чаем и направилась наверх. Пора было приниматься за чтение.
Но разместиться в своей гостиной не смогла. Лея сейчас как раз приводила ее в порядок, борясь с вредным пророчеством. Несмотря на то, что ко мне оно относилось гораздо лояльнее, в комнате все равно стабильно наводило беспорядок и ломало вещи.
Забрав дневник, я задумалась, куда еще можно направиться. Мой выбор пал на кабинет Ройса на первом этаже. Его содержали в относительно порядке, так как им часто пользуются, а от дворецкого я знала, что сам хозяин сейчас наверху, у себя.
Дверь отворилась со скрипом, будто укоряя за вторжение.
Я бегло осмотрела кабинет и направилась в сторону удобного на вид кресла у окна, в котором и разместилась…
Но Элиза вновь отложила дневник. Она позволила себе выпить чай, пролистать трактат по артефакторике оставленный на столике, затем долго любовалась видом из окна. В общем делала все, лишь бы не открывать дневник.
Мы могли бы укорить Элизу в трусости, но дело было далеко не в этом. Она понимала, что найдет множество упоминаний Ройса в дневнике его жены, узнает об их отношениях и… семейной жизни во всех ее аспектах, что буквально убивало девушку.
Пусть она и понимала, что глупо ревновать к погибшей жене, но ее призрак все еще стоял между ними, причем в буквальном смысле.
Но Элиза знала, что и дальше откладывать неизбежное глупо, а потому притянула к себе дневник и наконец открыла его.
Глава 3
Элиза
Бегло пролистав дневник, я обратила внимание на большое количество черно-белых иллюстраций, сделанных углем или чем-то похожим, что здесь для этого использовали.
Практически каждую страницу украшает то или иное изображение людей, мест, событий, показавшихся важными для леди Вайолет.
— Это семейство сведет меня с ума, — выдохнула негромко, подумав о том, все ли события иллюстрировала девушка и что же я найду на страницах, посвященных Ройсу.
Выдохнув, вернулась к началу и приступила к чтению.
«О, как же мне хочется, чтобы этот месяц поскорее прошел и наступил долгожданный день нашей свадьбы.
Вчера, на приеме по случаю нашей помолвки, мне казалось, что я просто умру от счастья. Не смогу выдержать его влюбленного взгляда, тихих нежных слов и ощущения всепоглощающего счастья.
Когда отец объявил о том, что я ответила согласием, как же все всполошились. Еще бы, столь противоречивый союз. Но как же мне повезло с отцом. Жаль, матушка не понимает и совсем не принимает мой выбор. Но все же, глава семьи не она и меня это в тайне радует.
Ох, какое же у меня было платье. Пышное, тяжелое. Как у настоящей леди. Взрослой и обрученной. Невеста. Как же звучит это слово! Я совсем не спала накануне, да и сегодня, так и не смогла уснуть, до утра любуясь помолвочным браслетом.
Когда же уже утро и я смогу увидеть моего жениха?»
Здесь запись заканчивалась иллюстрацией того самого браслета, прорисованного в таких мельчайших деталях, что мне казалось будто его грани сверкают и переливаются на солнце.
На другой странице торопливым немного угловатым почерком была сделана пометка, что весь день пролетел в предсвадебных хлопотах и они с модисткой придумали восхитительное подвенечное платье.
Перевернув страницу, я едва успела подхватить выпавший из дневника лист, сложенный в несколько раз. Лист пожелтел и местами истерся, но основная часть текста была видна.
«Моя милая Ви, как же больно мне писать о предстоящей разлуке с тобой. Но отец неумолим, и я должен уехать на целый месяц. Конечно, я понимаю, как важно подготовить южное поместье для нашего с тобой приезда, и я обещаю, что сделаю все так, как мы с тобой мечтали.
Обещай, что дождешься меня и в день нашей свадьбы сделаешь самым счастливым на свете…
Люблю тебя, моя Розочка.
Твой жених…»
Последние несколько строк расплылись и текст смазался, как будто на них местам попала вода. Разобрать подпись, увы, не удалось, но я и не стремилась.
Дальше, около десятка страниц были заполнены лишь страданиями Вайолет от разлуки с любимым, бесконечными зарисовками подвенечного платья и кучей признаний в любви.
Я бегло пролистала их, стараясь лишний раз не проецировать на Ройса, так как в груди неприятно сдавливало и хотелось отложить дневник.
В конце концов пришлось убедить себя, что я читаю художественный роман о некой паре, которая вот вот должна пожениться.
Что мне удалось вынести из этих записей, так это то, что Вайолет была молоденькой, наивной влюбленной глупышкой. В ее рассуждениях присутствовали лишь жених, наряды, цветы и украшения. Я порядком устала читать о том, какие ленты она выбрала для украшения экипажа и какие платья заказала для последующей семейной жизни.
Ничего полезного здесь не было.
Пришлось пропустить несколько, пока я не наткнулась на необычную запись.
Здесь почерк Вайолет вновь претерпел изменения, выдавая волнение хозяйки.
Девушка писала о некоем разговоре матери с отцом, который она умудрилась подслушать под дверью кабинета последнего.
«Сегодня я все утро провела с садовником, объясняя, как правильно выкапывать розы, которые я хочу перевезти в сад мужа.
Когда вернулась в замок, поспешила к отцу, дабы узнать не пришло ли письмо от жениха. Он не писал мне вот уже целых два дня! Я так волнуюсь.
Но когда подошла к кабинету, из-за двери доносился громкий голос матери. Она вновь ругалась. Матушка обвиняла отца в глупости и слабости характера.
Она кричала, что он погубит дочь, согласившись на такой мезальянс.
Я уже хотела вмешаться, но тут отец заговорил.
Я не расслышала его слов, так как он всегда говорит мягко и тихо, но ответ матушки заставил похолодеть.
— Она уже знает?
…
— Что ж, этого следовало ожидать. Тем лучше. Я сейчас же напишу и договорюсь о ее помолвке с…
…
— Что значит я спешу? А вдруг они передумали? Или решат, что им не нужна такая невеста. Нет, нужно торопиться.
Я поспешно отпрянула, прячась в нишу.
В груди бешено колотилось сердце, предчувствуя беду.
Матушка ушла, громко стуча каблуками, а я проскользнула в кабинет отца.
Он был хмур и казался уставшим, но заметив меня, расцвел улыбкой.
— Летти, милая, проходи.
Я очень хотела спросить отца о подслушанном разговоре, но не осмелилась. А сам он не заговорил. Лишь покачал головой на мой вопрос о письме и попросил не расстраиваться.
Но о ком шла речь? Быть может о племяннице отца? Ей ведь уже шестнадцать. Но я не слышала о том, что у нее появился жених. Тогда..?»
Далее
