этот безымянный и места для могил достаточно. Уяснил?
Судя по гробовому молчанию, уяснили все разом. Вот падлы. Так и знал, что подстава намечается. Только манили другие миры, как дерьмо муху. Зря влез…
— Теперь слушаем внимательно и молча! — продолжил наш надзиратель. — Как и сказал, шансы равны. За год можете научиться многому. Живёте вместе, так что отмечайте сильные стороны других. Вы не коллеги, а злейшие враги! Каждый сам за себя! Прошлые имена засуньте себе в задницу. Первый, Второй, Третий и Четвёртый. Распределяю по дате прибытия… Хотя нет.
Немного подумав, витязь выпялился на меня.
— Эта особь слишком меня выбесила, поэтому достоин в нумерации быть нулевым. Желаю тебе не пройти испытания, бывший Филипп. Если хочешь возразить, то отвечу сразу: я — злопамятная скотина, поэтому насрать на твои вздохи.
— С нулевого пациента начинается отсчёт любой эпидемии, — в том же тоне ответил я. — Ты, Жжёный, попадёшь под неё первым… после меня, разумеется. Твоё нытьё в расчёт тоже принимать не буду.
— Ах ты ж, падаль!
— Заткнись, Жжёный, и давай учи, пока жив. Потом между собой разберёмся — ты мне тоже не нравишься.
Нарывался? Конечно, нарывался! Только очень уж гнило всё выглядело. Стоят четыре невинных человека, и эта образина пытается перед нами строить из себя бога, решая, кто сдохнет. На “кожаном шампуре” вертел я таких борзых.
— Жжёный? — довольно произнёс Гнат, совсем не обидевшись. — Мне подходит. А знаете, парни, как я такую красивую морду заполучил? В бою, в котором не совершил ни одной ошибки. Даже жизнь в нём свою сохранил, отделавшись лишь ожогом и полным выгоранием Дара. Моя главная оплошность была за пять минут до схватки: не просчитал соперника. Теперь приходится здесь с вами нянчится, а не служить во славу Рода. Кто усвоит мои уроки лучше всех, тот и поквитается потом. Но это будешь не ты, Нулевой! Выйди из строя и покажи, на что годен. Полный контакт. Жалеть, даже если начнёшь мамочку звать, лёжа на земле, не стану.
А вот это мне начинает решительно нравиться. Взвинтил своё восприятие наполовину и лёгкой походкой приблизился к Гнату. Тот без предупреждения ударил меня ногой в пах. Слегка повернувшись, пропустил его ходулю, после подсечки добивая падающее тело кулаком в затылок. Обученный, сука! Успел уклониться от однозначного фиаско, почти лёжа привстав на локтях, заплетая мои ноги. Отскакиваю в сторону и внимательно наблюдаю за соперником. Он же, без раздумий, кидается в клинч, где и получает лбом в переносицу. Не отстаёт, настырный. “Двоечка” в мою красивую голову голову, а потом вертушка почти в балетном исполнении не оставила бы от меня живого места, но люблю наблюдать подобное со стороны. Разрываю дистанцию и готовлюсь завершить разгром противника…
А зачем? Показать, что я круче Эвереста? Чтобы потом, просчитав, нашли на меня управу? Пардоньте, господа. Будем считать, что сражается опытный, но не до такой степени сильный боец. Этот бой надо сдать. Пару раз не отказываю себе в удовольствии подрихтовать мордень Жжёного, а потом немного подставляюсь. Бывалый витязь тут же находит лазейку и я, притворяясь в нокдауне, валюсь, на всякий случай готовый дать ответочку, если пойдёт жёсткое добивание.
— Нулевой — фаворит! — неожиданно заявляет командир. — Слышал, что он несколько витязей и паладинов со спины грохнуть смог. Теперь верю. Через год остальные должны быть не хуже, если собой дорожите.
— Это несправедливо! — опять возмутился очкарик. — Разный уровень подготовки подразумевает…
— …Подразумевает, Второй, что жизнь — несправедливая штука. Тренируйся. Я очень хочу, чтобы на экзамене Нулевой провалился. Всё в твоих руках и моих уроках.
— Я никогда не смогу такого убить!
— Главное, желание, — хмыкнул Гнат. — Радует, что оно у тебя уже есть.
Глава 9
Свой среди чужих, чужой среди своих. Почти год упорных тренировок дали явственное представление, как себя чувствовали римские гладиаторы, которые делили с напарниками стол и учебную арену, зная, что в скором времени выйдут друг против друга вспарывать животы мечами.
Поначалу все мы — от Нулевого до Третьего, жили обособленно, с подозрением косясь на соперников, но Жжёный, как стали называть витязя Гната все, быстро повернул мозги курсантов в другое русло. Изнуряющие тренировки, психологическая обработка и прочее, что через пару недель вытравило из нас любые человеческие мысли, не прекращались ни днём, ни ночью. Даже я со своими биосателлитами и то приползал в казарму выжатый, как лимон. Можно было бы и лучше себя чувствовать. Только, засунув глубоко в седалище свои способности, надрывался наравне со всеми, используя лишь природные возможности.
Самым поганым оказалась не "физуха", а пробуждение Дара, которого отродясь не чувствовал. Волхв Святомудр не зря пообещал, что раскопает его во мне. То какие-то сеансы гипноза, то странные технические приспособы постоянно воздействовали на меня, пытаясь пробудить силушку колдовскую. А вот фиг! Морлы поставили слишком хороший блок, который даже я сам не мог сразу обойти. Те усилия, что приложил, осваивая язык, оказались лишь верхушкой айсберга. День ото дня Святомудр пытался докопаться не до мозгов, а до самой моей сути, что вызывало непроизвольное отторжение.
Кажется, лишь на пятом месяце мучений пришло понимание, как руководить своими фильтрами. Потихонечку, помаленечку стал допускать в себя чужую магию волхва, стараясь не спалиться и не хапнуть сразу много лишнего. Помню по тренировкам: большие нагрузки на неподготовленное тело не усиливают его, а калечат, разрывая мышцы и сухожилия в самых неподходящих местах. Магия — это тоже сила и, думаю, что имеет такие же законы своего применения и обретения.
Вначале я научился впускать в себя волхва, привыкнув к его напору на свои нервные клетки, потом долго привыкал, что он хозяйничает во мне. Однажды Свят, неожиданно для меня и, кажется, себя, нашёл определённую точку, надавил на неё своим Даром и внутри Нулевого — именно им я себя ассоциировал в последние недели, произошёл взрыв. Боль, затопившая тело, была сродни изуверским опытам Помощника только, слава богу, длилась всего несколько часов. Пришёл в себя на полу, глядя на Свята, лежащего рядом в луже блевотины.
— Неплохо шарахнуло, — первым опомнился он, вытирая рот рукавом. — Раскрыли Дар, хотя я уже отчаиваться стал. Живой?
— Местами. Ты как сам-то?
— Я боевой маг — приходилось многое терпеть, но на подобное вряд ли ещё соглашусь. Что ты видишь, Нулевой?
— Тебя учитывать?
— Нет.
—
