тебя я дольше был знаком с Лилдах. Мне не понятно, как она рискнула? Лилдах… утончённая, изнеженная и вдруг такой поступок. Она же боялась всего, даже жить, — раздражённо пробасил парень.
— Ничего себе боялась?! — возмутилась девушка.
— Ты не понимаешь! Лилдах умела много, но ничего не делала, а ждала, — угрюмо огрызнулся тот, настроение испортилось
— Ты не прав. Она, находясь в коме, искала бойца, — возразил мастер.
— Почему из другого мира? — спросил родственник Рамсея.
— Ну, не глупи, старший! Это девочка не просто боец. Она другая.
— Обычная самовлюблённая соплячка! — отрезал парень, ему было весело от того, что он знал, что последует дальше.
Вера не обманула его ожиданий и возмущённо огрызнулась:
— Что? Это ещё вопрос кто самовлюблённый?
Он хихикнул, а Вера гневно заворочалась и запыхтела.
Мастер Тарив покачал головой, давно он не видел, чтобы его ученик так себя вёл.
— Посмотри, её не смущает, что она едет на твоих коленях. Можешь представить себе этану, которая смогла бы пойти на такое? Она к тому же прыгает на твоих коленях.
— Мастер! — Вера вспыхнула. — Да ты же сам меня посадил сюда, и здесь же нет другого места! И что это вы из меня дуру делаете? Подумаешь! Много вы понимаете в поступках Лилдах.
Парень, на котором она сидела, добродушно усмехнулся:
— А ты понимаешь?
— Нет, но хочу. Вот ты, ты же родственник Рамсея? Кто ты? — она ткнула ему в руки носовой платок, на котором в углу была вышита монограмма «РР» — Только не вкручивай мне в мозги, что не родственник! Вы похожи, и я видела такой же платок у Рамсея. Тара как-то сказала, что она вышивала сама такие платки. Не для слуги же она вышивала!
Гигант, на коленях которого она сидела, внезапно, обнял её. Вера опешила, даже шкура зверя, в которую она была одета, не смогла её защитить от жара его тела. Его ли, а может её? Девушка, икнув от ужаса, поняла, что это не он, а она сама вся горит. Голова закружилась, сердце провалилось в желудок.
— Не узнаёшь? — губы парня заскользили по шее. Она оторопела и беспомощно взглянула на мастера Тарив, но тот был невозмутим, как скала. (Неужели это здесь нормальное поведение?) Парень шептал ей. — Вспомни меня!
Его голос заставлял кровь струиться быстрее, а поцелуи и вовсе свели с ума. Подлое тело тащилось и готовилось по-кошачьи мурлыкать, низ живота скрутила никогда не испытываемая ею раньше боль. На минуту она забыла обо всём, однако, смогла очнуться. (Чёрт, что он обо мне подумает?!) Стиснув зубы, вытерла внезапно выступивший пот на лбу и, ломая себя, пробормотала:
— Мастер, пусть он меня не тискает. Я не позволю мне мозги компостировать!
— И что это значит? — промурлыкало её «кресло».
— Нечего руки распускать! Шаш-ша! — прошипела лиловая от смущения девушка. — Если ты такой горячий, выйди и полижи лёд. Остудишься.
— А я не трогаю тебя руками, — и опять скользнул губами по её уху. Он это сделал из вредности и удивился — девочка, мысленно застонав от восторга, начала считать каких-то розовых слонов и подавила желание тела Лилдах ответить на ласку.
Вера бросила взгляд на мастера Тарива и увидела напряжённое внимание. (Господи, это проверка на порядочность?) Её «Кресло» оторопел, не понимая, что она имеет ввиду, когда думает про порядочность? Неужели она считает, что он способен делать что-то дурное незнакомой женщине?
Мастер задумчиво повёл бровями, которые встали дыбом. Судя по реакции чужой, которая оказалась в теле Лилдах, она не поняла, что дорим полностью контролирует себя, но её реакция… Ей нравится дорим? Она же видит его впервые в жизни! Он нахмурился и строго посмотрел на воспитанника, тот сразу отпустил Веру, поэтому она чуть не соскользнула в проход, так как расслабилась.
— Ну, ты! Я же свалюсь! Держи меня! Ну, точно, как Рамсей. Виб самовлюблённый!
— И когда же ты успела меня разглядеть? Даже характер, — он сердился, из-за того, что опять захотелось поцеловать это ушко и не только.
— Я уже говорила это! Несмотря на твои боевые шрамы, ты очень похож на Рамсея, и такой же… — и поперхнулась не сказанным словом «красавчик».
Однако гигант услышал, что она подумала, но решил, что она издевается и, поперхнувшись от злости, прорычал:
— Вот как? Тебя отталкивают мои шрамы?
Этот тон, её насторожил. Вера посмотрела на лицо мастера, и удивлялась, тот был напряжён, как тигр перед броском, а от парня повеяло холодом. Почему он это спросил? Ведь, несмотря на шрамы, он был невероятно красив!
Вера много рисовала в жизни, и только постоянные намеки родителей, что они готовы продвигать её как художника, заставили её оставить живопись и стать архитектором. В домах друзей было много её картин и портретов. Встречаясь с людьми, она всегда искала главное, что составляло личность. Это и помогло сравнить её помощника поневоле и Рамсея.
Если их сравнивать с Рамсеем, лицо которого выдавало какую-то внутреннюю слабость, то лицо этого парня было иным. Она решила более подробно рассмотреть его лицо. Вывернувшись на руках своего кресла поневоле, она оказалась с ним лицом к лицу.
Прямой нос. Чётко очерченные чувственные, но плотно сжатые губы, по форме которых можно было судить о присущей его характеру жёсткости. Квадратный подбородок. Синий цвет глаз, в отличие от сиреневых глаз Рамсея, напоминал цветом ночное небо на юге. Белые перья на голове подчёркивали яркость глаз. От этого парня буквально веяло чем-то, на что её женская сущность сразу ответила. (Мама дорогая, этот мужик — мечта женщин!).
Он поморщился, так как она что-то сделала такое, что он не услышал её мысли и поэтому глядя в упор опять спросил:
— Боишься сказать?
— Ты это про что? — она открыто смело встретила его взгляд.
Её «Кресло» не отвёл взгляда и криво усмехнулся. (Зря я подумал, что она издевается. Ну что за соплячка? Ослепла что ли?)
Вера рассердилась. (Издевается, виб! Однозначно! Думает, что лучше его нет!). Пожалела, что не имеет опыта общения с красивыми мужиками и ляпнула:
— Ну ты, не больно-то… Тоже мне любимец женщин.
— Что?!
— Что слышал!
Парень так крепко стиснул её за эти слова, что у девушки перехватило дыхание, его губы легко касались её шеи и ушей. Он впервые обратил внимание на то, что она покрыта мышцами, это было не тело Лилдах. Она его изменила? Зачем? «Маленький, чудесный, сердитый райз. Интересно, о чём же она думает?» — он прислушался к её мыслям и улыбнулся. Вера бормотала про себя: «Ни черта ты не услышишь мои мысли! Мы тоже щи
