— А теперь… Прыгай!
Сильви взвизгнула и прыгнула. В тот же миг остаток выступа отломился и рухнул вниз, в озеро расплавленной лавы.
— Попалась! — в один голос воскликнули Фергус с Хорейсом, когда на них всей своей тяжестью свалилась Сильви.
— Я же говорил, что ты допрыгнешь! — торжествующе объявил Фергус.
— Ты еще раз меня спас, — пролепетала Сильви.
— Это моя обязанность. На то я и запасной!
Вдруг послышался зловещий треск. Скала, на которой сгрудились дети, так сильно закачалась, что их стало мутить. Позади, там, откуда они пришли, еще один кусок выступа отвалился от стены, и град огненных алмазов посыпался вниз. Расплавленная лава закипела и забурлила с удвоенной яростью, и детей окутали густые облака едкого сернистого дыма.
— Он отломался! — вскричал Гвоздь.
— Мы пропали! — в ужасе ахнула Мышка.
— Что нам теперь делать, Фергус? — простонал Хорейс.
— Я… я… я и сам не знаю, — заикаясь, пробормотал Фергус.
Каждый раз, мысленно возвращаясь к этой страшной минуте и представляя себе сернистый дым, кипящую лаву, слепящий свет, удушливый зной, Фергус никак не мог вспомнить, что было дальше. А когда дети позднее обсуждали случившееся, воспоминания у всех были разные.
— Сначала ты была с нами, Мышка, — припоминала Сильви, — а потом вдруг исчезла.
— Нет, со всеми была я, а исчезла ты, — возражала Мышка.
— Помнишь, как ты взял меня за руку и повел к туннелю? — говорил Гвоздю Хорейс.
— А по-моему, наоборот — к туннелю вел меня ты, — уверял Гвоздь.
— Я помню, что меня подняло к потолку, а потом вверх по туннелю я полез уже сам, — задумчиво проговорил Фергус. — Я еще подумал, что это вовсе не Чертов котел.
— И не Штопор, — сказала Сильви.
— И не Дыра Славы, — засмеялся Хорейс.
— И уж никак не Большая Медведица, — добавила Мышка.
Но в одном сошлись все: когда они один за другим добрались до конца туннеля и выкарабкались наружу — всех охватило ни с чем не сравнимое чувство восторга.
Спустилась ночь. Огромная луна ярко освещала лужайку, на которую они вышли. Фергус упал на землю и полной грудью вдохнул воздух. Рядом с ним в изнеможении лежали остальные. Первым поднялся на ноги Гвоздь.
— Все в порядке! Мы спасены!
Грянуло такое громкое «Ура!», что длиннохвостые попугаи, которые мирно спали на окаймлявших лужайку деревьях, проснулись, захлопали крыльями и возмущенно заверещали.
И только когда торжествующие крики утихли и дети снова уселись отдохнуть, Фергус почувствовал, что они тут не одни. Подняв голову, он встретил веселый взгляд какого-то растрепанного длинноволосого, бородатого оборванца — ни дать ни взять забытое на грядках огородное чучело.
— Скажите спасибо, что я на вас наткнулся, — заявил незнакомец.
Фергус, шатаясь, встал на ноги.
— Кто вы такой?
— Вот именно, — сказали все остальные, подойдя поближе. — Кто вы такой?
— Я — несчастный моряк, потерпевший кораблекрушение, — отвечал незнакомец. — Кораблекрушение, видимо, произошло очень давно, но боюсь, что я ничего о нем не помню. После страшного землетрясения я очнулся на берегу и с тех пор живу здесь. Облазил вдоль и поперек этот вулкан вместе со всеми огненными пещерами и могу сказать вам только одно — здесь не место для детей. Никак не возьму в толк, что вы тут делали.
— Огненные алмазы — вот причина всего, — отвечал ему Фергус. — Лучше бы я о них никогда и не слыхал!
Остальные кивнули, а Сильви громко высморкалась.
— Огненные алмазы? Эти, что ли? — Из карманов своих изорванных штанов незнакомец вытащил горсть ослепительно сверкающих камней и печально усмехнулся. — Спору нет, они очень красивы, но пользы от них никакой. Начать с того, что они несъедобны. А вот орехи — дело другое. Каждый — на вес золота, а вкус просто изумительный. Но вот что странно — стоит мне их попробовать, как меня охватывает какое-то непонятное чувство. В чем тут загвоздка, никак не пойму…
— Пожалуй, вам лучше всего пойти с нами, — сказал Фергус и взял незнакомца за руку.
— Почему? — удивился тот.
— Потому что вы — моряк, потерпевший кораблекрушение, а у нас имеется корабль, которому нужен капитан.
— В таком случае я — именно тот, кто вам нужен, — улыбнулся незнакомец.
Глава двадцать четвертая
На борту «Бетти-Джин» незнакомец освоился очень быстро. Заняв свое место за штурвалом, он отдал команду распустить паруса и поднять якорь. Когда корабль вышел из бухты, он развернул его кормой к берегу, и вскоре остров с вулканом остался позади, а впереди открылось сверкающее в лунном свете Изумрудное море.
— Полный вперед! — скомандовал капитан. — Так держать!
Стоя на корме, Фергус поднес к глазам подзорную трубу и поглядел на остров Огня. В темноте вершина вулкана, словно огромная лампа, освещала мягким светом весь остров — высокую гору, густой лес, полоску песчаного пляжа, серые камни с рыжими прожилками…
Фергус вспомнил пиратов, и ему стало не по себе. Не будь они такими жадюгами, они отпустили бы ведро с алмазами, и тогда… Но ведь ради огненных алмазов они готовы были принести в жертву четверых детей. Боливия слетела с мачты, уселась ему на плечо и завизжала:
— Горячий шоколад! Горячий шоколад!
Жук-самоход защелкал, забибикал, заковылял по палубе и остановился рядом с Фергусом. Незадолго до отплытия у Фергуса хватило сообразительности отправить жука в кратер вулкана, и теперь вдобавок к остаткам горячего шоколада он был доверху набит огненными алмазами.
Фергус подошел к незнакомцу, стоящему за штурвалом, и стал наблюдать за тем, как «Бетти-Джин» разрезает носом волны. Боливия, спрятав голову под крыло, все еще сидела у него на плече. Крылатый конь благополучно покоился в гимнастическом зале, а мальчики и девочки, свернувшись калачиком, крепко спали в гамаках пиратов.
— Как странно, — задумчиво промолвил незнакомец. — Мне все время кажется, будто этот корабль давно мне знаком.
— Да, мне сейчас тоже пришла такая мысль, — улыбнулся Фергус.
