счастлив? Был хотя бы один счастливый день за эти годы? У меня нет ответа на этот вопрос. Потому что меня просто не было рядом с ним. Никогда он праздновал очередной день рождения, никогда он умирал. Я не смогла его спасти. Зато смогла разрушить свою жизнь. Стоило ли оно того?
После я начала тереть всё тело мочалкой, до красных царапин. Я пыталась отмыться от всего что произошло со мной. С особой яростью и отвращением к себе тёрла промежность. Это не помогала, только злило ещё больше.
Вода была ледяной. Пальцы покалывало от жуткого холода, а челюсть трусило от него же. Переключила кран на горячую. Кожу неприятно обожгло в тех местах, где мочалка оставила царапины. Снова переключила на холодную, чтобы не так жгло.
— Идиотка! — прорычал знакомый, грубый голос.
В секунду сильные руки вытащили меня из душа. Поставили на пол. Накрыли полотенцем.
— Ты идиотка, Ева! — ещё один рык.
— Отстань, — оттолкнула Алика, прикрываясь полотенцем. — Как ты вообще вошёл?! — спросила заикаясь, было до жути холодно.
Казалось, что холод иголками пробрался под кожу, до самых костей, задев при этом каждый нерв. Это было и больно.
— С меня новый замок, — хмыкнул, подавая халат, висящий вешалке.
— Ты не имеешь права, — зло бросила, кутаясь в халат, поверх полотенца.
Мало помогло, но так я хотя бы не свечу голым телом перед бывшим сутенёром.
— Приди в себя, — тихо, но очень уверенно. Так он разговаривает с девочками, которых накрывала волна истерики после или перед жёстким клиентом. — Я сделаю чай.
Алик вышел. А я снова осталась одна. Взглянула в зеркало. Красные от снова подступающих слёз глаза. Искусанные до ран губу. Раскрасневшиеся от мочалки щёки, такой же нос…Как я завтра выйду на работу? А имеет ли это значение? Что вообще имеет значение? Злясь на себя и мир в целом, с силой кулаком ударила по деревянной дверце шкафчика над раковиной.
Треск и грохот заставили Алика появиться в комнате буквально через секунду.
— Я тебя свяжу, — прорычал, глядя на мои красные костяшки, — если не прекратишь.
Молча буравила его взглядом сжав зубы настолько, что они вот-вот раскрошатся в крошку.
— Я столько лет была вашей шлюхой. Послушной шлюхой — это многого стоит, — начала говорить. — Выплатила долг. Весь долг. И теперь не имею права на одну маленькую истерику?
— Маленькую?! — возмутился Олег, шагая ближе. — Ещё немного, и ты идиотка размозжишь себе череп о кафель.
Хотелось прокричать в ответ “убирайся”. Просто хотелось, чтобы он ушёл и оставил меня одну. Но и слова сказать не успела, потому как услышала за его спиной тихий и испуганный голос.
— Не знаю кто-там чьей шлюхой был, — тихо проговорила Тася, выглядывая из-за его плеча. — Но давайте никто и ничей череп о кафель разбивать не будет.
От страха и наверное, от шока я застыла на месте, глядя на девушку через пелену слёз. Алик медленно развернулся к Тасе.
— Мелкая, иди домой, — тихо проговорил мужчину.
— Ага, три раза, — кивнула соседка.
— Мелкая… — на этот раз Олег добавил рычащих и угрожающих ноток голосу.
— Вы вскрыли её дверь — это не законно. Я вызову полицию. Скажу, что это вы довели её до такого состояния. Возможно, судя по всему, вам это не доставит серьёзных проблем. Но хлопоты будут, — Тася привычно тараторила, но была очень взволнована.
А я всё стояла и смотрела на неё, со скатывающимися по щекам слезами.
— Ты не успокаиваешь её, не видишь, что ли? — тихо, но возмущённо, прошипела она в сторону Алика. — Выйди и дай мне немного времени.
Алик раздумывал несколько секунд. После кивнул и вышел за дверь.
Тася шагнула ко мне. А я почувствовала во рту металлический привкус. Я и не заметила, как начала не просто сжимать с силой зубы, а закусила щеку с обеих сторон. И видимо прокусила. Понимание этого не заставило меня разжать зубы. Наоборот, я сжала ещё сильнее, понимая, что произошло минуту назад.
Тася сократила, между нами, расстояние до минимума. Обняла меня, прижимая к себе с такой силой, что казалось вот-вот сломаются мои рёбра. Это немного отрезвило, я хотя бы перестала кусать и ранить щёки. Во рту всё жгло и было очень неприятно.
Она ослабила хватку, но продолжала обнимать. Просто обнимать. А я не сдержалась и снова разрыдалась навзрыд, обнимая её в ответ.
Глава 21
— Ты сутенёр, — утвердительно проговорила Тася, буравя прищуром Алика.
До этой секунды мы все молчали. Тася своими объятиями привела меня в чувства, помогла умыться, заставила прополоскать от крови рот, потому как она была и на губах. Принесла из спальни домашнюю одежду, закрутила мои волосы в хвост. Я же в этот момент ощущала себя куклой. Это напомнило мне один момент из жизни. Меня точно так же собирали к первому клиенту, не к Демидову, тому кто был после него. Разве что в тот раз на меня надели до неприличия короткую юбку, прозрачную блузу, такой же лиф. И были менее ласковыми.
Тасина фраза заставила поперхнуться меня тёплым чаем, который приготовил подозрительно заботливый Алик. А самого Олега усмехнуться. Едва заметно, но всё же он перевёл свой взгляд с меня на Тасю.
— Сутенёр, — на этот раз она произнесла это тише и с тяжёлым вздохом. Так словно её это расстроило. — Я представляла их себе немного иначе, — поморщила аккуратный носик.
— В мехах и золотых цепях? — хмыкнул Алик, не сводя взгляда теперь с девушки.
Не нравится мне то, как он на неё смотрит. Не нравится. С интересом и любопытством — ни к чему хорошему это не приведёт.
— Типа того, — кивнула девушка. — И что ли…противными, — передёрнула плечами, а Алик в ответ тихо рассмеялся. — Та девушка в твоей машине, она… — снова поморщилась, не договорив фразу.
— Шлюха, — кивнул мужчина.
— Можно быть мене грубым, — фыркнула соседка.
Я же сидела как статуя, наблюдая за их беседой. Меня словно здесь не было.
Алик снова хмыкнул, а Тася всё не сводила с него взгляда. Казалось, что её поразило больше то, что он сутенёр, нежели что я была шлюхой.
— У тебя выходной, до конца рабочей недели, плюс два выходных по графику, — заговорил со мной Алик.
— Зачем? — спросила сквозь зубы. — Зачем возишься со мной?
— Мелкая… — начал Олег, переводя на Тасю внимание, но был перебит.
— Ну уж нет! — фыркнула. — Никуда я не пойду и никакая я не мелкая. По-моему, я достаточно знаю, чтобы перестать меня выгонять при каждом вашем разговоре.
— Как знаешь, — бросил тихо. — Кай считает, что
