class="p1">— Обожаю историю, летописи, — сразу же сказал он, — Знаешь, чтобы сочинять баллады, нужно всегда искать почву для вдохновения, и тут даже запах бумаги помогает. Я вот набросал уже строчки обо всём этом…
— Кто ты? — серьёзно спросил я, не убирая руку с топора.
Он видел, как я быстро им управляюсь, и отскочить уже не успеет. А то, что мне нельзя убивать, ему пока неизвестно.
— Я же говорю — странствующий бард. Я люблю Троецарию, и обхожу её с юга на север, с запада на восток, собираю сказки разных наших народов.
— Ещё слово бесталанной лжи, грязь, и ты узнаешь, кто вселился в это тело, — я ткнул свёрнутым письмом себе в грудь.
Виол долго молчал, оценивающе рассматривая топор в моей руке. Я упёр оружие обухом в землю, но спокойно мог ударить им по широкой дуге. Бард был в пределах удара.
— Скажи, громада, если у тебя есть выбор — геройски умереть от топора сумасшедшего проповедника, или сдохнуть в мучениях от магии «непризнания», чтобы ты выбрал?
Тут мне всё стало ясно. Скорее всего, это шпион царского двора, посланный на восток разобраться, что там творится. Признаться он не может, это его убьёт — наверняка на нём заклинание сильного придворного мага, взломать которое в пределах Троецарии точно никто не сможет. Обычно столица забирает самых сильных колдунов к себе.
— Значит, царская ищейка, — вслух подумал я.
Виол промолчал, признаться он так и не мог. Я ткнул письмом ему в грудь.
— Что тут за язык?
Тот ухватился за бумажку, развернул.
— Лучевия, — его глаза так и бегали по строчкам, а брови поднимались всё выше и выше, — Маюновы гусли мне в задницу! Так вот почему у неё акцент заревийский.
Бард вскинул глаза, порыскал взглядом по высокой траве, словно искал девчонку.
— Лучевийка с акцентом? — подала голос Креона, — Это королевская кровь?
Я вопросительно глянул на колдунью. Виол, заметив это, торопливо пояснил:
— В соседней Лучевии правят выходцы из Заревии, так уж повелось. Предки династии Мон уже три сотни лет, как сбежали оттуда от кровожадных Дан, но по сей день не утихает их кровная…
Я поднял руку, останавливая его поток речей. В моём деле лишние знания пока были ни к чему.
— Значит, вы хотите сказать мне, что девчонка непростой крови. Так? — при этих словах и я невольно посмотрел на поле. Ну, теперь её там, как цербера во Тьме, и не сыщешь.
Бард взволнованно кивнул:
— Именно.
— Если эти Мон так давно сбежали, почему акцент до сих пор?
— Ну, когда я в столице Лучевии пел для придворных дам, мне сказали, что династия Мон ревностно хранит чистоту заревийского языка в кругу семьи, — тут Виол растянул губы в глупой улыбке, поиграл рассечённой бровью, — Кстати, лучевийские дамы так горячи! Они такие благодарные слушательницы… м-м-м, благодарности у них очень мягкие и круглые, Маюн позавидует. А губки у них сладкие, как…
— Заткнись, грязь, — резко оборвал я его, снова оглядывая траву.
Не хватало мне ещё сейчас воображение включать.
— Эй, громада… — обиженно начал Виол, но через секунду у его горла оказалось лезвие топора.
Бард судорожно сглотнул. На нас равнодушно косилась колдунья.
— Что в письме?
— Их тайный источник сообщает, что принцесса Дайю без охраны движется на север Лучевии, в золотой Куан, — оттарабанил Виол, — И советует, где лучше всего её перехватить.
Я пристально смотрел на разнотравье, колышущееся на ветру. Нет, не видно девчонки. Если работорговцы поймали кого-то царской крови… или кто у них там в Лучевии, король? В общем, это голубая кровь.
И безо всякой связи с Тьмой моя задница чуяла, что к нам близится опасная ситуация — то есть, та же самая настоящая задница. Да мы сидим практически в центре событий.
— Надо ещё посмотреть, что у них тут, — прошептал бард, показывая на ларец, но двинуться пока не решался, — Может, найду зацепку.
Хоть я, будучи Тёмным Жрецом, и не владел огромной империей, а всего лишь провинцией, мне моего опыта хватало, чтобы понять — тут пахнет войной.
Этот Чумной, кем бы он ни был, либо колоссальнейший идиот, либо наихитрейший гений. Свои злодеяния он скроет довольно просто — сотрёт кровавой бойней, после которой уже никто не будет разбираться, что стало причиной. Но в этой бойне надо ещё и выжить.
И всё же он тупица… Такие дела Жрецы проворачивают, когда уже добивают Адептов Света, и когда последние времена не за горами. А в этом мире проповедники ещё свободно по городам ездят, я и то насчитал уже три языческие религии. Четыре, если вспомнить бардовского Маюна.
— Ты же бард… — прошептал я, убирая топор, — Услышишь ли топот войска?
— Обижаешь, громада. Да настоящий бард, сердце которого живёт музыкой, а душа радуется вместе с Маюном, услышит Рог Войны за несколько дней до… а-а-а!
Он зашипел, когда я сграбастал его за ворот, а потом загнул к земле, припечатав ухом. Уголок лезвия топора упёрся ему в щёку.
— Дрищавый твой свет, слушай землю! — раздражённо сказал я, — А то скажу чародейке подержать копьё.
Услышав это, Креона ахнула, и тут же оказалась сразу в десяти шагах. При этом не вставая, так и оставшись сидеть на пятой точке. И как это она так смогла, на чём подпрыгнула⁈
Всю её вселенскую печаль словно ветром сдуло, остались только круглые глаза. Она даже руки за спину спрятала, поглядывая на копьё рядом с нами.
— Ты же, ослиный ты… — процедил было бард, давя ухом землю, но вдруг удивлённо отклячил губу, — И вправду… Лошади! Много лошадей.
— С какой стороны⁈ — прорычал я.
— Оттуда. Они… ух… далеко ещё, — крякнул Виол, показывая пальцем.
Я поднял глаза на солнце, навскидку определяя стороны света.
Работорговцы зашли в Троецарию на севере, повернули на юг. Тракт идёт вдоль гор, разделяющих две страны, но, по-моему, проход только на севере. Значит, и лучевийский отряд может двигаться в погоню только с севера.
Но бард показывал не на север.
— Почему с юга? Это патруль? — спросил я.
Бард кряхтел подо мной, не расслышав вопрос, но подала голос колдунья:
— На юге в горах тоже есть выход в Лучевию. Их король мог послать отряд наперехват, если ему известно, как они будут двигаться.
Я сразу же отпустил его и развернул карту. И вправду, в горах между Лучевией и Троецарией на юге тоже был проход.
Виол поднялся, недовольно потирая щёку. Он смерил меня презрительным взглядом:
— Если ты думаешь, свинячий ты визг, что я…
Вместо ответа я сунул ему топор в руки. Лиственник ведь не должен носить оружие.
— Твой час пришёл, воин. Защищай чародейку, мне же надо продолжать мой светлый путь.
Растерянный, бард так и застыл с открытым ртом, а потом просто отбросил топор на траву.
— Если желаешь, чародейка, можешь идти со мной, — сказал я, — За твоё служение я помогу тебе, и твоя подруга будет отмщена. Уверяю тебя, что этот Чумной будет умирать медленно, глядя, как ты пожираешь его сердце. А когда ты насладишься этим, сама вырежешь ему глаза и…
Я недоговорил, потому что Креона, которая сначала слушала меня с интересом, вскочила и побежала за телегу. Кажется, её желудок до сих пор был несогласен с моими методами.
Виол проводил её взглядом, потом растерянно посмотрел на меня. Он явно что-то хотел сказать про своего Маюна, но только стоял, открывая и закрывая рот.
— Ну, и что я не так сказал? — недовольно проворчал я, хотя сам уже знал ответ.
Пришлось мысленно себя поругать. В моей голове это предложение звучало вполне неплохо, но стоило его озвучить Креоне…
Виол тряхнул головой, будто смахивая наваждение. Потом спросил, как ни в чём не бывало:
— Так зачем нам бежать? — буркнул он, — Люди короля Тянь Куо увидят, что мы такие же пленники, как и принцесса. Они опросят нас, обыщут поле, найдут принцессу, и уберутся из Троецарии.
С одной стороны, его мысли сходились с моими. Поэтому я и раздумывал, корчить мне сейчас из себя праведного лиственника, или быстро хватать всё, что плохо лежит, и бежать отсюда что есть сил.
Мой рассудительный разум был за первый вариант. Моя же варварская задница так и чесалась от предчувствия большой беды.
— А свидетели нужны этому Тянь Куо? — спросил я, поднимая письмо
