Своих и чужих, что характерно, сложили отдельно.
Тех же, кого он признал имеющими шансы на выживание, эльф бережно перевязал чистыми тряпицами, напоил чем-то из фляги и оставил в покое. Судя по блаженным улыбкам раненых, выпили они какой-то местный аналог противошокового.
Но стоило увидеть, как поступают с покойниками, как Лёха и сам захотел от души хлебнуть из той самой фляги.
То, что с тел сняли всю одежду, его не удивило, а вот когда трупы погибших чажаков начали деловито разделывать, как в мясной лавке…
— Они что, каннибалы? — ошалело поинтересовался Стриж.
— Вот спустись и спроси, — огрызнулась Белочка. — Я тебе что, антрополог-эльфовед?
— Да что-то как-то не хочется, — отказался от щедрого предложения Лёха, с трудом задержав взгляд на отталкивающем зрелище.
Как бы мерзко это ни выглядело, нужно было разобраться в местных реалиях.
К его глубокому облегчению, никто не стал есть мясо павших врагов. Его попросту выкинули, сложив в сумки очищенные от плоти драгоценные кости.
— По ходу, и у этих нет любви к ближнему своему, — подытожил Лёха. — Что там твоя наследственно-склеротическая память говорит про это?
— Ничего, — отозвалась Белочка. — Могу только сказать, что они неразумно разбрасываются ценной пищей. Столько мяса пропадает зря…
— А я вот рад, — тихо признался Стриж. — Меньше всего мне хотелось бы узнать, что эльфы усваивают только мясо себе подобных.
Хотя, каннибализм прекрасно довершил бы вырисовавывающуюся картину деградации.
Остроухие внизу меньше всего походили на наследников великой цивилизации, сохранивших достижения предков.
Сейчас Лёха как следует рассмотрел кольчуги на нападавших. Старые, явно латаные после боёв мастерами, и рядом не стоявшими с создателями такой брони. Заплатки из обычной стали походили на кусок мешковины, криво приделанный к сшитой некогда на заказ одежде.
И никакой артефактной брони, вроде той, что раздобыл Стриж, даже старой и побитой. Никаких летающих колесниц и прочих чудес. Разве что один-единственный маг на весь отряд.
У пленников не было и того: сталь, да ныне мёртвый саблезуб.
Такой вот эльфийский постапокалипсис. Империя рухнула и представители развитой расы, лишённые поддержки метрополии, превратились в дикарей, сражающихся между собой. За что и почему — уже не важно. Если вообще сами помнят, а не продолжают лишь потому, что так завещали предки.
Вожак эльфов ещё раз осмотрел раненых, проинспектировал разделку трупов и подошёл к пленным. Ухватив за волосы связанную девушку-наездницу, он рывком поставил её на ноги. Та попыталась плюнуть в лицо мучителю, но сослепу промахнулась, вызвав глумливый смех у остальных налётчиков.
А вот их командир не смеялся. Влепив строптивой пленнице пощёчину, он намотал её косу на кулак и потащил к пирамиде. Воины сопроводили его действия одобрительными криками и улюлюканьем.
Лёха не понял ни слова, но само звучание было знакомо. На этом, или очень похожем, языке с ним пытался разговаривать холуй Гарма.
— Что ж вы все такие однообразные-то? — злобно оскалившись, задал риторический вопрос Стриж.
Чёрт знает, как остальные эльфы, но конкретно эти любители охоты на собратьев ничем не отличались от своих бородатых или чернокожих собратьев по ремеслу. Такое же двуногое дерьмо, годное максимум на удобрения.
Вопреки ожиданиям, эльфийка не стала кричать. Вместо этого она попыталась достать ублюдка ногами. Тщетно: остроухий насильник ловко увернулся от пинка и вбил кулак в живот строптивице. Та упала на колени, свернувшись в клубок от боли. Эльф зло оскалился и, вскинув свободную руку, выстрелил в девушку заклинанием, похожим на молнию. Тело жертвы затряслось в конвульсиях.
— Ты как насчёт раннего завтрака? — спокойно поинтересовался Лёха у Белочки. — В меню отбивная по-эльфийски.
Демоница тут же появилась рядом с белоснежной салфеткой, аккуратно заправленной в декольте.
— Ты же знаешь, я всегда не прочь перекусить, — раздвоенный язычок прошёлся по алым губам. — Разве что меня раздражает, что ты вечно лезешь кого-то спасать. Как герой глупой книжонки про рыцарей.
— Я старомоден, — ответил Лёха. — Лучше уж походить на наивного героя нелепой рыцарской книжонки, чем на одного из популярных нынче ублюдков, трясущихся только за свою задницу.
— И почему я не попала в голову одного из таких? — вздохнула демоница.
— Это тебе наказание за грехи, — сообщил Стриж, наблюдая, куда направляется остроухий.
Поняв, где примерно окажется маг, он отполз назад и, убедившись, что остальной банде снизу его не видно, перебежал к нужному месту.
Осторожно выглянув, Лёха зло ухмыльнулся. Эльф и не подозревал об уготованной ему участи, свято уверовав в собственную безопасность. Придавив ногой жертву, он неторопливо, явно наслаждаясь ощущением власти, расстёгивал штаны.
— Голожопых мы ещё не убивали, — хмыкнула Белочка, поправив складку на салфетке.
Стриж не ответил — он был занят, отцепляя правую перчатку доспеха. Иначе не получалось отрастить «столовый прибор» демоницы.
Боль от растущего клинка он встретил злорадной ухмылкой. Сейчас она была почти приятной. Расправив крылья, он нетерпеливо спикировал на жертву.
В последний момент эльф вскинул голову, видимо, услышав шелест воздуха. Лёха с удовольствием смотрел, как похотливую улыбку на его лице сменяет выражение дикого, потустороннего ужаса. Остроухий успел даже открыть рот, а вот заорать — уже нет.
Костяной клинок пробил его горло и любитель жёсткого секса захрипел, отчаянно дёргаясь. А Стриж, глядя в его выпученные от страха и боли глаза, улыбался.
Пожалуй, в великодушные и благородные герои он тоже не годился.
Едва нога перестала придавливать пленницу к земле, как та откатилась в сторону и слепо пнула ногой в пустоту. Лёха молча наблюдал за ней, краем глаза любуясь леденеющим трупом эльфа. Почему-то это зрелище грело ему душу.
О пленнице он особенно не беспокоился. Видеть она начнёт не скоро, а убежать куда-то связанной, да ещё и с приспущенными штанами, не сумеет. Ну а начнёт орать — вызовет только глумливый хохот дружков ныне покойного мага. Идти и проверять никто не станет.
Осталось решить, что делать с девчонкой. Тащить её с собой, расходуя ограниченный запас сил демона? Не хотелось, но ещё меньше он желал оставлять её тут, с этими ублюдками. Развязать и оставить — вообще не вариант. Слепая далеко не уйдёт, а если её поймают обозлённые потерей вожака бандиты, то можно не сомневаться — устроят такое, что смерть для эльфийки станет благом.
Вряд ли стоит надеяться на то, что ему вдруг повезёт и эльфийка знает язык людей. Значит, будет сопротивляться и орать, как только он её схватит. И ладно тут это не вызовет особых подозрений, но в полёте она полностью его демаскирует.
