— Именно что, — обрадовался змей. — Соберемся в 'Лягушках' тесным кружком, отпразднуем. Что скажешь?
— Почему бы и не да, — задумчиво почесала нос Маша. — Только нужно определиться с программой.
— В смысле? — заинтересовался Горыныч.
— Конкурсы всякие забавные, шуточные соревнования, — вспомнила детские праздники Марья. Сколько она их устраивала. И не сосчитать. — Только, — Облигация серьезно посмотрела на царского родственника, — не хотелось бы поставить в неудобное положение гостей, а потому…
— Ой, да не волнуйся ты заранее, — отмахнулся змей. — Как определишься с программой, кликни. Я гляну, если что не так, подскажу.
— Договорились, — у Маши отлегло от сердца. Все-таки такая ответственность. Хрен его знает, что там может оскорбить монарших особ. Может для них бег в мешках, что нож острый.
Три дня Марья корпела над сценарием утренника по-лукоморски. Совместно с Настей она разработала меню, подключила Меланью в качестве консультанта аборигена с упором на морально-этический аспект, а на четвертый пригласила в 'Три лягушки' Горыныча.
— Вот, — на стол перед мужчиной легли несколько листов бумаги. — Тут список угощений, а это культурная программа.
— Ага, — деловито кивнул тот, водрузил на нос очки в тонкой золотой оправе и углубился в чтение. — Ну что, — заговорил змей спустя некоторое время, — мне в принципе все нравится. Особливо, если Любушке по сердцу забава сия придется. Как думаешь, угодим мы ей?
— Ей и малышам точно, а за остальных я не ручаюсь, — честно ответила Маша.
— За остальных ручаюсь я, — заверил ее Горыныч. — Ладно, бывай, красавица. Если что, обращайся. Или через ГТпатошу весточки передавай. Пусть поработает почтовым голубем, — хмыкнул змей.
— Угу, — вспомнив колоритного домового, улыбнулась Маша. И было с чего.
Личный домовик царевны Любавы был особой выдающейся и неповторимой в своем великолепии. Начать с того, что предан он был не дому, а хозяйке. Пока нормальные домовые присматривали за недвижимостью этот татуированный словно матерый уркаган здоровяк следил за Кащеевой дочкой да так пристально, что псы цепные обзавидуются. То и дело матюкаясь, ботая по фене и стыкуя в замысловатых (главным образом неприличных) позах грозных скандинавских богов, он костьми ложился ради комфорта ненаглядной Любушки и ее деток. Даже продукты и те самолично доставлял на кухню трактира. И к Марье с Малашкой поначалу цеплялся хуже Аспида, честное слово! Потом, конечно, попривык, но глядел подозрительно.
Вот такой вот кадр.
— На фиг мне такие почтальоны, — проводив Горыныча, зареклась Облигация. — Я уж лучше как-нибудь сама.
И ведь справилась. Сумела.
Накануне дня X спать в трактире никто не ложился. Ведь, учитывая интересное положение именинницы, праздновать решили с самого утра. Прибудет Любушка на завтрак, а ее уже поджидают с накрытым столами, подарками и поздравлениями самые родные и близкие.
Всю ночь напролет в 'Лягушках' кипела работа. В недавно отремонтированном роскошно украшенном банкетном зале накрывались столы, на кухне домовухи готовили угощение. Там командовала Настя грозная и великолепная. Куда там прославленным военачальникам. Махнет повариха нежной ручкой — готовятся десерты, поведет бровью соболиной, закуски сами собой в салатники прыгают.
Марья тоже без дела не сидела. На ней кроме общего руководства была еще и культурная программа. Волнуясь, все-таки не хотелось упасть в грязь лицом, она старалась предусмотреть всевозможные мелочи вплоть до тапочек на всю компанию. А ну как у кого-нибудь из гостей устанут ноги, тут-то они и пригодятся. Не забыли и о близнецах. Для Златы и Вовчика была приготовлена отдельная спаленка, в котором уставшие от шума малыши могли бы вздремнуть.
Ну и, конечно, реквизит для конкурсов, одобренных змеем Горынычем. Кто бы раньше сказал о таком Маше, ни за что бы не поверила, на смех бы подняла, а нынче хлопочет как миленькая.
Примерно в половине девятого усталые после наполненной хлопотами ночи Марья, Меланья и Настя решили бахнуть по кофейку и подвести итоги ударной трудовой вахты.
— У меня все под контролем, — отчиталась немного бледная после ночных бдений Настасья.
— У меня тоже все в порядке, — Меланья также не могла похвастаться румянцем. Принимать в родном трактире бывшего любовника с женой, детьми и прочими родственниками ей было не слишком-то приятно, а уж если вспомнить какое положение при дворе они занимали… Тут уж не до радости, в живых бы остаться. И все же закаленная на Лихоманском болоте басмановская ключница не сдавалась.
— Малаш, — понимающе глянула на подругу Марья, — может все-таки возьмешь выходной? А мы уж тут сами сегодня?..
— Нет, — упрямо прикусила губу та. — Не хочу я из дома бежать. Только хуже будет, если дознаются. Как бы не подумали чего худого. А так… Трактир-то работает нонеча, хотя и стоило его закрыть на этот, как его… на санитарный день, но раз уж вы уперлись…
— Малаш, — обняла ее Настя, — ну чего ты?
— Ничего. Хорошо все, — Меланья сопнула носом. — Я в ближники царские не лезу, за общий стол не напрашиваюсь. Чай не дура. Но вот на кухне покомандую с удовольствием, на раздаче постою опять же, а то закопалась в бумажки аки мышь, света белого не вижу. К тому же уйди я сегодня, Михайло расстроится. Подумает, что волнует меня Степушка, а ведь мне плевать на него давно с высокой елки.
— Какая же ты умница, — умилилась Настя.
— Премудрая сова, — одобрительно зевнула Маша.
— Да, я такая, — задрала очаровательный носик Меланья. — Но и вы тоже ничего, пойдет с постным маслицем. Допивайте свой кофий да ступайте к гостям.
— И правда пора, — согласилась Настя. — Значит, я к черному входу.
— А я навстречу имениннице, — Марья заглянула в чашку, убедилась, что она пуста и со вздохом отставила ее. — Улыбаемся и пашем, девочки.
— Ни пуха, ни пера! — от души пожелала Меланья.
— К черту, — засмеялась Настя.
— Все там будем, — философски заметила Маша.
— Доброе утро, государыня царевна, — шутливо поклонилась Марья имениннице.
— Поздорову ли? Единорог во сне не привиделся ли? (Маша не слишком точно цитирует А. Толстого. Ну любит она 'Петра Первого'. Любит)
— Бог миловал, — подыграла Любава (она тоже девушка начитанная. Опять же возможность поболтать с человеком из ее мира бесценна). — Благодарствую, Марьюшка. А у меня сегодня день рождения.
— Поздравляю! — 'страшно' удивилась Облигация. — С меня подарок.
— Чашечка кофе сгодится, — невинно посмотрела царевна, которой строго настрого запретили сей вредный во время беременности, но безумно любимый напиток. — Со сливками и сахаром.
— Так уж и быть, — тяжело вздохнула Маша. — Но, если Яга меня снова квакать заставит, виновата будешь ты.
