куполу и не понимая, что делает в этом странном месте. На неё давило отсутствие окон.
А что если потолок рухнет? Как все дышат? Как они могут существовать? Люди, населявшие это странное здание, казались дикарями. Их волосы не были аккуратно завязаны сзади или коротко острижены. Одежда представляла собой пёстрый ассортимент тканей и цветов, фасоны были столь же разнообразны, как и лица. Толстые и худые. Молодые и старые. Даже настолько юные, чтобы находиться в Яслях. Другие должны были бы посещать Академию. Аномалия или налётчик — не важно. У них не было школ. И правил.
На мгновение Лаура им позавидовала. Но потом оглядела лачугу, содрогнулась, подумав о том, что застрянет с самыми отвратительными ртами, которые когда-либо разговаривали, и воздух здесь был туманным миазмам, заставившим тосковать по циркулированному воздуху Купола. Лауре не хватало порядка Улья.
— Я говорю, что если Лаура хочет вернуться, то пусть возвращается. Её предупредили. — Аксель не пытался её убедить. Совсем.
Это беспокоило Лауру больше, чем должно бы.
Никки скривила пухлые губы. Даже абсолютно раздражённая она оставалась прекрасной. И свирепой.
— Она мне не верит.
— Это её выбор.
И вот оно снова — утверждение, что у неё есть выбор. А так ли это? Какое право выбора она имела в Улье? Должно быть, ничем не отличающееся от порядков любого Купола. И почему она хотела что-то выбирать?
Никки нахмурилась и скрестила руки поверх ярко-синей блузки с большим декольте спереди. На ней были брюки, которые облегали фигуру и не скрывали набедренные ножны. Пистолет, нож, нож. Рукоять ещё одного ножа торчала из ботинка. Даже на предплечьях были ножны с кинжалами. Яркое напоминание о том, что они живут в мире, в котором необходимо тяжёлое вооружение.
— Я умываю руки. — Никки вскинула руки и пошла прочь, вот только Аксель её остановил.
— Мне нужно, чтобы ты немного присмотрела за нашей гостьей, пока я улажу кое-какие дела.
— Да ты, должно быть, шутишь. — Никки скривила губы в гримасе раздражения. — У меня нет времени нянчиться с тупой сукой. — И зашагала прочь.
— Не думаю, что я ей нравлюсь, — пробормотала Лаура.
— Ей вообще мало кто нравится, — признался он.
— Аксель! — крикнул ему кто-то.
Он отвёл взгляд, его профиль был намного больше и грубее, чем у тех, кого Лаура знала. И этот профиль притягивал взгляд.
— Что?
— Нужно, чтобы ты кое на что взглянул.
— Ну, конечно же, — ворчание было усталым, но добродушным. — Я должен кое о чём позаботиться, но не могу позволить тебе бродить тут без присмотра. — Он достал моток верёвки.
— Не привязывай меня. — Лаура спрятала руки за спиной. — Я никуда не пойду.
— Ты это сейчас говоришь, а потом украдёшь оружие и перестреляешь людей.
Лаура моргнула.
— Это очень неприятно слышать, и, уверяю тебя, мне бы это и в голову не пришло.
— Шпион бы так и сказал.
— Я? Шпион?
— А разве нет? Вера убеждена, что ты агент Анклава.
— Это нелепо.
На губах Акселя появилась едва уловимая улыбка.
— Я, вроде как, тоже так думаю. Но, на всякий случай, мы не можем позволить тебе сбежать и разболтать наши секреты, так ведь? — Аксель протянул руку и принялся ждать.
У неё возникала мысль бороться. Сделать так, как говорил Аксель: стащить оружие и сбежать. Но куда? Аксель не позволит далеко уйти. Если она его разозлит, то он может сделать что-то похуже, чем просто привязать её в столовой. По крайней мере, если она останется здесь, быть сможет, есть шанс что-нибудь узнать. Лаура протянула запястья. Ему потребовалось всего мгновение, чтобы закрепить только одну руку, а затем протянуть длинный конец к столу. Аксель ушёл не сразу. Он смотрел куда угодно, только не на неё.
— Тебе стоит послушаться Никки. Анклав не добр ко всем своим гражданам.
— Это не касается тех, кто повинуется. — Следуй правилам, и не будет никакой мольбы о пощаде.
— А ты всегда послушная? — спросил Аксель.
Лаура посмотрела на него. Обдумала ответ, прежде чем медленно произнести:
— Теперь да.
— Интересно, сколько мятежников там осталось. — Он окинул её пристальным оценивающим взглядом, который закончился подмигиванием, и ушёл. Оставил её одну. В лагере Крыс. Ей не нравился этот термин. Одно дело называть их Крысами, находясь в неведении купола. Здесь же, в Пустоши, Лаура поняла, что они такие же люди, что и те, что живут в куполе. Что оказалось самым захватывающим, так это то, насколько индивидуальными казались все. И дело не в отличии их лиц и телосложений. Волосы варьировались от коротких до длинных, некоторые были заплетены в замысловатые причёски и фантастически окрашенными, ни у кого не было похожего стиля. Разнообразие одежды включало в себя всё от брюк и рубашек до платьев, со смесью цветов, узоров. Не было ни единообразия, ни ритма, ни смысла. Кожа варьировалась в оттенках и часто была покрыта сложными татуировками.
Вот это часть выбора, про который постоянно говорит Аксель?
Лаура взглянула на своё платье — белое, и уже начало заметно изнашиваться. В куполах одежда была регламентирована. У Соуров, например, свободные серые брюки, почти как юбка, но с разрезом посередине. Свободные блузки и туники с несколькими карманами. На голове носили кепку, скрывающую волосы. Она слышала, что сам Анклав, высший эшелон их общества, носил оттенки зелёного. Матери — белое, во что Лаура и была сейчас одета. И поэтому среди этого цветного хаоса она выделялись как маяк. Одни не обращали на неё внимания. Другие хихикали, прикрываясь руками, или бросали жалостливые взгляды. Такие взгляды бесили больше всего. Не её, а их нужно жалеть. Ведь им не довелось жить в куполах, где чисто и безопасно… строго и умиротворённо.
Но кое-что у жителей Пустоши было лучше. Она не помнила, чтобы ела пищу с такой интересной текстурой или вкусом. Хотя до Лауры доходили слухи, что в городах устраивают пиры. Даже видела невозможные изображения тяжело нагруженных столов. Очевидно, какая-то фантазия.
И снова… она бросила взгляд через плечо на пустые чаны, теперь начисто вымытые, ожидающие следующего приёма пищи. Было ли неправильно гадать, что это будет?
Аксель, грубоватый вожак, объявивший себя её похитителем, ушёл, и, несмотря на бдительность, она не заметила его, но видела много вещей, которые не имели смысла. Мужчины и женщины разговаривали, даже касались друг друга без всякого осуждения. Дети бегали, гонялись друг за другом. Даже странный волосатый зверь, который прогуливался рядом с ней, виляя длинным хвостом, а затем вздрогнул и убежал. В Улье не держали животных, хотя Лаура слышала, что иногда их выращивали на мясо. Была ли
