Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103
нормально, кажется. Но ты уверен, что хочешь знать? А то мы еще случайно познакомимся поближе, а… ты же для этого неподходящий парень.
Боже, помоги. Мы еще и тремя предложениями не обменялись, а я уже придираюсь и давлю на то, что Седрик вообще-то пытался исправить. Что-то во мне изо всех сил старается его очернить. Вот только на самом деле я все меньше этого хочу.
– Иногда, – откликается он, – я пробую что-нибудь новенькое. Кстати, я тоже хорошо провел день. Мне нужно было принять решение, ехать ли в научную экспедицию, и теперь оно принято.
Научную экспедицию? Мне пришлось следить за собой, чтобы не измениться в лице. Это причина, по которой он не хочет начинать ничего серьезного?
– И ты поедешь?
Он кивает с каким-то чуть ли не воинственным видом. Как будто вел долгую битву и в итоге победил.
– Выходим во вторник. Мы проведем две недели в Ирландском море.
Я быстро смотрю на окно парикмахерской, чтобы он не заметил у меня на лице облегчение. Две недели в Ирландском море – это не кругосветка. Я боялась двух лет в Антарктике.
– Звучит круто. Наверняка вы будете кататься верхом на китах и петь с дельфинами.
Седрик смеется. Это тихий, приятный и низкий смех, которому было бы под силу вызвать тихое, приятное и низкое тепло у меня в животе, если бы я очень внимательно не следила за своим животом.
– В основном мы будем заниматься выделениями скатов и исследовать их на наличие тяжелых металлов и микропластика.
– Не так романтично, конечно, но смысла в этом больше, должна признать.
– Да, определенно. В любом случае, скаты – самые клевые рыбы. Из множества людей они узнают тех, которые их кормят, и даже шутят с ними. Хотя и на китов можно надеяться. Малых полосатиков и морских свиней мы точно увидим, дельфинов тоже. Для горбатых китов еще слишком рано, они приплывают только осенью, но если повезет, то встретим косаток.
Седрик продолжает, и мне хочется слушать вечно, как он рассказывает про рыб, моллюсков и морские растения, которые уже изучал, и сопровождает все это небольшими жестами. Он явно по-настоящему любит свою учебу, что не совсем сочетается с информацией, которую сообщили мне его однокурсницы. Они говорили, что он почти не появляется на лекциях. Это совершенно не вписывается в образ полного энтузиазма Седрика, который он демонстрирует мне сейчас, умудряясь рассказать что-то интересное даже о медузах. Медузах! Периодически он откидывает рукой волосы со лба, однако каждый следующий порыв ветра сводит его попытки на нет.
Я молча думаю, не спросить ли его об этих слухах, но в этот момент мы добираемся до места и шагаем к фуд-корту на Дьюк-стрит.
Ладно, опрометчивым его не назовешь. В круглом зале с колоннами просто тьма киосков, где действительно можно найти еду на любой вкус, хотя здесь немного не хватает уюта, а снующие туда-сюда люди плюс разнообразие запахов и голосов наводят на мысль о вокзале. Чувствуя себя слегка неуютно, я оглядываюсь в толпе. Однако мы не садимся ни за один из столиков, а поднимаемся по лестнице на открытую галерею… и стоит нам там оказаться, как картина меняется. Грубые каменные стены, деревянные столы в стиле кантри и обитые кожей стулья выглядят здесь очень сдержанно и шикарно. За остроконечной стеклянной крышей видно небо, где сейчас разбегаются облака, уступая место позднему оранжевому закату. Сердце ресторана – испанского, как я теперь понимаю, – открытая кухня, которую отделяет от зала лишь стойка. Там проворно, но без спешки работает повар, перемещаясь между газовыми конфорками и открытым огнем.
– Добро пожаловать, странники, – издалека кричит нам официант. Меня тепло приветствуют фразой «¡Buenas tardes, señorita!»[26], Седрика по-приятельски обнимают. Ага, значит, постоянный гость.
Нас сажают за милый столик у стены с видом на кухню. После того как мы снимаем куртки, я с облегчением отмечаю, что Седрик промок хотя бы не насквозь. На нем небрежно расстегнутая рубашка с короткими рукавами поверх узкой черной футболки. Его взгляд скользит по моим оголенным плечам, и он незаметно облизывает внутреннюю часть нижней губы, а я про себя благодарю Оливию, которая отныне будет выбирать мне всю одежду – каждый божий день.
Официант интересуется, что я буду пить, советует хорошее вино, но ни разу не спрашивает Седрика. Я выбираю вишневый шорле[27], все-таки Гомер стоит неподалеку.
– Так как ты, очевидно, часто тут бываешь, наверняка можешь что-нибудь порекомендовать? – Я тянусь за меню, но Седрик кладет на него ладонь, прямо рядом с моей.
– Ты смелая, Билли?
Мне удается ответить на вызывающую улыбку, пускай это и далось мне не очень-то легко.
– Довольно-таки.
– Насколько смелая?
– Я человек, который приехал в этот город с двумя чемоданами и одной коробкой, двадцатью фунтами на счету и шестью в кармане. Еще вопросы по поводу моей смелости?
– Нет, зато вместо них возникла сотня других. Но что касается нашей еды, я узнал достаточно.
Официант уже возвращается с напитками, Седрику он приносит стильную бутылку воды без газа. Его лицо озаряется, когда Седрик просит:
– Принеси нам то, что посчитаешь лучшим, Том.
И он тут же вновь исчезает.
– Итак, – говорит Седрик, наливает себе воды в стакан и поднимает его. – А теперь не позволяй мне больше болтать о черноморских плевробрахиях и веслоногих – или можешь просто сходить на лекцию в университете, и тебе не придется со мной ужинать.
Я почти готова признаться, что пойду на любую лекцию, которую он будет читать, по одной простой причине. У него получается делать то, о чем мечтаю я сама: пробуждать в людях интерес к новым темам, которые в результате захватывают их так, как прежде они и представить себе не могли.
Я слегка чокаюсь с ним своим бокалом:
– С чего бы это вдруг?
– Ты уже получила ответ по результатам собеседования?
– Нет. Если честно, я жду только отказа.
– Значит, целенаправленная пессимистка, – заключает он, и я вопросительно выгибаю брови.
– Ты настраиваешься на самое плохое, чтобы реальность впоследствии оказалась не такой горькой и ты не разочаровалась.
– Какой курс ты бросил? Психологию?
Он смеется:
– Нет. Не его. Так я близок к правде?
Да.
– Нет. – Да. – Может, немного.
– Почему ты хочешь работать именно в музее? – любопытствует он, и мне кажется, что наше не-узнавание-друг-друга-поближе терпит драматический крах. Вот и славно.
– Я просто хотела этого… всегда. В детстве девочки из моего класса мечтали быть наездницами, ветеринарами или принцессами. Ну а я хотела стать гидом в музее. Остальные со временем постепенно
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 103
