Птичка расслабляется, едва не урчит от мягких приятных прикосновений, прикрыв глаза. Именно в этот момент я быстро обжигаю её ягодицу, тут же впиваясь пальцами в покрасневший след.
— Сильнее… — шепчет сбивчиво, виляет своей привлекательной попкой прямо перед моим носом, провоцируя и дразня.
Замахиваюсь, вкладывая больше силы в удар, и девушка сжимает ладони, когда на её ягодице появляется новый пылающий след.
Я не останавливаюсь, продолжая оставлять яркие полосы поперек ягодиц. Первое время Кира пытается терпеть и сдерживаться, но после десятка ударов срывается на несдержанные всхлипы, неосознанно напрягая попку перед каждым замахом.
Ягодицы постепенно наливаются краской, малышка извивается под градом ударов и стонет, уткнувшись в постель, когда ремень попадает по болезненным следам.
Громкий вскрик, потому что ремень попадает в нежное местечко под ягодицами.
Мои пальцы на красных отметинах — сминают и похлопывают по бедру.
Глава двадцать третья. РусланНаклоняюсь и провожу языком по набухшим следам, отбрасывая ремень и ныряя пальцами к пульсирующей набухшей промежности. На подушечках остаётся влага, которой я пачкаю искусанные губы птички и тут же целую её, слизывая смазку в поцелуе, вталкивая язык в её горячий маленький ротик, буквально трахая его таким образом.
Вновь касаюсь пальцами влажных складочек и скольжу чуть выше, надавливая подушечками на колечко между ягодицами, внимательно следя за реакцией девушки, которая сразу же затихает.
— Красный? — пальцы скользят по кругу.
Отрицательный кивок.
— У тебя было что-то подобное?
Вновь так же кивает, а я чувствую особенное извращённое удовлетворение.
Птичка лишь сжимает зубы и расслабляется, позволяя моей руке открывать для неё новый вид удовольствия. В первый раз не стоит напирать слишком сильно, так что я отдаю предпочтение маленькой алюминиевой пробке, которая несомненно разнообразит её оргазм.
Пристальный взгляд наблюдает за моими действиями, когда я достаю девайс из шкафа. В первую секунду я замечаю испуг, но после он сменяется интересом в её глазах.
Возвращаюсь к малышке, сгибаю одну ногу на постели, чтобы было удобнее, и проталкиваю пробку между её губ. Мне нравится смотреть, как она послушно скользит язычком по ней, увлажняя металл. Последний раз ввожу пробку в ротик и возвращаю руку к анальному отверстию.
Наконечник скользит по вновь напряженному месту. Опускаю руку ниже, пачкая пробку её же смазкой, и возвращаюсь назад, тут же надавливая острым сглаженным концом.
Птичка дрожит, кусает губы и сжимает ладони, пока пробка медленно входит внутрь, расширяя тугие стенки. Полностью вталкиваю её и тут же скольжу обратно, не в состоянии отказать себе в этом виде, когда металл медленно входит в её маленькую попку.
— Когда-нибудь на этом месте окажется мой член, — шепчу ей в волосы, усмехаясь, когда девушка сильнее вскидывает ягодицы.
Горячая развратная малышка.
— Хочешь кончить? — скольжу пальцами ниже и осторожно толкаюсь двумя в лоно, надавливая через стенку на пробку, вырывая новый стон.
— Да…
— Попроси, — прикусываю маленькое ушко, чуть резче вбивая пальцы внутрь сокращающихся стенок.
— Пожалуйста, Руслан, — сбивчиво тараторит и пытается сама сильнее насадиться на пальцы. — Пожалуйста.
— Перевернись и раздвинь ноги.
Перекатывается сначала на бок, а после падает на спину, удобно устраивая скованные руки в прогибе поясницы. Разводит бёдра и смотрит на меня затуманенным взглядом, прихватывая зубками нижнюю губу.
— Послушные девочки получают десерт.
Кира не заметила, как вместе с пробкой я достал ещё и небольшой вибратор, так что приятная вибрация между ног становится для ней неожиданностью. Птичка дёргается и пытается свести ноги, на что я только отрицательно мотаю головой, прижимая вибратор сильнее, раздражая чувствительный набухший клитор.
Переключаю режим, вибрация становится быстрее, заставляя Киру ёрзать и толкаться бедрами навстречу моей руке. Малышка не может сдерживать громких стонов, часть из которых я ловлю жадными поцелуями. Задираю свободной рукой футболку вместе с бельём и сжимаю зубами напряженный сосок, обхватывая ладонью другое полушарие.
Птичка выгибается и закрывает глаза, полностью концентрируя своё внимание на ощущениях от моих рук и рта. Я чувствую, когда она подходит к краю, тут же опускаю вибратор ниже, раздвигая влажные складочки, снижая степень вибрации.
Мучаю разгоряченную малышку, терзая губами соски по очереди, вновь прикусывая, когда накатывающая волна её удовольствия отступает.
— Пожалуйста… — хнычет разочарованно, стоит мне в очередной раз отнять вибратор, и я понимаю, что она уже на грани.
Прибавляю степень вибраций и прижимаю игрушку к клитору, на этот раз доводя до конца. Птичка кричит и царапает коготками постель под собой, до боли прикусывая губу. Её тело бьёт мелкая дрожь несколько мучительно долгих секунд, после которых я отнимаю вибратор и бросаю его куда-то в сторону.
Глажу малышку между ног, продлеваю её удовольствие, чувствуя, как стояк неприятно трётся о ткань белья. Освобождаю женские руки, и Кира тут же сворачивается калачиком, обнимая мою руку, перед этим потеревшись щекой о тыльную сторону ладони. Кошка довольная.
Убираю с её лица налипшие пряди и скольжу пальцами к отметине на шее, легко поглаживая след. Кира натурально урчит и жмурится, а после задирает немного голову, чтобы посмотреть в мои глаза.
— Руслан… Я хочу попробовать ещё раз… — сбивается, но ту же вновь пытается объяснить, хоть я уже и догадываюсь по взволнованной интонации. — Обычный секс, когда твой член во мне.
Чёрт, девочка, ты меня убиваешь.
Глава двадцать четвертая. КираЯ краснею, когда Руслан ловким движением пальцев избавляет меня от пробки.
Обманываю себя, мысленно прикрывая эти эксперименты волной возбуждения, когда можно соглашаться на что угодно, лишь бы мужчина продолжил свои ласки, от которых кружится голова, а сознание уплывает в расслабляющую пучину удовольствия.
Выталкиваю из сознания мысль о том, что на самом деле я настолько растворяюсь в этом невероятном мужчине. Готова позволить ему многое из того, что раньше было под строжайшим запретом.
Как иначе вообще можно объяснить моё решение о новый попытке?
Руслан лишь одними губами шепчет «позже», и я снова млею от его властных поцелуев, которые подчиняют каждую клеточку моей души.
Он не умеет по-другому. В каждом жесте, в каждом слове проявляется его характер. Он привык быть ведущим, а я не хочу что-то менять, чувствуя, наконец, себя слабой. Наше равновесие такое шаткое, но я готова бороться за него, даже если придётся пройти несколько адских кругов перед доверительной уверенностью друг в друге.
