приёмного родителя. Моего согласия никто не спрашивал и не ждал.
После завтрака меня отловила Сигура и спросила, правда ли я просил у родителей разрешения сделать её своей забавой. Я сказал, что они ко мне пристали с требованием назвать имя, а я назвал такое, на которое они не согласятся, просто для того, чтобы отстали.
— А я не против. Я люблю доходить до оргазма. Будешь доводить меня? — неожиданно согласилась Сигура.
Как просто в этом мире впасть в смертный грех! Убийство и блуд, дело благородных.
Я использовал познания, недавно почерпнутые от Консанса:
— А ты как больше любишь, руками или языком?
— Договорились! — чирикнула Сигура и упорхнула.
Ближе к обеду меня нашёл отец и сообщил, что Самата и Сигура с нами не пойдут. Он решил, что для молодых девушек такая дорога может быть слишком опасной.
Всё ясно. Решили, что мы с Сигурой можем действительно слишком сойтись, что впоследствии может помешать им выгодно выдать Сигуру и женить меня. Заодно и Самату прижали.
Выехать сразу, как хотел отец, не получилось. Даже приблизительные подсчёты показывали, что для такого путешествия потребуется много запасов. Отец вслух проклинал тот день, когда решил научить меня арифметике, но признал мои расчёты. Выезд отложили на три дня.
* * *
— А мой отец говорит, что бесы — это всё сказки, которые жрецы придумали для того, чтобы запугивать селян, — сказал Визго.
Перед отъездом мне удалось улизнуть в деревню, поболтать с друзьями. Конечно, я не мог не рассказать им про девчонку, что спуталась с нечистыми.
— Не сказки, поверь. И через сны пытаются воздействовать, и наяву. Уж кому бы не сомневаться в существовании нечисти, так тебе. Помнишь то чудовище, которое мы на хуторе завалили?
— Так оно вполне себе настоящее, его потрогать можно было.
— А если бесов нельзя потрогать, но можно увидеть и получить какую-то информацию, они что, не настоящие?
Визго задумался.
— Если бы на меня так девчонки вешались, я бы не устоял. Взял бы самую первую, — мечтательно протянул Маркел.
Про приказ мамы я им тоже пожаловался.
— Это издалека только так кажется. Вот представь, если бы твоя мама приказала тебе выбрать забаву из Симатки, Дранки и Тушкаки, ты бы кого выбрал?
Симатка была глупой и некрасивой девушкой, Дранка получила такое прозвище за то, что всё время дразнилась и дралась на пустом месте, Тушкака была просто дурой, причём дурой навязчивой.
— Да, есть проблема, — согласился Маркел.
— А я вот вспоминаю одну историю, и думаю, что тут дело сложнее. Помните историю про серую семью? — спросил Геригор.
— А при чём тут серая семья? — удивился Серен.
— Помните, они от голода связались с нечистыми, а те из них за каждую услугу и за каждый кусочек кажущейся еды понемногу забирали жизненную силу, так что они стали совсем прозрачными, и только казались окружающим обычными людьми. До тех пор, пока не приехал Рыцарь Без Страха и Упрёка и не открыл всем глаза на то, что они серые совсем. Вот наш Полисаний пока с девками не путался и может видеть суть дела как она есть, может видеть все серые семьи. А если спутается, то станет как все, и ничего видеть не сможет. Поэтому они ему эту деваху и пытались подложить, — предположил Геригор.
— Эти сказки про серые семьи и неупокоенные души бабки десятками выдумывают, чтобы было, что рассказывать во время зимних рукодельных посиделок. Полисаний чётко сказал же, что девка осталась вполне обычной, только некрасивой стала, — недовольно рыкнул Серен.
— А, ну, да, не сходится. Но Полик, ты это, оставайся как был, сможешь тогда бесам противостоять и серые семьи видеть, — не отказывался от своей идеи Геригор.
Сочувствие друзей меня тронуло. Захотелось ещё пожаловаться на жизнь:
— Чего они вообще ко мне пристали? Я обычный мальчик, без суперспособностей.
— Так я ж говорю, ты серые семьи сможешь видеть, — напомнил Геригор.
— Скорее, у Полика есть суперспособность бесов в шарик скатывать и из людей выгонять, как у святого Исусания, только у того суперспособность в старости проявилась, когда он монахом стал, а у Полика может быть с детства. Поэтому бесы и хотя его обычным хозяйчиком сделать, любителем женщин, — высказал свою версию Серен.
Я уже хотел сказать, что святой приобрёл эту способность только благодаря подвигам во имя Бога, а не получил её по рождению, как наши благородные, но внезапно понял, что товарищи просто хотят, чтобы и у их друга из числа благородных тоже была какая-нибудь суперспособность. Поэтому я просто засмеялся. Друзья присоединились.
Остальное время я рассказывал, как мы строили лесопилку с приводом от ветра. Эта тема вызвала живейший интерес.
Глава 5
Дикое Поле
Переправлялись через Реку не у нас, а намного ниже по течению. Вообще-то река, отделяющая нас от Дикого Поля, называется Арпезиана, но все давно называют её просто Река. Мосты, которые принадлежат моему отцу, перекинуты через небольшие реки и ручьи — притоки Арпезианы. Я даже не представляю, у кого может хватить средств и умений, чтобы построить мост через Реку. Она не самая широкая, зато очень глубокая и очень быстрая. В былые времена, когда по реке шли на юг баржи с зерном, назад их поднимали исключительно вручную. Одна группа заводила и крепила трос, а вторая группа дюжих мужиков — бурлаков шла по палубе баржи и тянула трос. Грести вёслами не было никакой возможности — любой корабль просто сносило. Даже самые быстрые лодки продвигались против течения едва — едва. Для барж на дне были установлены специальные грузы и якоря, а на поверхности болтались поплавки с креплениями для буксировочного троса. Те группы, которые заводили трос, обычно бежали по берегу с лёгкой лодочкой в руках, а потом спускались по течению к поплавку, крепили трос и с ним спускались до баржи. Потом они брали использованный трос, гребли к берегу, и всё повторялось снова и снова.
В наше время поплавков почти не осталось. Тропы вдоль реки заросли лесом. Прибрежные бароны не видят смысла тратить силы на то, чем никто не пользуется. Там, где мы переправлялись, поплавки поддерживались в исправном состоянии. Их использовали для судна типа парома. Паромщики взяли с нас целое состояние, но и работали полдня.
Сигурн заметил, что если будем осваивать земли за рекой, то надо будет наладить свою паромную переправу, иначе разоримся на паромщиках.
Мне несколько не хватало беспричинной и наивной жизнерадостности Сигуры, поэтому я ответил не очень доброжелательно:
— А тебе-то какое
