Книга Укради меня - Анель Ромазова

Сашу кто-то зовет, он отвлекается.

— Скай, сколько можно курить. Девушка скучает, а ты по телефону треплешься, — пальцы с маникюром, цвета ядовитой фуксии, гладят его по плечу. У меня по всему организму квантовые скачки, дробят на единицы нервы.

— Ксюх, пару минут и подойду, — она ведет ладонью по шее, зарываясь в его волосы.

Вот стерва! Я себе такого не позволяла, пока мы встречались. Он провожает ее долгим взглядом. Злость клокочет внутри. Сжимаю кулаки и считаю до десяти. Как бы я хотела сейчас, показательно сбросить звонок, но у него тупо есть на меня компромат. И при желании, даже не напрягаясь, отправит в тюрьму.

Когда его внимание возвращается, мотаю камерой по квартире тети Зины.

— Убедился? — мурлычу и молюсь о наличии у Саши невнимательности к интерьеру советских времен.

На повороте резко оступившись, падаю в кресло. Барахтаюсь с успехом утопленника, задеваю объективом окно. Мне из — за углубления и упавшей накидки не видно, что там происходит.

— Скворцова, хули у тебя на балконе, делает голый педик с трусами!!! — разъяренно рычит мой динамик.

Поднимаю голову повыше. Извращенец Рытников прислонившись к стеклу, демонстративно нюхает мои трусики. Саша, даже не смотря на плохое разрешение китайского девайса, это наблюдает.

Повисает гнетущая тишина. У меня настолько сводит мышцы, что парализовано продолжаю держать телефон в том же положении. Дебилоид напротив, изгаляется над моим бельем. Лучшего вечера, просто не придумаешь.

Не было бы так мерзко, съехидничала, что надзорного моя личная жизнь не касается. Шокировано теряюсь и сбрасываю вызов.

Это невезение закончится когда — нибудь?

Глава 16

Пристраиваю поверх кресла еще один стул, помимо журнального столика. Вся эта куча мебели до половины скрывает балконную дверь.

Я, натянув халат тети Зины, в стойке супергероя с пометкой «пятьдесят плюс» как в возрасте, так и в размере, подхватываю швабру и держу попрек. В случае проникновения — без боя не сдамся.

Крысиная морда — Рытников заблокировал входную дверь. Чем подпер неизвестно. Слышала, как скребся, подбирая ключи из связки. Нужный, я разумно прячу в серванте под фарфоровым слоником вместе с заначкой. Владленович не гнушается воровством.

Помощи ждать неоткуда. Остается уповать на то, что ему это скоро надоест. Рамы сотрясаются, когда он пытается выбить стекло. Силенок у него не особо. Разбегается, толкается. Трет плечо и по — новой.

Позавидовала бы его настырности, если б не было так страшно. Я не чувствую себя здесь в безопасности. Телефон надрывается голосом Вали Карнавал. Любимый «Тихий гимн» нервирует, до колючих звездочек в глазах. Отвлечься и глянуть, кто так настойчиво не дает, мобильному оператору перекурить, я не рискую.

Пластик упорно держит оборону. Кошки, выстроившись позади меня, шипят и подпрыгивают с поднятой шерстью при каждом ударе. Их командный дух вселяет уверенности, что армия пушистых поклонниц вступится и расцарапает рожу подлецу.

Все идеи, летящие в мою голову, растворяются, еще до момента воплощения. Что я могу? ЧТО Я МОГУ?

— Нет. Нет. Нет, — встревожено брякаю и выглядываю.

Костик отходит. Лучше стой на месте, чтоб я тебя видела.

Кто же знает, на что он способен. Например: Поджечь газеты и выкуривать меня. Может это и слишком, но у страха глаза велики. Мои же размером с блюдца, причем не чайные, а те, что для нарезки.

Скрывшись, из поля зрения на пять минут. Я успеваю только пискнуть, сделать глубокий вдох, а потом разочаровано выпустить воздух с громким пшиком. Рытников возвращается, победоносно размахивая ножом и отверткой.

Я превращаюсь в сплошное ухо. Он поддевает пластиковую крышку и начинает, что-то там ковырять. Лезвие сверкает в образовавшемся проеме. Прихлебывая трясущимися губами кислородные пары, неотрывно слежу.

Твою мыыышь!! — голосовые связки дрожат, выбрасывая каждую букву.

Героини в аналогичных фильмах, которые стоят и тупят. Всех раздражают. Я и сама, как диванный суфлер, активно подсказываю. Ну чего ты стоишь. Ткни его палкой. Облей кипятком. Не знаю, что там еще. Сделай же хоть что — нибудь. Вместо этого, шлю бессмысленные запросы во вселенную.

Пусть он окажется рукожо….не очень умелым по хозяйству.

Остаются доли секунды, как он ворвется.

Щелчок затвора звучит одновременно с дверным звонком. Костик, все — таки просунув руку, толкает мебельную инсталляцию. Размахнувшись, ударяю его деревянным черенком и отбиваю верхнюю фалангу пальцев… Путь они распухнут так сильно, что не войдут в проем.

— Пришибу падла!!! — орет Рытников во всю глотку и вытаскивает пальцы из щелки. Ага, как же. В следующий раз. Сегодня надругательство отменяется.

Срываюсь на бег. В открытую дверь восхищенно ахаю и на расслабленных конечностях, падаю в руки патрульному. Сердечко на сверхоборотах раздает удары в гонг. Продавливает по телу волнообразные шумы. От раскатистого эхо слизятся глаза и звон ушах. Переносицу ломит от сотрясающей пульсации в висках.

Чип и Дейл вовремя пришли на помощь. У меня, не возникает никаких сомнений, что именно Саша прислал двух доблестных полицейских, чтобы спасти золушку от домогательств злобного гоблина.

— Очаровательная леди, мне безумно приятна такая теплая встреча, — открыто угорает темноволосый, которого я мысленно окрестила Чип, — На вас, соседи снизу жалуются. Шумите, гражданка, в неположенное время.

— Простите, но тут один придурок возомнил… — и вот, этот самый придурок вываливается из нашей квартиры.

— Пацаны, че за шмон? Мы тут с девушкой немного повздорили. Шуметь больше не будем, так и передайте нижним, — достает из кармана пятитысячную купюру и запихивает Дейлу в нагрудный карман.

Ох, как плохо — то. Меня начинает качать от дурноты.

Это выше всех границ чаши терпения. Своим деревянным копьем ударяю ему в живот. Рытников гнется пополам. Разогреваюсь как самовар на дровах и бью. Еще и еще. По голове, по спине и даже, один раз по носу, который мерзко принюхивался к моим трусикам.

— Эй-эй — эй, ты чего! Бешеная, уймись, — приструняют воинственный порыв, что идет из глубины души за все прошлые обиды.

Прежде чем я успеваю, вставить хоть слово. Меня совсем не деликатно прижимают к стене и вяжут наручниками.

— Парень ты как? — анти Чип помогает Костику подняться.

— Здесь я пострадавшая сторона, — говорю в замешательстве. Кто-то бы еще слушал мои оправдания.

Да и смысл? Метаться от одного к другому доказывая свою правоту? Не поверят же. Документ номиналом в пять тысяч достаточно убедителен.

Рытников начинает придуриваться, держится за живот. Натурально так хрипит, будто я его насквозь проколола. От его заплывшего глаза и опухшего уха, во мне стартует триумф отмщения. Но тут же резко сдает по тормозам. Мозг, как кухонный комбайн, перемалывает в фарш все мысли.