О! К ребятам в литературный клуб заскочи, а то они меня потеряли уже. Пусть посоветуют что-нибудь, бабушкины мелодрамы по второму кругу я не переживу, — они переглянулись и одновременно скривились. — Хотя нет, не приноси, пусть лучше Мирна принесет! Она, кстати, не заходила?
— Мирна, значит? — по лицу Риды расплылась мерзкая улыбка, на которую Дориан закатил глаза, явно пожалев о своей просьбе. — Нет, не заходила, но я всенепременно ей все передам!
— Передай, — Дориан несколько раз мелко качнул головой. — И себе кое-что передай. Прям вот сюда, — указательным пальцем он постучал по виску, — где мозги должны быть.
Рида удивленно повернула к нему голову, от необъяснимого возмущения даже взгляд прояснился. А Дориан резко стал серьезным. Настолько, что девушка даже недоверчиво проморагалась — за добродушным, простоватым обаяшкой Дори таких взглядов на ее памяти не водилось.
— Рида, ты буквально с ума сходишь. Говоришь со мной, а смотришь куда-то в сторону, будто торопишься. С той вылазки черти что происходит. И не отнекивайся. Я отлично вижу, чем забита твоя голова! — девушка хмыкнула и с чрезмерной иронией посмотрела на брата, ожидая, что же тот выдаст. — Не знаю, что вы там нашли, но абсолютно уверен, что это того не стоит. Пусть этим занимается полиция, службы безопасности и прочие. Не мне за тебя решать, но я очень бы не хотел, чтобы ты вмешивалась и рисковала собой ради ничего. Заткнись и дай мне договорить! — чуть повысил голос он, когда Рида открыла рот, чтобы возразить. — Я прекрасно знаю, что ты скажешь! Что ты уже обещала Иле и что давно бросила эту ерунду. Но я тебя как облупленную знаю. Я же вижу, что ты едва сдерживаешься. Любой щелчок, малейшая зацепка — и ты не выдержишь, наплевав на все и вся. Рида, я, черт возьми, волнуюсь и за тебя, и за Илю, которая, без вариантов, пойдет за тобой! Я не закончил! — он поднял руку, жестом тормозя готовую разразиться оправданиями и возмущениями сестру, и продолжил тише и с куда меньшим напором. — Рида, забудь об этом, выбрось из головы. У тебя нет ни одной весомой причины заниматься этим. Мы все живы, я буду здоров меньше, чем через полгода, если именно это причина балагана. Ты — взрослый человек. Неглупый человек. Но ты вцепилась в эту идею, эти поиски дыма, как импульсивный подросток, — Рида исподлобья посмотрела на него и коротко глянула на дверь, надеясь, что кто-то из персонала войдет и прекратит это. — Я знаю, решать не мне, но прошу тебя. Перестань. Позвони маме, вытащи Илю в кафешку или театр, займись собой… Да хоть к Тарлину съезди! Бедняга уже не знает, с какого бока к тебе подкрасться! Да! И не смотри на меня так! Не все тебе меня с Мирной подкалывать! — парень вдохнул, собираясь с мыслями. — Рида, это не твое дело, и оно того не стоит. А теперь, так как ты вряд ли внемлешь моим предостережениям: когда будешь перепрыгивать через табличку «Не влезай! Убьет!», хотя бы смотри под ноги! — грустно усмехаясь, закончил он. — Будь осторожна, хорошо?
Девушка молча застыла на месте, переваривая отповедь. Наклон головы. Ее плечи мелко затряслись, вынуждая Дориана чуть приподняться, чтобы увидеть лицо. Тихий смех постепенно нарастал, и, наконец, девушка, хохоча, откинула голову и стала утирать выступившие слезы.
— Пришла проведать, называется, — сквозь смех проговорила она. — Не завидую я твоим будущим воспитанникам, Дори, совершенно!
— Я ж знаю, что мы оба без тормозов, — пожал плечами парень, опускаясь обратно на подушки, — приходится подменять их друг для друга.
— Я все обдумаю, — Рида подошла к кровати, наклонилась и приобняла брата за плечи. — Постараюсь направить энергию своей одержимости в более безопасное русло. А ты выздоравливай, ни о чем не беспокойся. С Мирной я поговорю, материалы принесу, как только доставят. Ладно, пока! — она накинула куртку и подняла руку.
— Пока, — кивнул Дориан, — и еще раз спасибо. Бабуле привет!
Рида вышла за дверь и невольно повторила действия доктора, восстанавливая душевное равновесие. Это, конечно, не совсем то, что она ожидала от встречи. Этот монолог словно с каждым словом выпивал из нее силы. Все же Дориан был прав, как минимум, в одном: он ее отлично знал. Лучше многих. Лучше нее самой. Она молча стояла минут пять, как громом пораженная. И думала над словами самого вредного, но самого близкого и верного человека в ее жизни. Неизвестно, сколько бы она стояла у дверей палаты под любопытными взглядами пациентов и посетителей, если бы бутылка в сумке не решила сменить свое положение и не стукнула девушку по бедру. Чуть дернувшись, она перевела еще мутный взгляд на приемный кабинет Тарлина. В голове промелькнули слова брата, тут же перебитые ворчанием внутреннего голоса о непозволительности такого вмешательства в личную жизнь со стороны родственников. Пораскинув кипящими мозгами, Рида решила ограничиться дружеской передачей и через пару минут прощания с Тарлином и пожелания ему удачи покинула госпиталь.
При встрече время пролетело незаметно и давно перевалило за обед, о чем не преминул напомнить желудок девушки, громогласно ее об этом известив. Впрочем, именно он и повел Риду по уже знакомой дорожке в центр. Повел и просчитался. У отделения все еще бушевала толпа, которая, похоже, за два часа только выросла. На улицу даже вывалилось несколько крупных молодчиков в плотных черных куртках с нашивками и принялись отгонять особо прытких. Кто-то из старшего состава орал из-за дверей, что им мешают работать, на что тут же схлопотал пару оскорбительных фраз, суть которых сводилась к «пить чаи — это не работа». Рида замедлила шаг рядом с отделением, прислушиваясь к выкрикам, но так ничего и не поняла. Она уже занесла ногу, чтобы пробиться поближе ко входу, но тут же поставила ее на место, одернув себя не так давно данным обещанием.
— Вы смеетесь над нами?! — раздался гулкий мужской голос над гвалтом толпы. — У меня там дядя погиб, а я даже материалы дела увидеть не могу! — люди вокруг дружно загудели, поддерживая парня.
И в эту секунду Риду переклинило. Всего пара вопросов. Просто удовлетворить любопытство. Что в этом плохого? Бабушке наверняка тоже будет интересно… Спросить. И все! Она кивнула собственным мыслям и приблизилась к толпе. Однако положение стало только хуже: шум теперь закладывал уши и разобрать что-либо было просто невозможно. Девушка вздохнула и ловким движением руки, привыкшей тягать тяжелые детали, дернула на себя какую-то женщину в возрасте. Со смесью удивления, возмущения и легкого испуга еще полыхающая яростью толпы женщина уставилась на
