Он положил шпильки на прикроватный столик, затем пальцами расчесал спутанные волосы.
— Они даже красивее, чем я себе представлял. — Джек поднес длинную прядь к лицу. — Восхитительно.
— Тетя Джейн говорит, что они выглядят как лесной пожар.
— На этот счет она сильно заблуждается. Богини соперничали бы за право иметь такие волосы, как у вас.
Улыбаясь, она закрыла глаза и позволила себе парить в облаках.
Прикосновение губ к ее виску и щеке вернуло Г рейс на землю. Открыв глаза, она посмотрела на богато украшенный потолок, затем на резные столбики кровати с изящными пологами.
— Вы всегда предлагаете своим гостям такие огромные роскошные кровати?
Джек улыбнулся и поцеловал ее шею.
— Я люблю все большое!
Грейс нахмурилась. Что-то было неправильным в его ответе, хотя она не могла сообразить, что именно. Как высокая женщина, она тоже предпочитала большие кровати. Вытянув для проверки ноги, девушка, к своему восторгу, обнаружила, что остается еще много места.
Тем временем искусные пальцы Джека уже занимались пуговицами ее платья. Он действовал не хуже горничной и закончил свою работу прежде, чем она поняла, что происходит. Девушка снова закрыла глаза, чувствуя, как он расшнуровывает корсет.
Хотя при ее глубоком вдохе лиф платья спустился угрожающе низко, она была слишком расслаблена, чтобы встревожиться. Зато решила, что не может этого позволить, не сказав ни слова.
— Зачем вы это делаете?
— Чтобы вам было комфортнее, — напомнил он, — Теперь намного удобнее, не так ли?
Обдумав вопрос, Грейс поняла, что Джек абсолютно прав.
Восхитительно, безумно удобно.
Если не считать рукавов, которые только раздражали ее. Без долгих размышлений Г рейс высвободила руки к из платья и, довольная своим освобождением, инстинктивно вытянула их вдоль тела.
Лиф и корсаж соскользнули до талии, обнажив груди.
— Оп! — хихикнула она, даже не покраснев.
Соски тут же затвердели от холодного воздуха в комнате и от жаркого взгляда Джека. Она не знала, что на нее вдруг нашло, куда исчезли прежние опасения и сдержанность. Но вместо того, чтобы прикрыться, Грейс бесстыдно выставляла себя напоказ.
Он вдруг сглотнул, в его взгляде мелькнула печаль с оттенком раскаяния.
— Вы действительно пьяны? — Девушка согласно кивнула, и он покачал головой. — Две маленькие порции бренди, и вы уже на седьмом небе от счастья.
— Но вы сами позволили мне напиться, — улыбнулась она. — Великолепный, соблазнительный, милый лорд Джек.
— И это все обо мне? — Он засмеялся, потом тихо пробормотал: — Вряд ли это будет неправильно.
— Что вы имеете в виду?
— Это. — Он подтянул лиф и прикрыл ее груди. — Вы должны отдохнуть.
— Я именно это и делаю.
— Тогда следует немного поспать.
— Но я не хочу!
— Закройте глаза и расслабьтесь.
— А вы?
Джек опять сглотнул, как будто сомнение разрывало его на две части.
— Поблизости. Вам нужно лишь позвонить, когда проснетесь.
— Но я не хочу, чтоб вы уходили. Не покидайте меня, Джек. Останьтесь со мной.
Внезапно Грейс со всей ясностью осознала, что хочет того, что неизбежно должно произойти, и потом не будет ни о чем сожалеть. Она не знала, каковы намерения Джека. В честности мотивов Терренса она не сомневалась, и к чему это привело? Джек, по крайней мере, не обманывает ее, никакой лжи между ними нет. И поступает он как настоящий мужчина.
Грейс села, обняла его за шею и поцеловала сначала в щеку, затем в подбородок.
— Останьтесь!
— Это в вас говорит выпитое бренди, — напряженно произнес он.
Девушка покачала головой:
— Нет. Алкоголь мог развязать мне язык, а не вложить слова мне в рот. Я знаю, о чем прошу вас.
Джек слегка отстранил ее, заставив смотреть на него.
— И ясно понимаете, что делаете? Сознаете, что случится, если я останусь? Понимаете, что я возьму вас, как мужчина берет женщину, и уже не остановлюсь?
— Я и хочу этого.
— И вы также сознаете, что это моя спальня, что я принес вас сюда, чтобы соблазнить? Как и собирался. Правда позже. Но сейчас вы пьяны, и я...
Она закрыла ему рот ладонью.
— Я хочу этого. Хочу вас. Я люблю вас, и только это имеет значение.
Грейс не могла бы сказать, кто из них больше удивлен ее словами, но знала, что это правда. Она действительно любила Джека. Поэтому ее внезапный отъезд в Бристоль и сомнения были только попыткой обмануть свои чувства. Даже раздумья о предложении Терренса базировались на страхе. Она боялась себя. Боялась влюбиться в Джека, получить то, чего больше всего хотела.
— Вы... любите... меня, — раздельно повторил Джек.
Она согласно кивнула:
— Может, вы предпочли бы этого не слышать, но это правда. И пожалуйста, не думайте, что я жду чего-то взамен.
Он стиснул зубы, в глазах сверкнул огонь.
— А должны бы.
— Просто скажите, что хотите меня.
— Очень! Учитывая мое поведение, как вы можете в этом сомневаться?
— Значит, вы останетесь?
Джек колебался.
— Я не должен так поступать, но как я могу теперь отказаться?
Грейс удовлетворенно откинулась на подушки, но когда попыталась раздеться, он схватил ее за руку:
— Нет. Позвольте мне.
Держа ее в плену своим взглядом, Джек спустил лиф и коснулся ее обнаженной груди. Пальцы ритмично скользили вокруг затвердевшего соска, затем слегка ущипнули его, прежде чем начать дальнейшие ласки.
Девушка затаила дыхание, когда все опять закружилось вокруг нее. Только в этот раз уже не от бренди. Дрожа, она позволяла ему делать все, чего бы он ни захотел, в полной уверенности, что получит наслаждение. Острая боль между ног требовала утоления, и она притянула его голову для поцелуя, ожидая, что он встретит ее требование с бурной, восхитительной страстью. Но ласки были неторопливыми, сдержанными, граничащими с почтительностью.
Каждое прикосновение заставляло ее таять, превращая внутренности в теплый гладкий воск свечи, надолго оставленной на солнце. Она уже не владела собой, извиваясь под его руками, пока он гладил то одну, то другую грудь с такой основательностью, что это уже походило на сладкую пытку.
Когда она, проглотив стон, требовательно прижалась к его ладони, Джек прервал их поцелуй, чтобы взять в рот одну из грудей. Влага собиралась у нее между ног, пока он ласкал грудь с такой страстью, что Грейс в беспамятстве схватила его за волосы, чтобы притянуть к себе.
