Как правило, Перистан просто потрясал воображение тех, кто впервые посещал Центральную Азию. Преодолев на величавых, неторопливо ступающих, верблюдах огромную и малозаселенную степь, которой, казалось, никогда не будет конца и края, донельзя уставшие путники при виде издалека сверкавших золотых куполов многочисленных перистанских мечетей, принимали их за миражи. Впрочем, устав от степного однообразия, они были рады и этому невинному развлечению для своих, утомленных от солнца глаз.
Убеждаясь по мере приближения к прекрасному городу, что он является самой настоящей реальностью практически всегда, прежде чем подойти к белокаменным городским стенам, они в восхищении ненадолго застывали, любуясь величавой красотой и изумительно – легкой, парящей архитектурой столицы Хоршикского ханства, в правление хана Тани, затмившей своим непревзойденно – чудным, головокружительно – изящным, утонченно – гордым обликом, многие известные города древнего Востока.
Перистан казался неправдоподобно – прекрасным, чтобы так просто можно было поверить в подлинность его существования, чтобы так легко, без внутренней робости, шагнуть в его широкие, высокие ворота, с двух сторон украшенные фигурами застывших в прыжке бронзовых тигров. За свою неслыханную красу город был прозван «сказочным Перистаном».
На развитие и благоустройство столицы хан Тани не жалел никаких средств. При нем Перистан расширился – разросся чуть ли не вдвое. Из славящейся трудолюбием и упорством Поднебесной империи, из крайне щепетильной в вопросах культуры Страны восходящего солнца, из хранительницы многочисленных памятников древности Греции, из развитых стран арабского мира приглашал честолюбивый наследник могущественного престола Аспандияров искусных зодчих, дабы строительством чудо – города навечно вписать свое имя в славную летопись Хоршикского ханства.
Практически все общественные здания Перистана были построены из очень прочного кирпича, способного выстоять не одну сотню лет. Театры, общественную библиотеку и места отдыха хан Тани приказал облицевать прекрасным красным гранитом. Лечебные учреждения города украшал драгоценный малахит, а строгость и взыскательность, царившую в образовательных заведениях, где обучение велось за счет государственных средств, подчеркивал безупречно – чистый, тщательно отобранный для этих целей, черный гранит. Купола всех без исключения мечетей были покрыты сплавом чистейшего золота, а двери и окна в них украшены различными драгоценными каменьями. Но вся эта роскошь, благодаря предельно – обдуманной архитектуре, не только не утомляла взор, но придавала городу поистине сказочный облик. Перистан был гордостью и самой большой любовью хана Тани.
Дорога в столицу
Эльнара добиралась до Перистана ни много ни мало – целых два с половиной месяца. Это был очень трудный путь для одинокой и бедной девушки. Чтобы заработать себе на пропитание и ночлег она бралась за любую работу, а поскольку была переодета мужчиной, то и предлагали ей, как правило, что-либо из мужских дел. К счастью, учитывая юношескую хрупкость телосложения, ей не доверяли поднимать или переносить тяжести, но и того, что выпадало на бедную девичью долю, хватило бы, чтобы очень скоро свалить с ног гораздо более крепкого в физическом отношении человека. Эли, выдававшую себя за юношу – сироту, потерявшего родителей, и теперь, в поисках лучшей доли направлявшегося в столицу государства, где всегда требовались рабочие руки, выручали полученные от отца уникальные знания по использованию тех или иных трав для поддержания сил и защиты организма от чрезмерного переутомления.
За время своего пути Эльнара повидала немало городов и селений великого Хоршикского ханства, о существовании которых прежде и не подозревала. В некоторых из них любознательная девушка задерживалась не на один день. Ей нравилось бродить по тесным, маленьким улочкам, застроенными старыми, почти всегда пустовавшими сооружениями, грустно взиравшими на мир пустыми глазницами узких окон и медленно оседавшими в землю под тяжестью неумолимого времени, где даже обычная уличная пыль выглядела невообразимо – древней, мысленно пытаясь представить, как жили здесь люди в прошлые века, о чем они думали, к чему стремились, какие страсти происходили за некогда изящными арками полуобвалившихся домов, какие пылкие признания и страшные клятвы слышали эти истрескавшиеся и потемневшие стены.
Иногда в каком-либо из караван-сараев, выполнив всю требовавшуюся от нее работу, Эли тихонько усаживалась в уголок, чтобы послушать всевозможные занимательные истории, до которых так охочи кочующие по городам и весям путешественники, число коих за последние годы в государстве особенно возросло. Слушая этих бывалых путников, видевших, по их словам, едва ли не весь белый свет и, естественно, всегда немного приукрашавших свои удивительные рассказы, она думала, что, наверное, это неплохо – быть мужчиной, свободно передвигаться по миру, распоряжаться по собственному усмотрению своей жизнью, приобретать новые знания. Но, вспоминая Софи, понимала, что и женщина при желании может построить свою судьбу, согласно собственным представлениям о счастье. Эта мысль очень подбадривала ее, внушая надежду и усиливая свойственную ей жажду жизни.
В дороге попадались разные люди: добрые и злые, бесхитростные и коварные, жадные и щедрые, умные, целеустремленные, сильные духом и чересчур пассивные, покорно следующие судьбе, не умеющие, или не стремящиеся сопротивляться обстоятельствам, и каждый из них своим жизненным примером чему-то учил еще юную, но очень внимательную и впечатлительную путешественницу. От ее распахнутых навстречу всему новому глаз не ускользали никакие мелочи. Эльнара ясно видела, что бедняки нередко оказывались более честными и душевно – щедрыми людьми, нежели те, в карманах которых позвякивали золотые и серебряные монеты. С досадой и горечью подмечала, что умные не всегда были добрыми, а умелые и способные порой не могли правильно распорядиться посланным им свыше божественным даром. Глядя на окружающий ее многообразный мир, дочь Пехлибея и Фариды отчетливо осознавала, сколь многому ей еще предстояло научиться, как много узнать и понять, чтобы найти свое место в этой совсем непростой жизни.
До Перистана оставалось несколько дней пути, как вдруг с Эльнарой приключился казус, который впоследствии покажется ей даже забавным. В тот день шел дождь, из-за чего ей приходилось чаще, чем обычно делать в дороге остановки. В город ювелирных дел мастеров Тазар она вошла поздним вечером, когда на улицах уже никого не оставалось. Поплутав по темным переулкам в поисках караван-сарая, Эли неожиданно услышала, что кто-то зовет ее. Обернувшись, увидела грузного мужчину средних лет, стоявшего у калитки одного из домов.
Владелец небольшой ювелирной мастерской Арун в этот поздний час вышел во двор, чтобы узнать, на кого брешет его старый хромой пес. Увидев стройную фигуру одинокого путника, решил, по его словам, прийти на помощь юноше, явно оставшемуся без крова в темную прохладную ночь. По-прежнему одетая в мужское платье, Эльнара не заподозрила ничего дурного. Поблагодарив за гостеприимство, прошла в дом.
На мужской половине царили приятное тепло и тишина. Радушный хозяин усадил случайного гостя за низенький круглый стол, приказал бесшумно появившемуся слуге принести ужин для дорогого Али, как в течение всего своего пути называла себя Эльнара, ну а чтоб побыстрее согреться и скоротать время в ожидании предстоящей трапезы, предложил выпить отличного красного вина. Узнав, что юный Али никогда прежде не пробовал спиртного, очень удивился и, почему-то оживившись при этой новости, стал настаивать еще сильнее. Эли как могла отказывалась, но потом, не желая обижать доброго человека, согласилась чуть-чуть пригубить.
