица. – Поехали в город, тебе же надо рюкзак забрать, верно?
Саше осталось только кивнуть. Он сам не понимал, как все так вдруг испортилось. Почти так же, как тогда, в «Лосиной гриве».
По дороге он была занят вопросом трансфера и в очередной раз, с уже довольно сильным раздражением ощутил, как это неудобно и даже нелепо – быть без машины. Особенно если ты всю сознательную жизнь за рулем, и права получил в восемнадцать. А тут – как инвалид просто. И все время зависишь от других людей. От обстоятельств. Зависеть Александр Оболенский не любил, но вдруг понял, что вся его жизнь в последнее время - зависимости. Разные и от разного.
Неловкость между ним и Саней, появившаяся после звонка Иры, никуда не делась, даже, наоборот, усилилась. И что с ней делать, Саша, и без того не считавший себя мастером коммуникаций, не представлял. Молчание давило почти ощутимо, добавляя миллиметры к ртутному столбу атмосферного давления.
- Я… - Саша поправил лямку рюкзака. – Я позвоню…или напишу… как доберусь.
- Хорошо, - спокойно. Безучастно.
- Напиши, как доедешь. Я буду волноваться.
- И ты напиши, как доберешься домой. Я тоже буду волноваться.
- Что обо мне волноваться – я большой взрослый дядя.
- А я буду.
Ты больше обо мне не волнуешься, Санечка?
- Мы… я что-нибудь придумаю… - он снова поправил лямку. – Мы обязательно еще… покатаемся на лыжах.
- А вдруг у твоей жены опять появятся планы?
Сашка даже моргнул от неожиданности. А Саня смотрела на него прямым, открытым взглядом. Даже с вызовом смотрела.
- У всех бывают планы… - проговорил он медленно. – И они могут меняться.
- А что поменялось у твоей жены? Кто-то заболел? Срочная работа в воскресенье? Что заставило тебя все бросить и вернуться?
У Александра появились стойкое ощущение, что его то ли допрашивают, то ли упрекают в чем-то. Ни того, ни другого Саша категорически не выносил. Но все-таки старался держать себя в руках – в этом у него был какой-никакой, но все же опыт, пятнадцать лет супружества – это не шутки.
- Я не спросил, - ответил он с неохотой.
- Тебе не интересно знать причину, по которой ты вынужден отставить в сторону свои планы и срочно возвращаться? – она спрашивала с инквизиторской методичностью. И с каждым словом Саше это нравилось все меньше и меньше.
- Я не… - не подбирались слова, ну никак. Все выходило как оправдание. А оправдываться Александр Оболенский тоже очень не любил, хоть и приходилось иногда. – Санечка, не сердись. Мы обязательно все наверстаем… Ну, не злись пожалуйста.
- Я не злюсь, – она говорила и правда спокойно. И от этого ее спокойствия становилось нехорошо и неспокойно. – Я просто думаю - а если бы она позвонила вчера? Вечером? Когда ты был занят… мной. И моим удовольствием. Тоже бы сорвался? Или все же сначала бы дело закончил? Как говорится: кончил дело – гуляй смело.
- Не передергивай! – не сдержался и повысил голос Саша.
- Она тобой манипулирует, как ты не понимаешь?! – Саня тоже не стала сдерживать громкость голоса. – Манипулирует, пользуясь твоей любовью к сыну!
