больше сжигали храмы, чем города и всякие поселения. Когда они находили запертые двери почитаемого храма, то частыми ударами топоров раскрывали вход, так что справедливо тогда можно было сказать: «Словно в лесу, на заготовке дров, топорами разбивали двери, ведущие в Нему, топорами и топориками сбивали их, поджигали огнем святилище Твое, на земле оскверняли святость имени Твоего».
Какое множество преславных епископов и благородных священников были умерщвлены различными видами пыток с той целью, чтобы они отдали собственное или церковное золото и серебро. И когда те отдавали под влиянием более легких пыток, мучили вторично, утверждая, что была принесена только некая часть, а не все, полагая, что, чем больше отдано, тем больше имеют. Чтобы вынудить признание о деньгах, одним, открывая рот деревянными рычагами, вливали в глотку вонючую навозную жижу, некоторых мучили, закручивая на голове и ногах сухожилия так, что эти сухожилия звенели. Многим вливали морскую воду, иным уксус, масляный отстой, рыбный острый соус и другие неприятные жидкости, вызывающие мучения, и хотя жертвы имели вид наполненных бурдюков, приставленных ко рту, вандалы без милосердия продолжали мучить людей, бить по головам и ногам. Ни слабость пола, ни уважение к знатности, ни почтение к священству не смягчали жестокие души, и их неистовый гнев, наоборот, еще увеличивался там, где видели почет и достоинство.
Я не в состоянии описать, скольким священникам и знатным людям накладывали огромные тяжести, как верблюдам или иным видам вьючных животных, скольких погоняли, покалывая их стреловидными железными стержнями. Некоторые из них погибли под ударами розог. Глубокая старость и почтенная седина, убелившая головы, как ослепительно белая шерсть, не находили себе никакого милосердия со стороны врагов, Неистовые варвары отрывали младенцев от материнской груди и разбивали о землю невинных детей. Других, разведя ноги и сторону, разрывали до макушки, как пел некогда пленный Сион (4-я книга царств. VII. 12): «Знаю, какое наделают враги зло, крепости их предадут огню, и юношей их мечом умертвят, и грудных детей их побьют, и беременных женщин у них разрубят».
Некоторые большие храмы и дома, с которыми не мог совладать огонь, вандалы сравнивали с землей так, что нельзя себе представить древней красоты городов. Большинство городов были опустошены или обезлюдели. Еще и теперь, если какие остались, их беспрерывно опустошают, подобно тому, как в Карфагене Одейон, театр, святилище памяти и дорога, называвшаяся «Небесной», были разрушены до основания. И нужно сказать о важном: главную базилику, где были похоронены тела святых мучеников Перпетуи и Филицитаты, базилики Целерины, Сцилитонов и другие, которые не разрушили, по тираническому произволу захватили для своей религии. Если где остались крепости, которых варвары оказались не в состоянии взять приступом, то они, собрав бесчисленными толпами людей вокруг такой крепости, убивали их смертоносными мечами, чтобы трупы, за которыми нельзя было прийти из-за осады, начинали разлагаться и убивать осажденных своим зловонием. Кто может сказать, какое множество священников было тогда замучено ими. Тогда же почтенный старейшина из нашего города Пампиннан был сожжен ими с помощью раскаленных железных пластин. Так же был сожжен и Мансуэт Варкитан в воротах Форнитанских.
В это же время был осажден город гиппорегийцев, которым управлял Августин, достойный всякой хвалы сочинитель многих книг. Тогда эта река красноречия, обильно орошавшая все поля церкви, иссохла от страха и ее великая сладость обратилась в горечь полыни… До этого он написал 232 книги, не считая бесчисленных писем и объяснений всей Псалтыри, Евангелий и народных трактатов, которых греки называют гомилиями и число которых невозможно даже определить.
Что больше? После этих страшных безумств безбожия Гейзерих захватил Карфаген, вошел в этот величайший город и древнюю благородную свободу заменил рабством, пленил великое множество сенаторов города. Затем он издал декрет, чтобы всякий, кто имеет что-нибудь из золота, серебра, драгоценных камней и дорогой одежды, принес все это. Таким образом, этот хищник в короткое время отнял родовые и отцовские состояния. Разделяя провинции, Гейзерих оставил себе Бизацену, Абаритану, Гетулию и часть Нумидии, войску же выделил Зевгитану (или Проконсульскую провинцию), разделив ее на наследственные наделы.
Император Валентиниан III сохранил за собою опустошенные им остальные провинции, но после его смерти Гейзерих стал господствовать не только над всей Африкой, но и захватил величайшие острова Сардинию, Сицилию, Корсику, Эбузу, Мальорку, Минорку и многие другие. Один из этих островов, а именно Сицилию, он впоследствии уступил по трибутарскому праву королю Италии Одоакру, но так как оговорил себе некоторую часть, то Одоакр в течение определенного времени регулярно уплачивал ему как господину подать, оставляя себе некоторую часть.
Кроме того, он поспешил предписать вандалам изгнать епископов и знатных мирян из их церквей и жилищ, предварительно обобрав их, а если они медлили уходить по предоставленному выбору, то становились навечно рабами. Мы знаем, что многие епископы и миряне, мужи почтенные и уважаемые, находятся в качестве рабов у вандалов.
Тогда же Гейзерих предписал, чтобы епископ упомянутого города Карфагена, известный Богу и людям Кводвультдеус, и огромная толпа обобранных и ограбленных клириков были посажены на разбитые корабли и отправлены в изгнание. Их Господь милосердием своей доброты удостоил довести при благоприятном плавании в Неаполь, город в Кампании. Большое число сенаторов и почтенных людей извел сначала жестоким изгнанием, а затем высылкой в заморские страны…
Чем больше увеличивалось царство Гейзериха, тем больше возрастала его надменность.
Вернемся к событиям, которые совершались в то время. Был некий комит, Себастиан, зять того самого комита Бонифация, острый умом и сильный в военном деле. И хотя Гейзерих нуждался в его советах, он боялся его присутствия. Желая умертвить его, он искал подходящего случаям. Правитель призвал Себастиана и в присутствии своих епископов и доместиков сказал ему: «О Себастиан! Я знаю, что ты крепко поклялся быть преданным нам и истинность этой клятвы свидетельствуют твои труды и твоя бдительность. Но чтобы мы всегда шли дружно в одной упряжке, то не угодно ли тебе в присутствии наших священников принять ту же религию, которую и мы исповедуем». Ему Себастиан остроумно ответил… Впоследствии он убил его под другим предлогом. Добавим, что он издает ужасные приказы и жизнь среди вандалов становится невыносимой… Ведь разные коварства делал он ежедневно тем священникам, которые жили в областях, плативших налог императорскому дворцу. И если кто-нибудь случайно, как это было обычно, назовет имя фараона Навуходоносора или Олоферна, то такому ставилось в вину, что это сказано в адрес короля, и сказавший немедленно отправлялся в изгнание. Этот вид преследования совершался в одном месте открыто, в другом тайно, и все это
