Книга Укради меня - Анель Ромазова

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Вот видите квартиру разнесла…пальцы мне утюгом отбила, — машет предъявляя полученные побои, — А все из-за чего. Телефон ей подавай, как у подруги. Я говорю ночь, давай завтра… — «мужественно» всхлипывает и тулится к косяку. Посматривает на меня и незаметно ухмыляется, — А я ж люблю ее дуру, на все готов, — слышу это и чуть не давлюсь подкатившей желчью, кровь приливает к щекам.

Обидно до слез. Срабатывает стандартная серая схема. Кто платит за банкет — тот и заказывает музыку.

Они ему верят. Прячут красную купюру в недра серой куртки и верят. Оправдываться и сдирать горло криком — нет никакого желания. Смазать дорогу к их очерствевшим сердцам водяными знаками — нет ни какой возможности. Да и не собираюсь я расповаживать взяточную гнусь.

— Переночует в камере. Подумает над своим поведением. Не раскисай. Заявление писать будешь? — презрительно косятся в мою сторону.

Неприятности это про меня. Да. Просто рука — лицо!!

— Нет, уважаемые, — играет страдальца всея Руси, — Лик, я не в обиде. Сделай выводы, а я тебя дождусь, — Костик ухмыляется надменной улыбкой. И изображает стремление успокоить сварливую бабенку (то есть меня?!!!). Ирод. Возмущенно булькаю, на другое не способна, чувствуя себя побитой собакой. Проклинать сборище оборотней, себе дороже.

Вскинув голову, делаю шаг на ступеньку вниз. Кажется, что соседи, высунувшие любопытные носы в щелку, начнут кидать в меня камни, как в не покаявшуюся грешницу.

Не удивлюсь, если утром вернувшись домой, обнаружу дверь измазанную дегтем. И роспись во всю стену. «ЛИКА СКВОРЦОВА ШЛЮХА»

Как мамы будут закрывать детям глаза и тыкать в меня пальцем, когда я буду проходить мимо песочницы.

Рытников расстарается ославить за свое унизительное фиаско. Но во всем есть свои плюсы. В камере, по крайней мере, никто не будет покушаться на мою честь.

Глава 17

Выйдя из подъезда, вдруг, до меня доходит, как нелепо я одета. Во время разборок совсем не подумала, что халат и тапочки не подходят для вечерней «прогулки».

Пояс слабо держит мантию из красных маков. Верх постоянно разъезжается в стороны. Майка под низом без всяких там соблазнительных штучек, но скромность не поощряет, выставлять напоказ голубые глаза морской губки Спанча, обтянувшие грудь.

— Наручники снимите, — требовательно интонирую.

Полицейские (тут бы сделать пальцами кавычки) переглядываются, но вопреки ожиданиям расстегивают браслеты. Без швабры, с поникшим видом опасности я не представляю. Освободившись, тут же запахиваю халатик и стягиваю потуже.

Доходим до машины и асфальт, со щербинками на тротуаре, подкидывает мне, колющее ощущение в ступню.

Я наклоняюсь, чтобы достать острый камень. Совсем не ожидаю поглаживаний со стороны своей ягодицы. Может, мне просто показалось? И «Чип» всего лишь хотел подтолкнуть? Место выбрал неудачно? Поверила бы, если б попу, как резиновый мячик, пару раз не пожамкали, проверяя на упругость.

Я почти час отбивалась от нападений, так что хоть пальцем тронь, сочту за домогательство. Внутри все закипает от негодования. Да что они о себе возомнили. Я же им не гусеница бесхребетная.

Пресловутый аффект стирает все доводы. Вроде того, что они при исполнении, и агрессией сделаю себе только хуже.

Без запинки, дергаю с ноги тапок и шлепаю его по щекам, как шелудивого кота. Респект производителям. Затвердевшая резина смачным щелчком передает мой эмоциональный фон во всем расцвете.

Желтые и красные пятна межуются с черными точками перед глазами. Вот, что значит, выпускать пар. Это вместо тысячи слов. От содеянного значительно легчает. Закусив кончик языка, немного успокаиваюсь.

— Да ты совсем дурная, — губы кривятся в зловещей усмешке. И в его глазах я читаю свой приговор.

Мамочки помогите!

Без труда выхватывает орудие мести и заваливает меня на капот, чтобы снова заковать руки. Унизительно, не правда ли? Моя самооценка, подобно кроту, зарывается глубоко под землю.

— Соврасов!! Красоту отпустил! — слышу из глубины темнеющей арки. Шаркнув лицом по серебристому металлу, поворачиваю голову и лицезрю крупную фигуру Саши.

Я не могу не радоваться. И не расстроится — тоже не могу. До комизма хочется прихорошиться и расправить плечи. И уж конечно, выглядеть как героиня дорамы. С трогательным румянцем на щеках и присыпанной рисовой пудрой кожей. Стоять в струящихся, шелковых одеяниях цвета невинной розы.

Типа я такая без вины виноватая. Он мой герой — спаситель. Жаль, без коня, то есть эм. без байка.

Но я в расхристанном балахоне с буйно кричащими маками и в одном тапке растоптанном до тридцать девятого размера. Не справедливо.

Саша подходит. На его лице, явное непонимание, сложившейся ситуации.

— Сань, ты здесь какими судьбами? — настораживает тон «Дейла». Что-то среднее между дружбой и подчинением.

Посетившее: «авось рассосется», улетучивается так же быстро, как и появляется. Надеюсь, принцип «Расскажи мне кто твой друг, и я скажу кто ты» здесь не активен. Не приживается во мне уверенность, что Саша все — таки способен на подлости. При наших терках и словесных баталиях, грубо он себя никогда не вел.

Руки мои отпускают. Саша, по всем видимым признакам — взбешен. Сжатая челюсть, пылающий взгляд и неровное дыхание. От него как круги на воде расходится злость.

На меня?

За то, что сорвала ему свидание?

Ну, так я не просила спасать. Сама бы разобралась.

Я хоть и излучаю инфантилизм, но постоять за себя подручными средствами, способна.

— Тебя не касается, — рявкает Соврасову недружелюбно, что несказанно радует, — Вы, блядь! что творите черти? Не стыдно, вдвоем девочку ломать на капоте. Совсем охуели!! — как с языка снял. Я бы тоже, выматерила их в хвост и в гриву.

— Прокофьев, ты бы так не налегал, не разобравшись, — откатывает в том же яростном ритме «Чип». Назревает конфликт и сколько не крестись — мне это не кажется. Быть зачинщиком еще и этих непоняток, совсем не импонирует.

Покорно принимаю роль миротворца. Опять же, авось зачтется.

— Саш, я сама на них напала, — вздыхаю и смиренно каюсь. Ресницы в пол и взгляд в сторону. Все как положено гейше. Я не она, но в роль вживаюсь капитально. До поры. Пока за спиной не раздается нахальный и омерзительный смешок.

— Таких, надо с мигалками и в смирительной рубашке транспортировать, — да что ты.

Ну, раз в последнее время, мне посчастливилось стать клоуном и исполнить почти все цирковые номера, почему бы не сыграть коварного мема, разоблачающего пороки. Сбор на лапу как бы тоже грех.

— Карман не жмет? — дешевый трюк, что лучшая защита — это нападение. Безотказно вгоняет полицейских в стопор.

— Будешь