поцеловать?
Я почувствовал, как мочки ушей у меня покраснели.
– Ну?
– Роль обманутого мужа ты играешь на редкость убого.
Бенгт оставался холоден.
– Что вы делали до двух часов ночи?
И тут я не выдержал.
– А что делал ты сам до половины третьего в ночь с воскресенья на понедельник?
Стало так тихо, словно по комнате прошел ангел. Когда его крылья скрылись за дверью, я продолжал:
– Если ты настолько глуп, что подозреваешь, будто между мной и Гит что-то было, можешь и дальше фантазировать на эту тему. Я скажу тебе только одно: веди себя с этой девушкой уважительно. Не дай ей стать одним из номеров в твоем личном телефонном каталоге.
Не дожидаясь ответа Бенгта, я развернулся и захлопнул за собой дверь.
Утром нас обоих разбудило клацанье деревянных башмаков почтальонши. Мы одновременно выбежали в прихожую.
– Прочти первым, – щедро предложил я. – Мне и так известно, что сегодня стало самой главной новостью.
Бенгт развернул газету. В какой-то момент я стал опасаться, что глаза у него просто выскочат из орбит.
– Сожалею, что не нашел более удачной фотографии Гит, чем та, на которой она только что вернулась из Швейцарии, – небрежно проговорил я. – Надо завести неписаное правило, что ты будешь заранее снабжать заведующего архивом фотографиями своих девушек. Смотри-ка, что с ними происходит. Одну убили…
– Да заткнись уже! Как у тебя хватает сил с утра…
– Что скажешь? – спросил я, когда он прочел мою статью.
– Отличная новость, – сказал Бенгт, и мне показалось, что он говорил искренне. – А что ты думаешь о моей истории?
– Слащавый роман.
– Что?!
– Такова оценка Хуго Сундина. Сам я пока не имел счастья прочесть твой шедевр.
– Писать такие штуки чертовски трудно. Грань между прочувствованным повествованием и пошлятиной тоньше волоса. Стало быть, старая перечница сказала «слащавый роман».
– Не обращай внимания на Хуго! Он был слегка расстроен, поскольку материала оказалось маловато.
– Но тут появился ты и всех спас.
Я поспешил в кухонный уголок, чтобы поставить воды для кофе.
– Должен извиниться перед тобой за вчерашнее, – произнес Бенгт, откусывая хлебец трехдневной давности. – Само собой, ты не смог бы соблазнять мою невесту и одновременно писать очередную сенсацию. Извини, я погорячился.
– Дружище, даже не думай об этом. Однако я стою на том, что сказал тебе во время нашего вчерашнего разговора. Береги Гит! Она чертовски хорошая девушка.
– Знаю. О’кей. Мы снова друзья.
В это мгновение зазвонил телефон. Я собирался было встать, но Бенгт успел раньше меня.
Голос у него внезапно стал бархатным. По всей видимости, звонила женщина. Он долго стоял молча, лукаво поглядывая на меня.
– Какой ужас! Я поговорю с ним.
Снова молчание.
– Какие духи?
Теперь я уже не сомневался, кто именно звонит.
– Я не дарил тебе никаких духов, – проговорил Бенгт, с трудом изображая спокойствие. – У тебя, Гит, есть другие поклонники, помимо меня. Пока! Может быть, увидимся.
Положив трубку, он прошел по паркету, остановился в полуметре от кресла, в котором восседал я, и наклонился ко мне.
– У тебя есть хоть какие-то представления о журналистской морали?
Для видимости я вынужден был протестовать.
– Я не лгал Гит.
– Но и правду ты тоже не сказал. Сегодня она испытала тяжелый шок, когда открыла газету и увидела там себя в виде ужасной старой фотографии и к тому же узнала, что она главный свидетель, способный засадить за решетку убийцу.
– Все это правда.
– Тьфу, парень, что за методы! Ради горяченькой истории ты бы и собственную мать обманул. Бросай это дело, пока у тебя не начались неприятности.
– Я в твоих советах не нуждаюсь, – ответил я, однако мне стало немного стыдно.
– Нет, еще один совет я тебе все же дам. Прекрати покупать Гит духи. Но если тебе обязательно надо это делать из-за высоких платонических чувств, скажи ей правду и не впутывай меня. Понятно?
Бенгт больно щелкнул меня по носу.
И снова зазвонил телефон. Бенгт снял трубку, что-то пробормотал и швырнул ее мне.
– Один из твоих поклонников.
Это был Дан Сандер.
– Ты написал отличную вещь.
– Да уж, неплохо получилось, – блаженно ответил я.
– Но мое фото можно было бы сделать побольше.
Судя по всему, мы говорили о разных статьях.
– Что говорят твои высокопоставленные коллеги о последней версии? – спросил я.
– Пока не знаю, как раз собираюсь на службу. Но лично меня это не удивляет. Альфа Экмана не так уж и трудно представить себе в роли убийцы. Послушай, мне пора бежать. Увидимся на пресс-конференции.
– Дан тоже верит в то, что Альф может быть убийцей, – сообщил я Бенгту.
Он с сочувствием посмотрел на меня.
– Как здорово.
По понятным причинам разговор на этом и закончился. Я лег обратно в постель и продолжал дуться, а потом пошел в редакцию и оттуда – на пресс-конференцию в полицию.
Там тоже царила не самая приятная атмосфера. Когда Кислый Карлссон вошел в зал и сел за стол, лицо у него было еще кислее, чем обычно.
– Насколько я понимаю, всех очень интересуют новые сенсационные разоблачения в местной газете. Сегодня утром показания молодой девушки были проверены, они представляются достоверными.
– Мужчину в темноте тоже допросили? – задал вопрос Роффе Нурдберг.
– Он на допросе, но не сделал никаких признаний.
– Это новое знакомство для полиции?
– Разумеется, нет. Еще ночью сразу после убийства мы задали ему несколько вопросов. Он предъявил нам свое алиби, которое выглядело достаточно расплывчато, однако тогда у нас не было оснований подозревать, что он лжет.
Мы по-прежнему не знаем, имеет ли он отношение к преступлению. Девушка могла ошибиться, к тому же вполне возможно, что есть вполне убедительное объяснение его позднему возвращению. Сегодня мы намерены расследовать все это дальше.
Я зацепился за одну деталь в расследовании и ничего не мог с этим поделать.
– Эти последние сведения могут означать, что показания Крунблума, то есть Конрада Блума о мужчине с эмблемой на головном уборе верны?
Кислый Карлссон смерил меня мрачным взглядом.
– Как я уже указал, на сегодняшний день мы не знаем, чего стоят эти показания. Допустим, что у этого конкретного мужчины была эмблема на фуражке. Это само по себе не означает, что он находился вблизи места убийства. Господа, нам предстоит большая работа, однако я надеюсь, что за день мы подойдем еще ближе к разгадке этой истории.
Шеф полиции быстро покинул помещение, прежде чем кто-то успел задать еще какие бы то ни было вопросы.
– Ну что ж, – проворчал Роффе Нурдберг, когда мы пили кофе после пресс-конференции. – Можно уже садиться на ближайший поезд и ехать
