рыночного пройдохи.
«Может быть, он и не заметит? – нерешительно подумал Анри. – Или подумает, что потерял…»
Анри сунул чужие деньги в свой карман. Больше в палатке нечего было делать, Анри резко встал и… снова замер. Там, у горящего комелька он увидел маленькую, в пол локтя длиной и покрытую шерстью спину какого-то существа. Незваный гость стоял на коленях, чуть подавшись вперед, нюхал дымок едва тлеющего огня и что-то тихо ворчал.
У рыцаря слегка похолодело под сердцем.
– Эй!.. – громко сказал Анри.
Существо у огня не отреагировало на оклик.
«Крыса, что ли?..» – не без отвращения подумал рыцарь.
Лагерь кишел этими тварями, они шли следом за людьми, а иногда даже опережали их.
– А ведь лучшей стоянки, где они нас поджидают, и не сыщешь, – удивился как-то раз аббат Круазье. – Главное, вода всегда рядом и сушняк для костров есть.
– Не иначе как сам Бог нас ведет, – сладенько подтянул начальству десятник Отто Берг.
Крузье бросил сердитый взгляд на десятника и велел окропить место будущей стоянки рыцарского лагеря, уже заселенное крысами, святой водой.
– Эй, ты!.. – снова позвал Анри странного незнакомца в углу палатки. Он нащупал меч и крепко сжал его.
Гигантская «крыса» или что-то похожее на нее, медленно оглянулась и посмотрела на Анри красными глазами. Непонятное живое существо прижимало к животу крошечный сверток, и, видимо, поворачивалось осторожно, чтобы не тревожить его.
Анри тихо охнул… На него смотрел самый обыкновенный черт. Над его крысиной мордочкой красовались самые настоящие рожки, а ростом он был значительно больше крысы. Узкая грудь была скорее человеческой, а руки – руками, а не лапами. Черт протянул Анри сверток и на его морде вдруг появилось скорбное, какое-то больное выражение.
Мысли в голове рыцаря перемешались. Анри искренне не знал, что ему делать: перекрестится сейчас и метнутся из палатки на улицу или сразу броситься наружу и крестится уже там. Рыцаря сковал страх. Он решил, что если выбежит из палатки, то черт бросится за ним и тогда все увидят удирающего от нечистой силы рыцаря Анри Деладье.
«Так и скажут, вот, мол, допился…» – промелькнула мысль.
Черт приподнял свои лапы выше и Анри увидел крошечный кулечек то ли с куклой, то ли с крошечной мертвой девочкой. Ее личико казалось чистым, но сморщенным и словно было покрыто тонким слоем пыли. Поверх свертка лежала книга, судя по всему, в черной кожаной обложке.
Черт что-то сказал.
– Что? – тихо и леденея душой, переспросил Анри.
Черт показала глазами на девочку, давая понять, что рыцарь должен взять сверток.
Анри передернуло. Он ухватил край ковра, на котором сидел черт и, резко рванув его вверх, накрыл им страшного гостя. Черт взбрыкнул, что-то пропищал, но Анри Деладье был во много раз сильнее. Придавив ковром черта, рыцарь принялся лупить по нему кулаком. Камелек с угольями опрокинулся и Анри обожгло руки. Он рванул ковер с чертом в сторону, угли полетели следом, и в палатке сильно запахло паленым.
– Убью!.. Убью! – тихо и зловеще шипел Анри, продолжая лупить по ковру пудовым кулаком.
Черт наконец перестал дергаться. Анри чуть отдышался, приоткрыл кончик ковра и первое, что он увидел, было мертвое лицо девочки и край черной книги. Лицо девочки не изменилось и было таким же тихим и неживым, а угол книги был загнут так, словно рыцарь несколько раз ударил в ее торец и размозжил обложку. Анри запахнул ковер.
«Выпить бы!.. – простонал он про себя. – Ну, хоть пару глотков! А то и в самом деле с ума сойти не долго».
Сердце бешено стучало. Мыслей в голове не было. Была только жажда и страх.
Анри перекрестился. Он сделал это торопливо и не поднимая высоко руку, чтобы в случае чего, она смогла легко прийти на помощь его левой руке, все еще прижимающей ковер к полу.
Анри чуть шевельнул пальцами и не почувствовал ответного движения внутри.
«Неужели сдохла, гадина?» – неуверенно подумал рыцарь.
На всякий случай он с силой вдавил ковер в пол. Там, внутри, что-то тихо хрустнуло, словно сломалась тонкая палка.
Анри прочитал молитву, начала которой не помнил, а конец присочинил сам. Затем, не вставая с места, он стал обшаривать палатку взглядом, ища что-нибудь похожее на то, чем можно отрезать свернутый вдвое кусок толстого ковра. Оружия в палатке было в избытке, но удобнее всего было использовать что-то похожее на овечьи ножницы.
Анри вспомнил про сапоги герцога Трайома. Три дня назад сбитые голенища сапог обрезали именно такими ножницами. Ножницы бросили возле выхода, и теперь они тускло блестели длинными лезвиями похожими на клыки.
Анри придавил угол ковра коленом и, кряхтя, стал вытягивать свое громоздкое, неуклюжее тело в сторону выхода. На какое-то мгновение ему показалось, что рядом кто-то тихо засмеялся. Анри вздрогнул и едва не вывернув шею, оглянулся… В палатке было полно дыма и рассмотреть что-то было крайне затруднительно.
«Показалось, – решил он. – Куда этот черт теперь от меня денется-то?»
О мертвой девочке на руках черта и черной книге он старался не думать…
2.
Полуголый Карл Матиус, удобно устроившись между двух огромных валунов на берегу Тронкса, что-то стирал, напевая незамысловатую похабную песенку. Его белая, жирная спина колыхалась так, словно ее месили руки хлебопека. Метрах в двухстах виднелись остатки сожженного моста. Огромные глыбы посреди реки когда-то были его опорами, а бревна, где обгоревшие, где наполовину сброшенные с опор делали его похожим на остатки разрушенного приземистого здания.
– Ты что ли, Анри? – не оглядываясь, спросил Карл. – Поздно просыпаешься.
– Кто в палатке дохлого кролика бросил? – недовольно и грубо спросил Анри. – Иди и понюхай. Провоняло все, как у старого стервятника в гнезде.
Взгляд Карла натолкнулся на сверток в руке Анри.
– Это, наверное, еще позавчера было, – пожал плечами Карл. – За кроликами Ханс и Барт ходили, – Карл кивнул в сторону моста. – Они еще болгарку привели, помнишь?
Анри широко размахнувшись, бросил в реку тяжелый узел – кусок обмотанного веревкой ковра. Лицо рыцаря казалось спокойным и строгим, как во время церковной службы.
– Болгарку, спрашиваю, помнишь? – повторил вопрос Карл. – Зверь, а не девка была. Жалко, убежала…
Анри ничего не ответил. Он мрачно наблюдал за тем, как среди бурных волн реки плывет, постепенно исчезая с глаз, брошенный им узел. После всего случившегося в палатке, разговор с Карлом казался ему не то что бы лишним, а попросту пустым.
Карл Матиус любил женщин, они не отвечали ему взаимностью (разве что за деньги, да и то неохотно) и поэтому многие из них – особенно те, кто попадался
