достал сигарету и долго мял ее в руке, то ли с мыслями собираясь, то ли решая говорить или промолчать. Закурил, пуская дым через ноздри.
– Второй дома сидит, в стенку глядит – сказал он в пол голоса – кстати, вот на его место я Вальку и сватаю. Не было никакого шатуна, наплели мы Валентину про медведя. Послали нас тогда за тигром, он за январь умудрился почтальона и еще двух скотников сожрать. Приехали на место, а работы уже нет, местные без нас справились. Надо начальство из края ждать, лицензия на нас оформлена, акты, протоколы, тигр, он хоть и людоед, но еще и общесоюзная ценность. В деревне праздник, повод, сам понимаешь, не малый. На гулянии мои соколы с местными охотниками сцепились, обычный пьяный спор, у кого грудь больше. Вы мол, ребята известные, слов нет, весь Дальний Восток про Вас наслышан, так давайте посмотрим, кто первый в деревню снежного барана принесет. Круторог скотинка сложная, высоко живет, к подножию спускается изредка, охота на него большого умения требует, набегаешься по камням досыта. Убить это пол дела, надо еще и достать потом. Утром ушли по трое, от нас Жора, Сергей и Степаныч, с собаками, Серый в том числе, мы без него за тигром никогда не ходили.
– А ты чего не пошел – удивился Андрей.
– Хотел пойти, из-за тигра пришлось остаться, начальство вот-вот должно было подъехать – ответил бригадир, задумчиво глядя на пламя, потом выдохнул – живоглот чертов, надо было идти, я бы тогда Жорку удержал, дурака этого заполошного. А теперь….
Деревенские на пятый день вернулись – продолжил бригадир – с пустыми руками, через три дня Серега со стариком, тоже не солоно хлебавши, без собак, все ободранные, злые как черти, у Степаныча правое колено разбито, еле доковылял. Где Жорка, спрашиваю, куда собак подевали. После матерщины мне рассказали, что Жора забрал собак и погнался за стадом в одиночку, Сергею пришлось старика тащить домой, с карниза сорвался, хорошо, что снег был, летом бы расшибся наверняка. Продуктов у Жорки надвое суток оставалось, крайний срок завтра должен вернуться. Ждем. Через три дня собаки приплелись, Серого среди них не было. Не удивительно, не было еще случая, чтобы пес бросил человека в тайге, но возвращение остальных собак признак невеселый, что-то случилось. Собрали две бригады, и пошли искать, дошли до места, где Жорка остался один. Одна группа продолжила подьем по склону гольца, другие разошлись по разным сторонам, пытаясь подняться на вершину хотя бы с трех сторон и на всякий случай осмотреть подножие горы. В случае неудачи они должны были вернуться и подняться на вершину по нашим следам, там было назначено место сбора. Наверх вскарабкались, уже стемнело, нашли небольшую котловину для ночевки. Ни человека, ни собаки, только звериные следы, да и тех немного. Утром, не дожидаясь остальных, распалили два больших костра и стали стрелять, в надежде, что Жорка услышит выстрелы или дым, вершина гольца была господствующей в радиусе 20-30-ти километров, не мог же он по гребням дальше ускакать, если живой откликнется. К полудню к нам поднялись остальные, у них тоже ничего, подняться в других местах невозможно, сплошь отвесные скалы, и барану не залезть, не то, что человеку. Странно, что Серый до сих пор не появлялся, он то наверняка должен был услышать выстрелы. Он с нами вел вольный образ жизни, иногда пропадал дня по два, но всегда безошибочно находил нас в тайге, поводок терпел, когда требовалось его присутствие, а так постоянно просился на волю. Это только когда Валька с нами, он как привязанный, ни на шаг от хозяина. В общем, середина дня, надо, что- то решать. Поскольку Жорка был на вершине, другого пути у него просто не было, я предложил опять разделиться на две группы и разойтись. С вершины гольца было два пути, влево по скальному гребню можно было добраться до края котловины и с нее спуститься вниз, другая группа спустится по карнизам до звериной тропы, которая еле угадывалась в зарослях стланика, она круто уходила вниз, к подножию гольца.
– Ты что дорогой – со всех сторон на меня смотрели удивленные глаза – ума лишился, мы только что на него снизу смотрели, там и муха не удержится, не вздумай соваться на гребень. Это он издалека такой простой, у Вас все такие отчаянные.
– Так ведь если обратной дорогой пойдем только к ночи спустимся – я тоже стал распаляться – считай, день потеряем, третью неделю человек в тайге, мороз под тридцать, срок на часы пошел.
– Подожди командир, не кипятись – один из местных, высокий парень взял меня своей клешней и развернул в сторону гребня – посмотри-ка лучше вон на ту вершину, да не туда смотришь, правее бери, дальше, где сосна растет.
Его палец, похожий на танковый трак, сдвинулся вправо, в направлении двух небольших пиков удивительно правильной треугольной формы, расположенных на скальной гряде, один за другим. За ними я увидел небольшую вершину, солнце освещало снежный пик, на самом краю которого приютилась небольшая сосенка. Площадка просматривалась полностью, ничего подозрительного я не видел.
– Ну и чего – я обернулся к парню, его, кстати, Владимиром звали.
– Смотри внимательней – он приложил ладонь ко лбу, защищая глаза от яркого солнца – видишь марево над ней, я его полчаса уже наблюдаю, то пропадает, то опять появляется.
Я стал усиленно всматриваться, стараясь сосредоточить взгляд на каком-нибудь неподвижном предмете, находящемся на этой площадке. Выбрал сосну, с минуту она стояла неподвижно, а потом как бы заструилась, такое ощущение, что от нагретой солнцем вершины идет пар.
– Точно, точно – закивали мужики, они столпились у обрыва и, не отрываясь, смотрели на вершину.
– Что же это значит – голос мой задрожал, неужели есть надежда.
– Это значит, что там где-то костер – уверенно ответил парень – наверняка он у подножия, дым рассеивается, остается только столб теплого воздуха.
– Сколько до нее – я прикинул расстояние – километров десять, может двенадцать.
– Это по прямой – согласился парень – а по земле все двадцать будет, если не больше.
– Мужики – заторопил я всех – давайте ходу, на гребень не пойдем, половина со мной напрямик, по карнизам до тропы, а половина назад по склону, в обход, только не сбейтесь, чтобы Вас потом ждать не пришлось.
– Не придется – заверили меня – слушай бригадир, не лез бы ты туда, там и летом не каждый пройдет,
