со мной.
Мне отчаянно хотелось поверить его словам, но гордость внутри кричала, напоминая о себе, и я прислушалась.
— То есть ты решил забрать меня в свой мир? — уточнила я.
— Именно, — кажется принц решил, что я сдалась. По крайней мере выдохнул с облегчением и сделал шаг навстречу, но я отрицательно покачала головой. Остановился и продолжил заливаться соловьём, — Ты станешь моей королевой. Не обещаю, что и фей. Возможно, придется отказаться от престола. Но ты никогда и ни в чем не будешь нуждаться. Не будет необходимости работать. Я осыплю тебя золотом, завалю нарядами и украшениями.
Почувствовала себя вещью, которую хотят купить. Стало горько.
— Так понимаю, мое мнение не учитывается?!
— Учитывается, конечно, — он немного растерялся.
— Тогда вынуждена тебя огорчить — я не хочу в твой мир.
— Почему?
— Потому что там я чужая.
— Тебе так кажется, но когда ты увидишь всю красоту Верхолесья, уверен, передумаешь.
— Как ты не понимаешь?! Здесь у меня родные и близкие, которые любят меня, дом, машина, работа, которой я вполне довольна. А что там?
— Там буду я, — он вновь сделал шаг на встречу, но на этот раз я не стала его останавливать. Позволила провести ладонью по щеке. — Жилье и транспорт организую, со временем обзаведешься друзьями, а родные… Ты ведь и здесь не так часто с ними видишься.
Отстранилась от Сая.
— Но в любой момент могу сесть в авто и приехать. И не забывай о связи.
— Ну с бабушкой я тебе гарантирую связь, — он ухмыльнулся, заставив меня нахмуриться.
— Что ты имеешь ввиду? И откуда она вообще узнала о твоём скором отбытии?
— А ты никогда не замечала за ней странностей? — ответил вопросом на вопрос.
Конечно, замечала и много, но…
— Бабушка — человек старшего поколения. У них свои тараканы в голове, обусловленные не простой жизнью. Кровопролитная война, в которой погиб прадед, раскулачивание, голод — все это накладывает свой отпечаток. Нам этого не понять.
Сайрос покачал головой.
— Как у вас все сложно.
— Не сложнее, чем у вас, — возразила я.
— Твоя бабушка не простой человек. У нас ее знают под именем Мать прародительница. Это с ее помощью я попал сюда и подозреваю, что с помощью ее силы ты девятнадцать лет назад смогла связать нас узами брака. Вспомни свои слова.
Я покачала головой, не веря его словам, но почему-то на смех не пробирало.
Постаралась вспомнить тот сон, от времени покрывшийся немалым слоем пыли. Через ее плёнку сложно было пробраться внутрь, но я не оставляла попыток, не смотря на появившуюся боль в висках. И вскоре завеса приоткрылась, позволяя проникнуть внутрь, чем я, собственно, и воспользовалась.
Боль в висках усилилась, из носа побежала тонкая струйка, во рту появился металлический привкус, а в груди нещадно запекло.
Как наяву услышала треск льдины, из которой выбралось что-то родное и давно позабытое. Оно обволокло бешено стучащее сердце, лаская его, как питомец любимого хозяина, проникло в кровоток, разносясь по телу.
Ноги ослабли и перестали держать. Но упасть мне не дали. Сильные руки, подхватили стоило только начать заваливаться.
Сознание затопила вспышка из быстро мелькающих картинок. Вот мы с Настей и Катькой наблюдаем через щель неплотно захлопнутой дверки, как Лерка с подружками гадают. В следующее мгновение перед зеркалами застыла Настя, за ней Катя, а потом я, уверенная в своем успехе. Появился уходящий в даль коридор с множеством разнообразных дверей. Голубоватое свечение под одной из них. Устрашающая чёрная дверь. Следом та, которую я распахнула.
Молодой парень, стоящий напротив. Он мало чем отличался от нынешнего Саэроса. Разве что во взгляде больше бесшабашных искринок. Наш разговор и обряд, в который я неосознанно вплетаю магию.
Обстановка сменилась на детскую спальню, в которой выжидающе смотрят на меня подруги. Они не верят моему рассказу. Я злюсь и бегу к бабушке, похвастаться.
Вбежала в дом, толкнула дверь дальней спальни, вход в которую с того дня был строго настрого запрещен, как и всем остальным гостям. Бабушка с кристаллом. Ее испуг и последующие действия, заставившие на девятнадцать лет забыть о существовании магии, как, впрочем, и возможность ею пользоваться.
Стоило последней картинке потухнуть, как вокруг сгустилась вязкая тьма.
— Пей, — донеслось до замутненного сознания словно через толстый слой ваты.
В губы ткнулось нечто твёрдое и прохладное. Кровь в венах вновь забурлила и понеслась вверх. Достигнув места соприкосновения с инородным телом словно чем-то успокоенная провалилась в спячку.
В рот попала горьковатая жидкость, рухнула в горло и затерялась в пищеводе. Несколько мгновений и голова прояснилась, впитав в себя все позабытое, появились силы открыть глаза.
— Ты как? — с тревогой в голосе осведомился Сайрос.
Судя по всему, он держал меня на руках.
— Пусти, — хрипло попросила я.
Не пушинка, а сколько времени прошло. А действительно сколько? Мне кажется несколько часов как минимум.
Муж смотрел с решимостью во взгляде и отпускать явно не планировал. Его руки держали крепко, даже не думая дрожать, значит прошло не так уж и много.
— Долго я была в отключке? — все же спросила я.
— Около минуты.
Кажется, мои глаза сейчас стали на пол-лица. Это ж надо всего каких-то шестьдесят секунд.
Глава 24
Мария
— Куда ты меня несешь? — спросила я, скрывая лицо на мужской груди.
Ветки, которые попадались на пути, были не такими ласковыми, как руки, держащие меня.
— Домой, — спокойно ответил Саэрос. Дыхание даже чуточку не сбилось. Словно он не пятьдесят килограмм живого веса несёт, а мешок, набитый пухом. — Пора возвращаться в Верхолесье. Хочу ещё успеть тебя представить всем.
— Кому представить? — возмутилась я. Даже голову высунула. Чем тут же воспользовалась первая встречная ветка, совсем не дружелюбно вцепившись в волосы.
Фей остановился и освобождая локоны независимо ответил:
— В первую очередь родителям. Покои у нас одни на двоих, так что с этим не нужно заморачиваться. А вот горничную назначить необходимо. Да и модистку позвать. Наша мода сильно отличается от местной.
— Какая мода? Какая горничная? Я ещё не давала своего согласия.
— Маш, ты моя жена, — он пристально глянул в глаза, наконец отцепив от меня ветку. — Твое место там, где я.
— Жена — не верный питомец, чтоб всюду следовать за хозяином, преданно виляя хвостиком, — парировала я.
— Я и не приравниваю тебя к
