– Вы только хотите научиться рисовать или у вас уже есть опыт в живописи? – его вытянутое лицо, маленькая крашеная бородка и нелепый берет, относили его к разряду «не от мира сего» куда Джесс определяла для себя всех чудиков.
– Я немного умею. В основном делаю эскизы карандашом, – ответила она, сама не понимая, зачем ей сейчас заниматься рисованием.
– Тогда я бы хотел предложить вам очень качественные карандаши, ими очень удобно рисовать портреты, штрихи не размазываются и графит не крошится. Взгляните, – легкими движениями он сделал на бумаге несколько штрихов, и улыбнувшись взглянул на Джессику, надеясь увидеть в ней готовность приобрести и этот товар. Она пожала плечами, но затем кивнула, беря карандаши. В её глазах вдруг появился загадочный блеск.
Следующим местом, куда она зашла – было кафе. Заказав молочный коктейль, Джесс уставилась на Уэса.
– Ты часто здесь бываешь? Я имею в виду в городе?
– Довольно часто.
– А почему это Дэвид отправил именно тебя присматривать за мной? Почему не девушку, не женщину, не какого-нибудь престарелого семейного верзилу, а именно тебя, молодого симпатичного парня? – она улыбнулась, иронично поджав губы.
– Что-то я не вижу в этом проблемы, – Уэс слегка нахмурился, в его глазах мелькнуло высокомерие и готовность выдать очередную колкость в её адрес.
– Наверное, у тебя есть любимая девушка? – продолжала свою игру Джесс.
– Нет, это слишком утомительно.
– Тогда, …по всей вероятности ты гей?
– Ах ты, какого мы о себе мнения! – фыркнул Уэс, – Думаешь, иначе я обязательно должен соблазниться на твою милую мордашку и помочь тебе слинять? – он рассмеялся, чуть запрокинув голову. – Не выйдет, дорогуша! Дэвид поэтому и отправил меня, потому что меня он очень хорошо знает. И я не гей, чертовка. Если ты не прикусишь свой злобный язычок – скоро все в доме будут называть тебя маленькой сучкой.
– Напугал! Мне всё равно, стервой или монашкой – статус мой от этого не измениться. Я останусь вашей заложницей, Уэс. Хотя тебе и плевать на меня с высокой башни. Вы меня не знаете, и я не буду из кожи вон лезть, чтобы вам понравиться. Ясно?
– Хм, глупо. Тебе придется жить с нами не один год. Так что советую пересмотреть свои взгляды. Бунтари и революционеры, знаешь ли, плохо заканчивают.
На обратном пути, Джесс снова решила разговорить Уэса, стараясь выглядеть как можно спокойней.
– А Кэтрин с Дэвидом уже давно вместе?
Уэс подозрительно сощурился, покосившись на неё.
– Что тут такого я просто хочу узнать о тех, кто живёт в доме, и как мне себя вести!
– Давно, – произнес Уэс. – Уже лет семь. Дэвид любит её, да и Кэт сходит по нему с ума. Тебе лучше не влезать и хорошо думать, прежде чем соберешься ей что-нибудь ляпнуть, иначе Кэт может заставить тебя об этом пожалеть. На твоём месте, я бы не наживал себе такого врага, как она.
Джесс усмехнулась своим мыслям. Приблизительно она уже знала, что будет делать, а чего нет.
А когда она увидела, идущих в обнимку и целующихся по тропинке к дому Дэвида и Кэтрин, то Джесс ещё больше утвердилась в своих планах.
Рисованием Джесс никогда особо не увлекалась, правда ещё в школе она ходила в художественную студию, и иногда на неё снисходило озарение, и она могла нарисовать вполне приличный эскиз. Это всё шло из души. В какие-то особые моменты, она брала карандаш и, не особо задумываясь о технике – оставляла своё произведение на бумаге, словно отпечаток своих мыслей или переживаний.
– Джесс, – стукнув пару раз, в дверь заглянула Тиффани, с копной рыжих кудрей на голове. – Дэвид попросил, чтобы я тебя позвала. Мы собрались в гостиной и у нас маленькое торжество.
– Даже не буду спрашивать, по какому поводу. Спасибо, но я не пойду. Уверена, вы справитесь как-нибудь и без меня, – бросила Джесс, не отрывая глаз от карандаша, скользящего по бумаге.
Через время дверь снова открылась.
– Тиффани, я же сказала, что никуда не хочу идти, – Джесс всегда раздражалась, когда ей мешали или навязывались. Но вместо рыжеволосой девушки, она услышала возле себя голос Дэвида.
– Обычно мне не нужно повторять два раза. В этом доме, Джесс всегда царила атмосфера единства, семейственности и понимания. Этот дом для моей семьи. В нем не может быть затаившихся врагов и игнорирующих всё и вся единоличников.
– Если у вас там такая связующая всё и вся любовь – я не понимаю, что я-то там забыла?! Хоть тресни, но мне там не место, Дэвид!
Вместо ответа он выхватил её рисунок, внимательно вглядевшись в нарисованный на нем портрет.
– Что ж, …похож, – протянул он.
– Отдай!
– Ты ошибаешься, в том, что думаешь, будто любишь его, – проговорил Дэвид, возвращая ей набросок, в котором угадывалось лицо Ника.
– Ага, и что же это, по-твоему? – её сердитые и холодные от обиды глаза, вперились в будто выточенное, с правильными чертами, задумчивое лицо Дэвида. Лицо, которое она никогда бы не захотела нарисовать, потому что оно было слишком идеально.
– Эмоции, а попросту говоря – игра гормонов. Ты ведь личность такая непосредственная, независимая, избалованная вниманием парней, поэтому тебя всегда больше привлекали люди с тайной, не похожие на других. Ник ведь оказался для тебя загадкой? Плюс ко всему твой организм был изначально настроен на ликанов, особенно когда ты стала женщиной. И когда ты впервые столкнулась лицом к лицу с ликанов – гормоны взыграли. И тебя стремительно потянуло к этому парню. Но ведь ты его так мало знала, а любить это совсем другое. Это не просто хотеть целоваться и убежать на край света.
– Не нужно строить из себя всезнающего старца. А как же тогда любовь с первого взгляда?
– Джесс, с первого взгляда любви не бывает! – снисходительно усмехнулся Дэвид. – Это всё химия тела, всё те же гормоны, влюблённость, симпатия, желание попробовать, но никак не любовь. Любовь это другое – это способность принять и выстоять, это самопожертвование, абсолютное доверие, взаимная поддержка и слияние душ. Любовь никогда не диктует правил и ничего не требует.
– Господи, даже не догадывалась, что ты такой глубокий и проникновенный …монстр, с такой мудрой душой, – она не смогла сдержаться и съязвила. – Можно я сама буду учить уроки, папочка?
– Ладно, хочешь усложнить себе жизнь? – он кивнул, и снова разочарование скользнуло по его лицу. – Хорошо, только учти, детка – набитые шишки долго болят.
– Легко давать советы, загребая чужую жизнь в свои лапы, – прошептала Джесс, оставшись наедине со своим эскизом. С грустью, она погладила кончиками пальцев линию скул, запечатленных на рисунке. – Ты ведь меня ещё помнишь, Ник?
Утром, чтобы не нарваться на Уэса и снова не напроситься готовить ему завтрак, Джесс караулила в коридоре, высматривая Кэтрин. Но после двух часового безрезультатного ожидания она пошла наверх, дергая двери одну за другой. Пока не очутилась в чьей-то спальне. Огромная двуспальная кровать с резными бильцами и изогнутыми ножками, дорогое постельное бельё скомкано в кучу, на полу разбросана одежда, на прикроватном столике раскрытая шкатулка, в которой беспорядочно валяются женские украшения.
