Ознакомительная версия. Доступно 43 страниц из 211
и своей смертью. Остальные же ей были всего лишь смутно знакомы – множество рослых мужчин в блестящих доспехах. Эдолийцы присягали императорскому дому, но Адер не забыла, что основал эдолийскую гвардию – сотни лет назад и под другим именем – Ран ил Торнья.
А вот Сыны Пламени были ее людьми – ради мира с ними она рискнула собой в Олоне, и они пошли за ней на север, сперва против ил Торньи, затем – в отчаянной борьбе против ургулов. Вот уже почти год они выступали под ее знаменами, с песнопениями и молитвами охраняли ее лагерь и замок, проливали кровь и гибли за богиню света и за Адер, в которой видели пророчицу Интарры. И потому она взяла с собой на юг, в Аннур, Сынов Пламени, а эдолийцев особым отрядом отправила против ургулов.
Переход до Аннура вымотал ее, и не только физически. Долгие мили от Эргада до столицы на все лады показывали, как подвела Адер свою империю. Стояла весна, но половина полей не дождалась вспашки – крестьяне разбежались, не то от ургулов, не то в страхе перед разбойниками. Они проехали три сгоревших дотла селения и что ни день натыкались на мертвецов, то гниющих в придорожных канавах, то повешенных на ветвях черных сосен. Ей редко удавалось понять, убиты они преступниками или беспощадными судьями.
Да и разницы большой не было. Аннур рушился, и, как ни пугала Адер столица и ожидавшая ее там судьба, она с каждой милей все крепче уверялась, что должна возвратиться – сделать хоть попытку залечить раздиравший ее народ раскол. Каждое попавшееся на дороге тело шпорой било ее в бок, каждый сгоревший дом с упреком торопил: спеши, спеши! И вот они прибыли – пришла пора узнать, переживет ли она скоропалительное возвращение.
– Твоей сотни, Лехав, – тихо сказала Адер, – хватало, чтобы защитить меня в пути. Но не здесь.
– Едь мы ближе к вам, – сказал он, – могли бы сбиться в достаточно плотную цепь…
Она остановила его, тронув за плечо:
– Лехав, на городских улицах нас дожидается десятитысячная толпа, и ты не помешаешь ей разорвать меня в клочья, как бы близко ни держались твои люди.
Она говорила легко, наперекор сводившей живот судороге. За девять месяцев эргадского изгнания Адер почти забыла, как велика столица империи – раскинувшиеся на половину Перешейка храмы и башни, дома и хижины. Вошедшему в город через Западные ворота до Рассветного дворца, до его красных стен, омываемых водами Разбитой бухты, оставалось едва не полдня пути по дороге Богов, и с севера на юг город растянулся почти на ту же длину.
Конечно, все это не всегда называлось Аннуром. Стоя посреди имперской дороги, Адер и сейчас различала отдельные скопления построек. Прежде это были городки и селения: Сто Цветов, Нефрит, Старый Журавль и Новый Журавль – каждый со своей рыночной площадью, со своими невысокими храмами, каждый подчинялся своему правителю, совету купцов или мэру, пока разбухший от собственных успехов Аннур не поглотил их.
За сто лет землю между селениями – прежние поля и пастбища – новая волна горожан застроила бараками и тавернами, создав тесные кварталы, подчиненные собственной логике или ее отсутствию. Новые дома возводили на старых фундаментах, а между ними тянулись кровли крытых рынков, так что отсюда до маячившего в легкой дымке моря не было видно земли – ее покрывали северные предместья Аннура.
Адер могла бы целый день разглядывать их. Но вот беда – заглянуть за них ей не удалось. На ровной пашне, где она остановилась, не было ни пригорка, открывшего бы обзор за жилищами новых горожан и позволившего бы заглянуть в сердце города.
Она видела теснившиеся один к другому небогатые дома, изредка между ними проглядывала башня, блестели ярью-медянкой крутые крыши особняков Кладбищенского квартала, и надо всем, ножом, воткнутым в брюхо неба, сверкало Копье Интарры.
Красноватое вечернее солнце играло в стекле его стен, раскалывалось и преломлялось, так что башня светилась, словно подожженная изнутри. Вершина, чаще скрытая облаками или туманом с Разбитой бухты, сегодня была видна – на этом немыслимом расстоянии тонкая, как кончик иглы. Адер не раз стояла на этом острие: дважды в год в дни солнцестояний, когда на верхней площадке разжигали огонь, а еще маленькой девочкой она смотрела с этой башни на город, подожженный по приказу отца. Теперь все это представлялось сном, словно башня была ей не домом, а чужим, невообразимо далеким отголоском другой земли и другой жизни.
Адер оторвала взгляд от Копья, чтобы продолжить спор с Лехавом.
– Я доверяю тебе и твоим людям, – тихо сказала она, – а больше всего я полагаюсь на волю богини.
Строго говоря, она лукавила, но Лехав обычно принимал подобные отговорки. Однако на сей раз он покачал головой:
– Не сравнивайте веру в богиню с доверием, которое оказываете мне. – Он махнул рукой в сторону города. – Даже стоя во время переговоров у вас за спиной, я не сумел бы гарантировать безопасность. Слишком много неизвестных, слишком много направлений атаки, слишком…
– Об этом я и говорю! – перебила его Адер.
Лехав осекся.
– Я не требую гарантий, Лехав, – заговорила Адер, старательно смягчая голос. – Мы оба сделаем все, что в наших силах, а хранить нас или нет, решит Интарра. Я прошу тебя вести Сынов в отдалении, чтобы аннурцы увидели во мне уверенную в себе и в них императрицу, вернувшуюся домой.
– Императорам полагается стража. Ваш отец не выезжал в город без охраны.
– Моему отцу выпало спокойное царствование. Он крепко сидел на троне и мог пренебречь внешним впечатлением.
По правде сказать, слово «пренебречь» было не самым подходящим. Санлитун правил обдуманно, предусмотрительно, можно сказать, с осторожностью. А вот для Адер осторожность стала непозволительной роскошью. За год ее отсутствия не было ни дня, когда Шаэлем сплюнутый совет не распространял бы о ней гнусные слухи. Ее лазутчики поначалу даже не решались повторить при ней этих слов, не без оснований опасаясь, что такая дерзость перед лицом императора может стоить им и должности, и жизни. Но Адер требовала неприкрашенной правды. Чтобы служить своему народу, чтобы им управлять, она должна была понимать его мысли – и потому выслушивала все.
Шлюха ил Торньи, постельная кукла при толковом генерале. Лич, противоестественной силой убившая Уиниана, а позже подстроившая «чудо» у Негасимого Колодца. Она якобы сама прикончила Санлитуна – заманила отца в храм света и зарезала во время молитвы. Ей платят Антера, Манджари, Объединенные Города (о том, кто именно, каждый держался своего мнения, но все сходились,
Ознакомительная версия. Доступно 43 страниц из 211
