метод встряски коллектива. Помнится, Евгений предлагал нам экскурсию по Минску.
Начальник посмотрел на Зиновьева, тот утвердительно затряс головой.
— Ну, что ж, идея хорошая, смена обстановки, как правило, даёт положительный толчок в любой работе. — полковник прошёлся вдоль окна. — Евгений! Согласуйте с нашими коллегами места досуга.
— Есть! Разрешите вопрос!
— Валяй.
— Местный персонал брать?
— Конечно, — усмехнулся полковник, — они ж обидятся, если их не возьмём, будут себя считать людьми второго сорта. Всё, свободны. Да, Женечка! Организуй вывоз с объекта по 2–3 человека, где-нибудь подальше пересади всех в один автобус.
— Будет исполнено!
(Как-будто я это и без тебя не понимаю, старый осёл! — подумал капитан, идя к двери)
–
Минск Горелику не запомнился ничем — он не отрываясь глядел на Машу. Какие достопримечательности? Какой кафедральный собор? Маша поймала взгляд Питера, несколько секунд не отводила глаза, потом улыбнулась и стала смотреть в окно автобуса.
Горелика прошиб пот, он чувствовал, что у него горят уши. Таких чувств он не испытывал лет двадцать.
Между тем экскурсия закончилась, и машина подъехала к ресторану «Бульбашы». Пассажиры вежливо похлопали экскурсоводу и пригласили его присоединиться. Гид отказываться не стал. В зале ресторана уже был сервирован большой стол. Вдумчивый наблюдатель заметил бы, что приборов было на один больше, чем гостей, включая водителя — присутствие за столом экскурсовода было предопределено.
Пока посещали туалет и мыли руки, Горелик замешкался и, к своему большому разочарованию, увидел, что места рядом с Машей уже заняты. Питер уселся рядом с Павловским. Вышколенные официанты понесли салаты, закуски и разносолы, хлопали винными пробками, разливали по рюмкам ледяную водку.
— Ты сильно не налегай на алкоголь, — толкнул коленом Павловский, — а то мало ли что…
— Я вообще сегодня пить не собираюсь! — ответил Питер, перевернул рюмку кверху дном и сказал изумлённому официанту: — Морсику, пожалуйста!
Между тем гид заканчивал приветственный спич, раздался звон бокалов; Павловский одобрительно хлопнул Горелика по плечу, выдохнул, одним махом опрокинул в рот рюмку водки, крякнул и с удовольствием захрустел малосольным огурчиком.
Тосты следовали один за другим, блюда менялись с умопомрачительной скоростью, лица сидящих за столом раскраснелись, голоса стали громче. Языки развязались, и, как следствие, начались жаркие споры на производственную тему — банальный российский корпоративчик, что с нас взять?
Когда градус дискуссии возрос до предела, из-за стола вскочил один из сотрудников с вытянутой в руке рюмкой водки.
— Коллеги! Всё это, конечно, замечательно, и проблема устойчивости работы установки имеет место быть, но я хотел бы поднять бокал за Владимира Георгиевича, который предложил, не побоюсь этого слова, гениальн…
Тостуемый внимательно наблюдал за происходящим, и при словах «проблема устойчивости» ощутимо пнул ногой сидящего напротив Зиновьева ¬— капитан был занят охмурением лаборантки из местных, на глазах таявшей от внимания и потока комплиментов московского гостя. Ударенный вздрогнул, удивлённо посмотрел на Павловского (тот показал глазами на говорившего), в секунду сообразил и пулей вылетел из-за стола.
Подошед к спикеру, Женечка прервал спич сотрудника и в течение пяти секунд что-то шептал ему на ухо: говорящий побледнел, огромными, как блюдца, полными ужаса глазами он огляделся по сторонам и опустил руку с рюмкой.
— Простите, коллеги, я, эээ… — тостующий тихонько сел на место и, натурально, обмяк и посерел. Над столом повисла нехорошая тишина.
Зиновьев отыскал глазами экскурсовода. Гид кивнул и встал из-за стола.
— Господа! А ещё в нашей сегодняшней программе — ТАНЦЫ! Маэстро, прошу!
Оказалось, что группа лабухов давно на сцене и только ждёт сигнала. Маэстро не «урезал марш» — по его взмаху ансамбль заиграл обыкновенную для кабаков разудалую российскую попсу. Обстановка за столом разрядилась, все заулыбались-засмеялись, некоторые, наскоро опрокинув рюмку, побежали звать дам на танец.
— Что ты медлишь? — Павловский наклонился к уху Горелика. — Иди, приглашай её, а то уведут!
Питер отложил вилку, вытер рот салфеткой, с трудом встал и на ватных ногах подошёл к Маше. Как можно галантнее поклонился и протянул руку — Маша улыбнулась и подала руку в ответ: они отправились в круг танцующих.
Павловский проводил пару взглядом, со смаком опрокинул ещё рюмку, зажевал нацепленным на вилку маслянистым грибочком и с удовольствием откинулся на спинку удобного стула. Тем временем к нему подошёл Зиновьев.
— Спасибо, Владимир Георгиевич, — нагнувшись к сидящему негромко проговорил капитан, — Вы очень выручили меня. Я — Ваш должник.
— Ничего, бывает. Сочтёмся.
Зиновьев распрямился и посмотрел вглубь зала. Павловский последовал за взглядом капитана — через несколько столов он увидел легко узнаваемую массивную спину полковника Некрасова.
20
— У Вас хороший вкус, Пётр, — сказала Маша, покачиваясь в танце, — очень красивые цветы. Я вообще очень люблю цветы, правда, редко их получаю. Сами додумались, или кто-то подсказал?
— Ммм… — Горелик густо покраснел
— Ну, что Вы, смущаетесь, как школьник? — Девушка иронично смотрела на партнёра по танцу. — Павловский посоветовал?
— Да, — выдохнул Питер, — как Вы догадались?
— Это не трудно. Только он да Жилин не пытались залезть мне под юбку, зная, что я одна. — Маша печально вздохнула. — Ну, понятно, профессор относится ко мне, как к дочери, А Владимир Георгиевич просто очень порядочный человек.
Слова о порядочности Горелик принял на свой счёт и рывком поднял руку с талии партнёрши несколько выше: опустить ниже у него даже и мысли не было.
— В Вашей порядочности, Пётр, я тоже не сомневаюсь, — Маша засмеялась, — иначе не пошла бы танцевать с Вами. Не робейте, расскажите лучше о себе.
Музыка стихла, и танцующие отправились к своим столам. На этот раз Горелик решил не упускать своего шанса и занял место рядом с Машей, готовясь отвоёвывать его в случае надобности. Впрочем, никто не возражал.
Тем временем официанты вынесли горячее: в судках шкворчало нечто мясное, источавшее столь соблазнительный запах, что едоки из-за соседнего столика обернулись и начали принюхиваться.
— Ммм, какой аромат, — Маша покрутила головой, — я что-то зверски проголодалась.
Официант раскладывал по тарелкам плод вдохновения шеф-повара. Сидящие за столом накинулись на блюдо.
— Такую закуску грешно есть помимо водки! — процитировал классиков кто-то из едоков. Все одобрительно засмеялись и потянулись к графинам и бутылкам.
— Пётр! Давайте выпьем? — Маша посмотрела на Питера.
— Я, собственно, не хотел сегодня… — замямлил Горелик.
— Не обязательно же водку, — улыбнулась девушка, — давайте выпьем красного, мясо ведь! Да какое.
Стоявший за спиной официант мгновенно наполнил два бокала. Пара чокнулась фужерами, Маша сделала глоток, поставила бокал перед собой и посмотрела на Горелика — тот выдохнул и, как стакан воды, выпил всё до дна. Фужер моментально наполнился вновь.
— Ну, что же Вы молчите? — Маша лукаво посмотрела на Питера.
