один раз в своей жизни.
— Все, устала, — коротко кивнула я Толику в сторону небольшого кафе. — Предлагаю выпить по чашечке кофе и пробежаться по списку.
А список был внушительный. Тщательно составленный секретаршей Тима. И судя по всему, к этому мероприятию готовились заранее, задолго до того, как Тим решил посвятить меня в свои планы.
Увидев письмо, в котором и был, собственно, этот список, у меня волосы на голове зашевелились. Да какой там зашевелились. Они стали дыбом даже в тех местах, где их отродясь не было.
Я отказывалась понимать, что мне предстоит потратить СТОЛЬКО чужих денег, ради того, чтобы один вечер побыть золушкой среди принцев и принцесс.
Однако, это чувство быстро сменилось удовлетворением. Что же, раз жизнь дает мне в руки лопату — нужно воспользоваться шансом и раздать всем обидчикам по хребту.
По странному стечению обстоятельств, мы с Анатолием оказались в том же кафе, где совсем недавно я извинялась перед странным мужчиной за испачканное пальто. Та же официантка покосилась на меня, после на моего телохранителя и едва заметно усмехнулась. Мне почему-то стало неловко.
Сделав глоток кофе, я открыла список и принялась его изучать.
— Платье мы купили, туфли тоже, — бормотала я. — Остались украшения, но… Черт, украшения отпадают…
Анатолий покосился на меня, но вслух ничего не спросил. Лишь буркнул, что хозяин будет недоволен.
— У меня даже уши не пробиты, — пояснила я. — Ненавижу всякие эти вот девчачьи штучки.
— Но ты же девушка, — возразил Толик, с которым мы за время нашей вынужденной прогулки успели стать приятелями. — Девушкам нравятся всякие блестюшки с камушками.
— Нет, нет, нет и не проси, — категорично ответила я. — Раньше у меня денег не было на камушки, а теперь просто не вижу потребности в них. Когда живешь на зарплату и пашешь как вол, трижды задумаешься, а стоит ли тратить деньги на такую ерунду.
— Не хочешь пообщаться с моей женой? — улыбнулся Толя.
Я удивленно уставилась на него.
— Ты женат?
— Лет пять уже, — рассмеялся телохранитель. — Почему ты удивлена?
Я пожала плечами и замялась. А действительно, почему я удивлена? Люди встречаются, люди влюбляются, женятся… Другое дело, что график Анатолия не предполагал какие-то серьезные отношения, как мне казалось. Ну, по крайней мере, когда я работала по пятнадцать часов в сутки, никакой речи об отношениях и быть не могло. На них банально не хватало времени. Вот и приходилось искать себе парней на пару-тройку встреч для здоровья, чтобы совсем не слетать с катушек.
— Интересно, а как Тимур жил все это время? — задумавшись, сказала я.
Не сразу поняла, что вслух. Лишь после странного взгляда Толика, брошенного на меня.
— Прости, мысли вслух, — улыбнулась я, попытавшись загладить неловкость.
Анатолий лишь помотал головой, как бы говоря, что ничего страшного.
Мы еще немного поболтали ни о чем, а после, расплатившись по счету, пошли к автомобилю, в котором нас ждал водитель.
До конца списка мы так и не дошли. Я устала, проголодалась, и поняла, что больше всего на свете хочу поскорее отправиться домой. Причем не в это вот подобие клетки собственной памяти, а к маме. Туда, где всегда ароматно пахнет выпечка по утрам, и где в обед не нужно давиться бутербродами, а можно скушать настоящего борща. Наваристого, в котором ложка стоит. И обязательно с чесночком и фасолью.
Надо же, за все три года я не могла даже подумать, что так успела соскучиться. Вся в делах, заботах, все время на лету… А по вечерам, погруженная в свои страдания, где с упоением расковыривала едва заживающие сердечные раны…
Наверное, я где-то совершила поворот не туда. И по традиции фильма ужасов оказалась в аду…
Не могла простить родителей, которые меня предупреждали, что этот мужчина до добра не доведет. И сейчас понимала, что мама-то была права. Они с отцом старались дать мне все. Дать билет в будущее. Но я предпочла маршрут в пустоту.
Когда мы притормозили у заправки, я вышла из машины и достала телефон из кармана. Руки дрожали, пока набирала номер, который знала наизусть… Но так и не решилась нажать на кнопку вызова. Вздохнула, стерла цифры с экрана и заблокировала телефон.
Не смогла. Не смогла и все тут. Вспомнила наш последний разговор с мамой, когда мне было тяжело. Вспомнила ее отказ и последующие годы адской работы… За что боролась, на то и напоролась.
Ощутила на себе недобрый взгляд и инстинктивно повернулась. Ко мне шел Крокодил — вот еще та зараза! И надо было нам остановиться здесь именно в тот момент, когда эта кожаная гадость решила заправить свой мотоцикл.
Странно, но после всего, что было, я не злилась на Кирилл Кириллыча. Скорее винила его в том вероломном предательстве, после которого я вынуждена была вновь ввязаться в отношения с Тимуром. Пусть деловые, вроде как, но все же — отношения.
Поспешно натянула на лицо широкую улыбку и, опустив телефон в карман, застыла сусликом.
— Сомова, ты вся светишься, — усмехнулся бывший начальник. — И я был бы последним идиотом, если бы подумал, что это от счастья снова меня лицезреть.
— Как дела? — улыбнулась я еще шире, отчего у меня заболели щеки. — Ирочка работает как и прежде? Уже не думает сбегать от козла Крокодила?
От такой наглости мужчина едва не подавился. Ну а мне-то что? Это раньше он был работодателем. Теперь же он рабопродатель, иначе и не назовешь. Сдал меня с потрохами, как стеклотару. И даже не почесался, чтобы как-то отбить сотрудницу, которая столько времени горбатилась на этот чертов бар.
— Вот ты злишься, Сомова, а не надо. Морщинки появятся и станешь похожа на сморщенную куриную жопку, — пришел в себя Крокодил. — Я, между прочим, тебе билет в безбедную жизнь дал.
— Ага, — фыркнула я. — Зная вас, вы мне только на экспресс «Москва — ад» билетик подогнать могли бы.
Крокодил покачал головой и махнул рукой в сторону автомобиля.
— Тебя уже ждут, Сомова, — тихо сказал он. — Иди, и будь счастлива. Считай, что это твой долг перед Родиной.
Едва сдержалась, чтобы не послать его куда-нибудь в пешее, откуда он еще не скоро найдет дорогу.
— Прощайте, Крокодил Крокодилыч. Мне будет вас не хватать, — вопреки всему, попрощалась я с ним тепло.
И даже почувствовала какую-то тяжесть на душе. Все же, очень сложно принять, что закончился еще один этап моего шоу, под названием «Жизнь».
36
Аня Зарецкая стояла в холле и удовлетворительно качала головой.
— Можешь же, когда захочешь, — довольно усмехнулась
