— Кстати говоря, лучше скажи своему отцу где ты, — сказал он.
— Я же через дорогу. — Я села рядом с ним, устраиваясь поудобнее, при этом стараясь не получить занозу. Прийти сюда в майке и шортах было плохой идеей. — Кроме того, когда я уходила, он храпел так, что крыша дребезжала. Если он проснётся, то телефон со мной. Всё хорошо.
— Хм.
— Сейчас середина лета, зачем тебе костёр?
— Атмосфера. — В его улыбке было что-то сумасшедшее. То же самое проскальзывало в расслабленном выражения лица и затуманенных глазах.
— Сколько ты выпил? — спросила я удивлённо.
— Пару стаканов.
— Знаешь, мне кажется, я никогда не видела тебя в таком состоянии.
Он фыркнул.
— Ты видела, как я пил и раньше.
— Да, но сейчас ты пьян.
— Нет, не пьян.
— Тогда почему твоя задница вот-вот соскользнёт с бревна?
Он подвинулся, бросая на меня строгий взгляд, словно это я пришла и передвинула бревно. Идиот. Я отвернулась, чтобы он не видел моей улыбки.
— Итак, сосед.
— Мы соседи, — ответил он с улыбкой. — Это замечательно, не так ли?
— Да.
— Мне всегда нравились костры и ходить в походы, — сказала он, переключаясь на предыдущую тему, как делают многие пьяные. — Мы ходили в походы пару раз, до того, как мама заболела. Папе нужно было вытащить палку из задницы и расслабиться для разнообразия. Порыбачить. Прогуляться.
— Звучит отлично. Но рыбалка — это гадость.
— Я вычеркну её из нашего списка дел.
— Отлично. — Я наблюдала за пламенем, словно загипнотизированная. — Понятия не имею, как можно воткнуть большой крючок в бедного невинного червячка.
— О, нет. Им это нравится. Для них это как массаж.
— Я так не думаю, — я рассмеялась. — Знаешь, если бы я была здесь зимой, то мы могли бы жарить маршмелоу, сосиски и прочие вещи.
— Мы можем делать это и летом. Я соберу кое-что на завтра.
— Отлично, — сказала я. — Угадай, как я сбежала?
— Дерьмо. Что ты сделала?
— Я спустилась вниз по дереву за окном моей спальни. Прям как ниндзя.
— Если бы ты упала и сломала себе что-нибудь, твой папа убил бы меня.
— Не будь глупым. — Я взъерошила его волосы. Густые и шелковистые. Хорошо.
— Он был слишком занят, ставя решётки на мои окна.
— Верно. — Он отбросил мою руку. — Не порть мою причёску, детка.
Я ещё раз засмеялась.
— Пожалуйста. У тебя нет никакой причёски.
Послышалось ворчание.
— Нет никакой девушки, с которой ты просто дружишь, чтобы посидеть с тобой у костра? — спросила я.
Он вздохнул.
— Я был на вечеринке сегодня, но предпочёл провести время в одиночестве.
— Хочешь, чтобы я ушла?
— Нет, нет. Ты можешь остаться. — Он похлопал меня по коленке. Потом, кажется, он понял, что гладит меня по коленке, и отдёрнул руку со скоростью света. Это было сделано по-дружески, а не как-то ещё. Говоря об осторожности.
— Ты же не сел за руль в таком состоянии? — спросила я.
— Нет, конечно нет. Друг подбросил меня.
Я задумалась.
— Знаешь, я встречала девушек, с которыми ты дружишь. Но никогда не встречала твоих настоящих друзей.
— Что за фигню ты только что сказала?
— Ты знаешь, что я имею в виду.
Он выпил ещё скотча. Джонни Уолкер. Пахнет ужасно.
— Это потому, что, Адель, ты юная семнадцатилетняя девушка, а они стая взрослых засранцев. Совершенно не подходят для тебя.
— Это смешно. Я уверена, что они нормальные.
— Я не буду так рисковать, — сказал он.
— Полагаю, тебе иногда нужно отдыхать от меня, работы и сна.
— Это правда. — Он засмеялся.
Я толкнула его локтем в рёбра, от чего он чуть не свалился с бревна. Его равновесие оставляло желать лучшего. Он явно выпил больше, чем говорил.
— На самом деле, они хорошие парни, — сказал он. — Некоторые из них отличные. Но ты…
— Просто ребёнок?
— Я собирался сказать молодая и милая. Я не думаю, что они нападут на тебя или что-то типа этого… — Его брови опустились. — Но после пары бутылок пива, ты перестанешь быть дочерью босса.
— Ну, это несправедливо, — сказала я. — Пьяные или трезвые, они несут ответственность за свои действия, и то, как они общаются с людьми. Не я.
— Я знаю. Но давай без лишних проблем, ладно?
Я не ответила.
— Ты можешь пойти и выпить с друзьями своего возраста. Через год или два. Не спеши. Ты знаешь, что можешь хорошо провести время, не напиваясь, — продолжил он. — Может быть, лучше оставаться трезвой и просто веселиться, понимаешь?
— Пит, ты правда думаешь, что я милая?
Он нахмурился ещё больше.
— А? Да, конечно. Я так думаю.
— Спасибо. Я тоже думаю, что ты милый, — ответила я. О Боже. Моё сердце. Взрыв. — Можно мне выпить? Я никогда не пробовала скотч.
— Ни единого шанса.
— Ладно.
Суббота. Настоящее…
— Доброе утро.
— Да, — ответила я.
Я бросила на него недоверчивый взгляд. Он заслужил это. После вчерашних оскорблений, он просто стоял на кухне в одних мягких серых пижамных штанах, с сине-белой полосатой рукавицей, надетой на одну руку, и улыбался. Мне всё равно, кому принадлежит этот дом, но улыбка должна исчезнуть. Он должен был надеть рубашку. Как будто мне нужно было ещё раз увидеть его плоский живот, мышцы и всё остальное. Ради всего святого. Обнажённые мужские соски в начале дня — это уже слишком. Кроме того, волосы на подмышках не должны выглядеть так сексуально. Серьёзно, со мной что-то не так.
— У тебя странное выражение лица, — сказал он.
— Нет, это не так.
— Ладно. Садись. — Он указал лопаткой на табуретки, расставленные вдоль кухонной стойки. — Кофе?
— Нет, спасибо.
— Молоко, без сахара, верно?
— Всё нормально. Шанти ждёт меня.
Улыбка наконец исчезла.
— Детка…
— Сегодня много дел. — Я отвернулась. — Мне пора идти.
— Тебе нужно поесть, и без кофе ты бесполезна.
Хм. Он прав.
— Садись. Пожалуйста.
Отказать ему труднее, чем она думала.
