секретных организаций?
Стас скривился.
– Интересно бы знать, чем занимались эти организации до того, как я вышел из лагеря.
– Не будьте наивным, лейтенант, – сказал Неделин. – В этой банке с пауками всегда есть место силовым операциям. Вы не главный объект их наблюдения.
– Почему они тогда мной заинтересовались? Что изменилось из того, что я вышел из лагеря?
– Вы должны их понять, вы прекрасно держались пятнадцать лет, но они надеются, что выйдя на свободу, вы проявите себя неожиданно.
– Я не буду проявлять себя неожиданно, – раздражено отвечал Стас. – Я так старался все забыть!..
– Но вы же знаете, что ваш секрет остался нераскрытым!
– Тогда и вы знаете, что я о своем пресловутом секрете знаю еще меньше, чем вы!
– Конечно, – улыбнулся Неделин. – Я это знаю. Но при этом нет никакой гарантии, что в один прекрасный момент все изменится, и вы станете обладателем стратегической тайны.
Стас смотрел на него исподлобья.
– Вы же не исключаете такого варианта?
Стас пожал плечами.
– Всякое может случится. Что вы от меня хотите?
Неделин прислонился к стене.
– Ну, представьте себе, что несколько конфликтующих между собою группировок сосредоточили на вас все свое внимание. При этом они открывают своих заказчиков, что позволяет нам понять, какие силы замешаны в игре.
– Так это разведывательная операция? – спросил Стас.
– Ну, что-то вроде.
– Зачем же вы мне открываетесь?
Неделин посмотрел на него с сомнением.
– Я пока не могу вам довериться, лейтенант, – сказал он. – Но из того, что я вам открываюсь, вы должны понять, что я единственный, кто в этой игре учитывает ваши интересы.
Стас иронично кивнул.
– Еще скажите, что вы на моей стороне!
– Скажу, но вы не поверите, – улыбнулся Неделин. – Нет, нет, я пока только хотел представиться вам. Предупредить, если угодно. Может даже – обнадежить.
– Я уже полон надежды, – сухо произнес Стас.
Неделин посмотрел на него снисходительно.
– Когда-нибудь вам понадобится надежда, – сказал он. – И вы вспомните обо мне.
– Я безусловно благодарен вам за доверие, – сказал Стас. – Но решительно отказываюсь играть в эти игры. За кого бы вы там ни были, я против всех. Я снова вернулся в храм, и сегодня впервые после долгого перерыва читал богослужебные тексты, и эти переживания меня вполне удовлетворяют.
– Да, – кивнул Неделин. – Я знаю, что вы были священником. Я уважаю вашу веру, но сам уповаю только на свои силы.
– Это ваше безусловное право, – кивнул Стас. – Простите, но я больше ничем не могу вам помочь.
Неделин вздохнул.
– Я и не надеялся на мгновенный успех, – сказал он.
– Я могу идти? – спроси Стас.
– Конечно, – сказал он. – Если вы передумаете, можете обратиться к Серафиме Павловне, это наша хозяйка.
– Прощайте, – кивнул ему Стас и вышел.
18
Вернувшись домой, где его уже ждали к ужину, он объяснил свое опоздание разговором с батюшкой и знакомством с певчими.
– Можешь себе представить, – рассказывал он Агате, – они предложили мне фиктивное венчание! Чтобы уберечь меня от возможных репрессий.
– Это интересный выход, – отметила Агата.
– Ты согласился? – спросила Ванда, вскинув голову.
Стас покачал головой.
– Никто не прячет свечу под кровать, – произнес он.
Они приступили к еде, но Ванда все еще не успокоилась.
– При чем тут свеча? – спросила она.
– Это из Евангелия, – пояснил Стас. – В том смысле, что Истина не нуждается в обманных средствах.
– Так ты что, никогда не женишься?
Стас только усмехнулся.
– Подай мне соус, – попросил он.
– А что насчет восстановления сана? – спросила Агата. – Ты ведь от этого отказываться не будешь? Если все будет проведено по вашим правилам.
Стас нахмурил брови.
– Даже не знаю, – сказал он. – С одной стороны…
Он замолчал.
– Что? – спросила Агата.
Стас отхлебнул ложку супа.
– Если я принимаю от церкви несправедливые решения, – сказал он, – то что мне мешает принимать также решения справедливые?
– Вот именно, – усмехнулась Агата.
Стас вздохнул и улыбнулся.
– Придется принимать, – сказал он. – Но вряд ли я буду чувствовать себя у престола уверенно.
– Так ты станешь попом? – радостно спросила Ванда.
Стас посмотрел на нее.
– Кстати, – вспомнил он. – Ты ведь до сих пор не крещена!
Агата нахмурилась.
– Перестань, Стас. Ты же знаешь, есть закон, по которому принимать крещение моно только после совершеннолетия.
– А ты откуда знаешь? – удивился Стас.
– Мама тоже думала креститься, – выпалила Ванда.
Стас посмотрел на сестру внимательно.
– Это правда?
– Чепуха, – фыркнула та. – Было время, когда церковь вдруг оказалась модной, и Диана стала меня уговаривать креститься. Я никогда всерьез об этом не думала.
– Думала, думала, – воскликнула Ванда с торжеством. – Я свидетель!
– Церковь стала модной? – удивленно переспросил Стас.
Агата утерла губы салфеткой.
– Это было года три назад, – сказала она. – К нам приезжал епископ Вонифатий, молодой, энергичный, умный… Он очень активно занялся миссионерством, устраивал публичные дискуссии, выступал в сети. Он действительно был очень обаятельным, Диана в него просто влюбилась.
– И чем все кончилось?
– Он был голубой, – выпалила Ванда. – Был жуткий скандал!..
Стас склонил голову.
– Бывает, – сказал он.
– Просто результат внутренних интриг, – сказала Агата. – Его застали в постели с келейником, но при этом посадили только епископа. Епископ, который служит у нас теперь, долго потом все это пытался объяснить.
– Так его посадили?
– Да, – сказала Агата. – Потому что гомосексуализм считается преступлением против роста народонаселения. Но мода на церковь сразу прошла.
Стас кивнул и произнес:
– Это неприятно.
– И не только вам, – сказала Агата.
Стас поднял голову.
– Значит ты хотела креститься только из-за увлечения Дианы?
– Не знаю, – вздохнула Агата. – Он так говорил, что мне захотелось быть рядом. А когда все это произошло, то было ощущение, что я искупалась в вонючей жиже.
После ужина Стас прошел в свою комнату и решил посмотреть новости по сети, но тут как тут появилась Ванда.
– Слышь, Стас, – сказала она. – Ты подал хорошую идею.
– Какую?
– Креститься, – пояснила Ванда. – Если сделать это вопреки правилам, то это будет классной пощечиной всем этим ханжам!
Стас покачал головой.
– Ты с ума сошла, – сказал он. – По-твоему, что такое христианство? Это религия любви, любви ко всем без исключения! Это нельзя делать назло кому-то!
Ванда печально вздохнула.
– Но ведь хочется сделать что-нибудь такое!..
Стас повернулся к ней в кресле.
– Давай поговорим серьезно, – сказал он. – Тебе уже пятнадцать лет, в твоем возрасте девушки выходили замуж!
– У нас есть одноклассницы, которые трахаются с тринадцати лет, – отвечала Ванда.
– Это не одно и тоже, – произнес строго Стас. – Ты хоть знаешь, чем занимается твоя мама?
Ванда посмотрела на него вопросительно.
– А чем она занимается?
– А подумай, – сказал Стас. – Посмотри, в каком доме ты живешь, какие у тебя
