Дэниел возмущенно шагал по коридору из мерцающих черных камней, оставляя девочку позади.
– Ну прости, – отозвалась она, пытаясь не рассмеяться. – Ты отлично выглядишь. Правда.
– Это, – выкрикнул мальчик, хватаясь за черные кружева, пришитые к его оранжевому костюму, – отлично не выглядит! При каких вообще обстоятельствах это может отлично выглядеть? – Он повернулся и зашагал со всем достоинством, на какое был способен.
– Сколько раз мне еще нужно извиниться? – вздохнула Элли, нагоняя его. – Папа спросил, что, по моему мнению, тебе бы захотелось надеть. Я не смогла удержаться. Только не говори, что не сделал бы точно так же со мной, потому что я знаю, что сделал бы!
– Я тебе за это отомщу.
Они подошли к ряду черных арочных дверей. Витиеватые буквы на табличке гласили:
Бальная комната
Дэниел толкнул золоченые дверные ручки, и двери распахнулись.
Его взору открылось очередное Чудо мистера Сильвера – огромная круглая комната с мраморным полом и высоким потолком-куполом глубокого черного цвета, украшенным россыпью золотых звезд. Стены бальной залы были сделаны из сплошного стекла и отражали иллюзию чистого ночного неба и полную луну невероятных размеров.
На танцполе толпились гости, разодетые в оранжевое, черное и золотое. Многие из них были окружены сотрудниками магазина, которые радовались редкой возможности поговорить с людьми из реального мира. Призрачные официанты мелькали между гостями. Они держали золотые подносы, на которых стояли кубки с оранжевым напитком и россыпью лежали шоколадные летучие мыши и лакричные пауки, яблоки в густом слое карамели и шоколада, наполнявшие комнату восхитительными запахами.
Толпа постепенно стала затихать. Головы повернулись к возникшей в центре танцпола сцене, на которой стал собираться призрачный духовой оркестр.
И вот оркестр заиграл.
Звуки музыки наполнили залу, окутывая и гостей, и сотрудников, ноги которых сами собой принялись вальсировать, отбивать чечетку и выписывать коленца.
Не смог удержаться и Дэниел. Он почувствовал на своем плече руку и обнаружил себя на танцполе с Аней, заклинательницей змей. Они танцевали до тех пор, пока мальчик уже не мог стоять на ногах, и ему пришлось отойти в угол, чтобы перевести дыхание. Элли не подавала признаков усталости – она не покидала танцпол весь вечер, и Дэниелу показалось, что такой счастливой он ее еще никогда не видел.
Мимо него проплыл официант, предлагая ему бокал.
– Что это? – спросил мальчик, стараясь не слишком отвлекаться на тот факт, что он мог видеть сквозь официанта.
– Тыквенный мед.
Дэниел взял предложенный ему бокал и отхлебнул. Внутри стало так тепло, как будто этот тыквенный мед был жидким воспоминанием об осенней ночи у костра. Ловя ртом последние капли, мальчик повернулся и задел руку очень высокого мужчины в пепельно-сером костюме, и со звоном уронил бокал.
– Извините, – сказал Дэниел, но, когда он выпрямился, мужчина уже исчез.
Мистер Сильвер прогуливался в дальнем углу бальной комнаты, попивая согревающий тыквенный мед и наблюдая за тем, как его дочь присматривает за всеми. Он прохаживался между группками болтающих гостей, уклоняясь от вальсирующих пар и ловя обрывки разговоров.
Он улыбнулся, проходя мимо Калеба, который загнал в угол нескольких гостей из реального мира своими вопросами:
– Скажите, а правда, что луна сделана из сыра? Если правда, то из сыра какого сорта? Бьюсь об заклад, что уж не из рассыпчатого и не из мягкого…
Сильвер остановился и допил свой мед, разглядывая люстру высоко над головой.
Вдруг что-то, замеченное боковым зрением, привлекло его внимание.
Он повернул голову.
Все вокруг – музыка, разговоры, изящные движения танцующих гостей, официанты, мигающая люстра – казалось, замерло.
Серые глаза мистера Сильвера поймали взгляд голубых глаз мужчины, широко шагавшего через толпу ему навстречу. Мистер Сильвер сразу же его узнал.
Приближаясь, Виндиктус Шарп снял свой котелок, подходя к мистеру Сильверу так близко, что они почти соприкоснулись грудью. Воздух вокруг них заискрился и затрещал.
Лицо мистера Сильвера по цвету не отличалось от его полупрозрачных официантов-привидений. Рот его был крепко сжат, а выражение глаз стало совсем нечитаемым.
– Тебя непросто найти, Люсьен, – сказал Шарп.
– Стараюсь, – прошептал в ответ мистер Сильвер.
Рот Шарпа слегка изогнулся не то в улыбке, не то в насмешке. Он медленно, несколько даже лениво наклонился и что-то прошептал мистеру Сильверу на ухо. Потом он выпрямился и выжидающе замер.
Мистер Сильвер сначала просто смотрел в пол. Когда он наконец поднял голову, то лицо его выдавало тяжелую печаль.
Он медленно кивнул.
Шарп протянул руку.
Когда их ладони соприкоснулись, свет в комнате замигал. Несколько лампочек взорвалось, разбрызгивая осколки стекла к ногам гостей, которые ахнули и засмеялись, думая, что это часть увеселительной программы.
Шарп показал белые зубы, развернулся и зашагал сквозь толпу к выходу.
Мистер Сильвер смотрел, как он покидает бальную комнату, застыв посреди колышущегося моря сверкающих танцоров.
Глава 18
Пути разошлись
Эдинбург, май 1890 года
Капли дождя размером с шарики для игры в марблз барабанили по крышке дорогого дубового гроба, который опускали в землю не по-весеннему холодным днем.
Новости о кончине Бёрди быстро разлетелись по миру, и множество артистов, с которыми она работала годами, приехали отдать ей дань уважения, дрожа под укрытием черных зонтов.
Люсьен Сильвер стоял у самого края могилы и слушал прощальную торжественную речь министра в честь Бёрди. Виндиктус Шарп стоял рядом, высокий, темный и молчаливый, как тень. Оба старались не замечать присутствие друг друга.
Когда похороны закончились, скорбящие заспешили под укрытие ждавших их экипажей. Люсьен стоял у могилы, пока Шарп отошел пожать руки и обменяться короткими фразами с гостями. Когда последние из собравшихся ушли, он вернулся обратно.
