лица было жестким, а глаза расширенными.
— Серьезно?
Я помахал таксисту рукой: — Дальше я сам.
Он поднял обе руки вверх.
— Не мое дело, — сказал он, затем забрался в свое такси и уехал.
Я открыл пассажирскую дверь.
— Садись в машину.
— А если я не сяду?
Господи, эта женщина.
— Садись в эту чертову машину, и тебе не придется это выяснять.
— Я буду кричать. — В ее карих глазах сверкнул бунт.
Медленная улыбка искривила мои губы.
— Хорошо. Мне нравятся крикуньи. Это делает мой член твердым.
У нее перехватило дыхание, затем она медленно пригнулась и молча скользнула на пассажирское сиденье.
— Я так и думал, — я закрыл ее дверь, затем обошел машину и сел со стороны водителя. — Я собираюсь сделать кое-что, о чем, вероятно, пожалею, но прежде чем я это сделаю, ты должна понять, что сама напросилась на это.
Хватит с меня этого дерьма. Пришло время ей узнать свое место в этой игре. Она смотрела вперед, когда я отъехал от обочины.
— Ты это понимаешь? — Я собирался уничтожить ее, разрушить ее мечты и подавить ее желание бороться со мной. Но самое извращенное и испорченное заключалось в том, что часть меня была рада этому. — Ты хотела этого. Я пытался защитить тебя от этого.
Она бросила взгляд в мою сторону.
— Мне не нужно, чтобы ты меня защищал.
Я пожал плечами.
— Пусть будет по-твоему. — Мои пальцы прокручивали экран на приборной панели, пока я не нашел имя Уинстона Рэдклиффа.
Он ответил на втором звонке: — Привет.
Эннистон тут же выпрямилась на своем сиденье. Она вздохнула, когда ее глаза загорелись. Я протянул руку и зажал ей рот, когда она собиралась заговорить.
— Привет, Уинстон, — затем я отключил звук на нашей стороне и посмотрел на нее.
— Ты получишь свою очередь. А пока, — я застегнул воображаемую молнию на своих губах. — Или я могу просто завершить звонок прямо сейчас. — Я провел пальцем по красному кругу.
— Нет. — Ее голос дрожал. В ее глазах светилась надежда. — Я подожду.
— Чендлер, — его голос стал тихим. — Я уже поговорил с Греем. Мне нужно еще немного времени. Это не только мое решение.
Я откинулся на сиденье, когда въехал в пробку, и включил звук.
— Не поэтому я звоню, но приятно слышать. Я хотел сказать тебе, что получил твое сообщение громко и четко. — С помощью кнопки на задней стороне руля я увеличил громкость, чтобы Эннистон не пропустила ни слова из нашего разговора.
— Эннистон в порядке?
О, теперь он решил побеспокоиться о своей дочери. Когда мы впервые сказали ему, что похитили кого-то из дворца, она даже не пришла ему в голову. Я посмотрел через салон. Ее колено подпрыгивало, как отбойный молоток, и она все время проводила ладонями по бедрам.
— Она в порядке, хотя я не могу сказать того же о своей девочке. — Танцовщица из моего клуба получила легкое сотрясение мозга, и она была без работы, пока ее лицо не заживет.
— Если вы обидите мою дочь…
Эннистон наклонилась к приборной панели, как будто он мог лучше ее слышать, если бы она была ближе к динамику. — Па, это я. Я в порядке. Я просто хочу домой, — ее голос пел от бесполезной веры.
Я посмотрел на нее и пробормотал про себя: — Вот тебе и чертов рот, — может, мне нужно было трахнуть его снова, чтобы она заткнулась. Я сказал ей ждать своей очереди.
Уинстон тяжело вздохнул.
— Я знаю, милая. Я работаю над этим. Я скоро доставлю тебя домой. — Он звучал как обеспокоенный отец. Чушь. Заботливый отец закрыл бы этот сайт, как только узнал, что мы используем его дочь в качестве залога. У этого парня хватило наглости попросить больше времени.
Она откинулась назад, расправила плечи и нахмурила брови. Ее взгляд был устремлен на динамик автомобиля.
— Что значит, ты работаешь над этим? Ты знал, что я здесь? Ты знал все это время? — Ее голос перешел от надежды к отчаянию.
Он проигнорировал ее вопросы: — Просто делай все, что он скажет, хорошо.
Ее глаза наполнились слезами, когда она опустилась на свое место.
Я вмешался, потому что разговор был окончен. Она услышала достаточно, и ему пора было заткнуться. Я не был одним из них. Мне не нужен был раб. Мне нужен был рычаг: — Тик-так, Ваше Высочество. К сожалению, в отличие от беспомощных молодых девушек, у вас не так много времени, — я сильно надавил на газ. Медленно движущийся грузовик переместился на правую полосу, пропуская меня. — С этого момента у тебя есть пять дней, чтобы все сделать. — В машине стало тихо, когда я нажал на красную кнопку и завершил разговор.
Эннистон смотрела в окно, пока мы проезжали одну машину за другой. Огни города мелькали в темноте и подчеркивали грусть в ее глазах. Быть мудаком — это то, что я делал. Это было то, кем я был. Но это не значит, что это всегда было легко.
Время от времени ее дыхание сбивалось, и я улавливал, как она глотает всхлипы, молча смахивая слезу со щеки. Наконец, она заговорила.
— Он знает, что я здесь. Он знал все это время. — Ее голос был едва слышным шепотом, борьба, начавшаяся ранее, полностью вытекла из ее вен. — Теперь я понимаю. Я не принцесса в этой истории. — Она медленно моргнула, как будто потерялась. — Я пешка.
Я не сводил глаз с дороги и старался не обращать внимания на то, как сжался мой желудок от ее слов. Я хотел ее сломать, и вот она здесь. Так почему, черт возьми, я не был рад этому?
ГЛАВА 18
Все тело дрожало, и мне потребовались все мои силы, чтобы не показать этого. Было ощущение, что меня бросили на холоде, голую и босую. Даже мои кости были ледяными. Все это время я была так сосредоточена на том, чтобы связаться с отцом. Я знала, что если смогу рассказать ему о случившемся, он сделает все возможное, чтобы освободить меня. Я ошибалась.
Он все знал с самого начала.
Просто делай все, что он скажет.
Между ним, Греем и Чендлером шла битва, и я была разменной монетой. Кто-то мог бы даже назвать это сопутствующим ущербом.
Я была побочным ущербом.
Огонь в моей душе погас, оставив меня смотреть, как горстка пепла ускользает из моих пальцев. Больше не было причин бороться.
Чендлер не
