тоже в Петербурге жили, – говорит женщина, – в Выборгском районе.
– А я служил там рядом, – говорю я, – в Каменке.
– И мы там служили, – отвечает водитель, – вот как тесен мир. У нас как говорится, если два офицера через полчаса разговора не находят общих знакомых, то один из них шпион.
Я молчу, разговоры временами так утомляют. Водитель болтает с супругой, но я слышу только хриплые выкрики Гарика Сукачева из динамиков авто.
Проезжаем участок леса, где сквозь стволы деревьев просачивается серо-черный дым.
– Горит. Каждый год горит, – говорит водитель, – наверно, лес так и будет гореть. И ерунда это, что виной всему человеческий фактор: окурки, костры и тому подобное. Чушь! Здесь замешаны деньги. У нас в законодательстве по деревообработке запрещено использовать горелую древесину, но зато в Китае из такой древесины делают отличные столы и стулья, которые потом попадают на наш российский рынок.
Вспоминаю, что во время дороги видел, как целые составы, наполненные древесиной, уходили вдаль. «В Китай», – как говорили водители.
– И на экспорт отправлять лес выгодно для компаний, – продолжает водитель, – Китай им платит хорошую цену, поэтому его легче спалить и отправить нашим соседям. И лесная охрана в этом замешана. Как же без них. Им заплатят больше, если пожар будет объемный. У них это как за боевой выход считается, поэтому они сами ждут, когда пламя разгорится и охватит как можно больше. Да что уж там, они сами и поджигают лес, ведь им платят за это.
Правдивые причины пожаров шокируют. Я даже расстроился. Из-за подобного нерационального обогащения разочаровываешься в людях. Неужели ценность природы ниже ценности денег? Я слишком наивный.
– У лесной охраны неправильная оплата труда, – говорю я, – надо как в Японии, где врачам платят, пока клиент здоров, но стоит ему заболеть, оплата сразу прекращается. Так же и с лесами сделать: пока лес в порядке, платить, а за каждый случай возгорания удерживать деньги. А то конечно выгодно, чтобы лес пылал. Так вообще и без деревьев останемся.
По мере продвижения в сторону Читы, холмы плавно снижались в степную равнину. Изредка вдоль дороги россыпью тянулись потемневшие деревянные хибары. Рядом огороженные дощатым забором загоны с домашним скотом. Пасутся в основном коровы, но встречаются и лошади, и козы.
В пути уже больше трех часов, время катится к вечеру.
– Мы скоро будем уходить с дороги, – говорит женщина.
Проехали еще немного и остановились на обочине. Прощаются.
– Может, пачку сухарей ему отдадим? – говорит супруга, – возьмешь сухари сладкие?
Соглашаюсь.
Супруга достает из пакета пачку сухариков, которые все в детстве макали в сладкий чай, и нередко обильно смоченный кусок с брызгами плюхался в кружку. Отдает мне пачку и шаркает в целлофановом пакете, ищет вторую.
– Спасибо, – говорю я, – и этой вполне достаточно.
Пока я вылезал из салона, супруга сказала:
– Удачи тебе, будешь потом рассказывать, что тебя подвозил сам генерал армии.
Они трогаются и уезжают. Да, кого только не повстречаешь.
Убираю сухари в рюкзак. Перед сном сделаю горячий чай и отведаю вкус детства. Мошкара облепила. Кусаются, зараза! Достаю спрей и обильно поливаю себя отравой. Протираю руки салфеткой, черпаю горсть орехов и жую.
Никто не останавливается, да и машин особо нет. Но добраться до Читы хочу сегодня, здесь не самое симпатичное место для ночевки. В пути мне рассказывали о жестокости местных. Здесь будто остались «восьмидесятые», у многих есть огнестрельное оружие. Нападали и на туристов. Конечно, с меня брать нечего, нет ни денег, ни дорогих вещей. Но в примитивных грабежах сначала нападают и только после выясняют, чем поживиться.
Минуют два раза по четверти часа, а я по-прежнему на месте. Останавливается Тойота хэтчбек. За рулем аккуратно подстриженный парень.
– Я в город еду, – говорит он, – могу подвезти.
– А мне туда и надо!
Запрыгиваю внутрь.
Задает те же самые вопросы. Рассказываю, что еду из Петербурга во Владивосток. Он выразительно поглядел на меня и сказал:
– Какой интересный человек мне повстречался.
Все остальное время он рассказывал о себе и о городе Чита. Сейчас он работает мастером пивного оборудования и едет домой к жене. Он пятнадцать лет занимался велоспортом, три последних года из которых пытался бросить это занятие.
– Спорт – это наркотик, – говорит он, – я без него не мог. Меня в прямом смысле ломало, если я не занимался. Но все же на пятнадцатый год я завязал. А так я мастер по велоспорту.
Временами на дороге проводились ремонтные работы. Мы съезжали на грунтовку, и в багажнике грохотали инструменты. Водитель представился Сашей.
– Мы сейчас съедем с трассы, – говорит он, – но ты не волнуйся, мы на нее выедем обратно. Поедем через аэропорт: впереди длинный участок ремонта, поэтому быстрее в объезд.
– Да я и не волнуюсь.
Проезжаем речку у холма, где местные рыбаки дрейфуют на резиновых лодочках. Въезжаем в черту города.
– В этой части у всех дачи, – говорит Саша, – и у меня здесь тоже. Удобно: пятнадцать километров до города. После рабочих будней все съезжаются и отдыхают. Хотя Чита так-то не очень чистый город.
– А почему?
– Люди такие, сами грязь разводят. И еще одна беда здесь: цены на бензин, наверно, по России самые высокие. Мне топливо оплачивает компания, так что мне повезло, а вот другим туговато приходится. Но жить здесь нравится, переезжать никуда не собираюсь, да и не хочу.
За окном мелькают пятиэтажные хрущевки, проезжаем по окраине. Смеркается. Было бы здорово, если бы Саша пригласил к себе, но что-то я совсем обнаглел. Доброта людей избаловала.
Дорога все дальше отходит от города. От одного края приехали к другому. Впереди дорожное кольцо, рядом торговый центр.
– Я сейчас уйду направо в город, – говорит Саша, – а тебе двигаться прямо.
Останавливаемся и радушно прощаемся.
Если не уеду отсюда, зайду в магазин. Воды совсем не осталось, а на утро для завтрака надо хотя бы пол-литра. Отхожу чуть дальше по дороге, скидываю рюкзак и поднимаю руку. Слева густо поросший деревьями пригорок. Если останусь ночевать, придется пролазить туда, может, там найдется полянка. На поиски надо идти пока светло, во тьме пробираться сквозь заросли совсем худо. Постою еще минут сорок, если впустую, то да здравствует палатка и горячий чай с сухарями.
Останавливается легковушка, в салоне двое крупных смуглых мужчин. Спрашивают, куда мне, отвечаю. Пассажир лукаво улыбнулся, водитель пригласил внутрь. Сажусь. Как обычно, расспрашивают о моей авантюре.
– Жалко, что не заехал в саму Читу, – говорит водитель, – не погостил. Город очень красивый! Приезжай хоть в следующий раз.
Смеюсь и говорю, что все возможно.
Пассажир
