Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
Ночью, как только стихла канонада, и все увалились малость вздремнуть, в подвал ввалилось «большое начальство»: командующий Новгородской армейской группы войск генерал Коровников и член Военного Совета Северо-Западного фронта Штыков, кстати, второй секретарь Ленинградского обкома. Звание – бригадный комиссар. Величина! Коровников, понятно, приехал наложить лапу на наше подразделение, а роль Штыкова для меня была не совсем ясна. Одно понятно, что от этих гадов просто так не отбиться, и ссылочки на то, что мы относимся к другому фронту, могут не прокатить. Благо, что Млынский был при штабе, и со своей стороны тоже составил политдонесение. Его, кстати, как и в мое время, командир не подписывает, его могут с ним ознакомить, но не более того. Млынский Василию его черновик почитать давал, но чистовик мы не видели. Знали только, что он его отправил. Всех, естественно, подняли, днем отоспимся, во время атак. Василий повел себя не совсем правильно, пришлось брать это дело в собственные руки. Во-первых, снял комбез, выставив напоказ редкую в начале войны награду. Героев присваивали, но в основном посмертно. Ивану и Федору Евграфовичу тоже привычные комбезы пришлось снять. Напомнил, что формирование 1-й танковой взял на себя Ленинград, и она носит название «Ленинградской», что инициировали это сами ленинградцы, и в первую очередь рабочие Кировского завода. Что несколько дней назад товарищ Жданов лично с трибуны Смольного сказал, что воины первой танковой покрыли себя неувядаемой славой на полях сражений в Отечественной войне, и что Ленинград приложит все усилия для того, чтобы эта дивизия как можно скорее была перевооружена на новую технику, и только тогда в войне наступит перелом. В общем, редчайший случай, когда я сыпал цитатами, вспоминал слова классиков и тому подобное. А некоторые товарищи, пальцем показывать не будем, стремятся эту самую дивизию растащить по мелким подразделениям, подставить ее под вражеский огонь, не обеспечив хотя бы минимальное воздушное прикрытие. Штыков заинтересованно слушал мои доводы, что-то отмечал у себя в блокноте, видимо цитировал, с удовольствием рассматривал фото нашего экипажа со Ждановым, и его небольшую, но увесистую фигурку на броне нашего танка в обнимку со всем экипажем. В общем, сами мы не лыком шиты, как понимаете, а тут некоторые товарищи не понимают, что срывают вопрос государственного значения, преследуя корыстные интересы. Всем хочется иметь новые тяжелые танки, но «В очередь, сукины дети! В очередь!» И вот этот самый Шлыков в ту ночь и пообещал свеженький полк «яков» для нашего прикрытия, отбил все доводы Коровникова, а тем более какого-то батальонного комиссара. Рекомендовал всем учиться военному делу настоящим образом у лучших представителей 1-й Краснознаменной Ленинградской. Он же предложил 3-му батальону присвоить почетное наименование Новгородский. Главное в этом вопросе, когда разговариваешь с чиновником: напомнить ему о мнении его непосредственного начальника по этому вопросу! И дело в шляпе!
В ущерб сну, второго секретаря сводили посмотреть, что остается от танка Т-IV, подбитого в ночном бою вчера. Неподалеку от ремзавода Евграфыч ночью в лоб поразил танк. На земле лежало его вогнутое днище, несколько катков и небольшие остатки обеих лент гусениц. Остальное разлетелось по сторонам. А Т-IV был самым тяжелым танком вермахта на тот момент. Узнав, что Василий – бывший рабочий ЧТЗ, у второго секретаря Ленинградского обкома ВКП(б) тут же «созрел почин». Это – как чирей, появляется ниоткуда и исчезает в никуда, но следы оставляет! Он решил вернуться в подвал и написать открытое письмо рабочим Челябинского Кировского. Ему-то хорошо, он проснулся не раньше часа дня, чтобы звоночек от начальства не пропустить, а Василий последний раз спал позавчера. В общем, сломался он, и уснул прямо за столом, где за него сочиняли письмо заводчанам. От Штыкова мы узнали страшную военную тайну: несмотря на своевременную отправку карусельного станка в Челябинск, выпуск танков КВ-3 на заводе еще не начат. По всей стране полтора месяца искали: куда ушла суппортная часть станка. Так что это была спланированная диверсия, а не случайность. Суппорт нашли совсем неподалеку от ЧТЗ в Магнитогорске, в куче вторичного металла для переплавки. Так что это – одна из удачнейших операций Абвера или местной пятой колонны, недострелянной перед войной. Так страна осталась без танка, который мог переломить войну и спасти миллионы жизней. Но что не сделаешь ради достижения власти? Подумаешь: двадцать миллионов, все свалим на людоеда Сталина, скажем, что он детишками на ужин питался, а больной диабетом Жданов – пирожными в блокадном Ленинграде. Интернет все стерпит!
Я не удержался и задал вопрос Шлыкову:
– Нашли, кто подменил проездные документы?
– Нашли, все они расстреляны.
– На кого работали? На немцев?
– Нет, разве что в конечном итоге, связей с немцами обнаружить не удалось. Но два месяца – коту под хвост. Пока там выпущено всего три танка, стоял вопрос о снятии их с производства, но эти танки отличились в бою у Литовского брода под Псковом. Из-за этого продолжили поиски станка и нашли его. Чуть не был расстрелян товарищ Зальцман. Он ведь еще до войны приказал начать демонтаж и отправку станка в Челябинск.
Откровенничать и говорить о том, что это я посоветовал начать отправку раньше, я не стал.
Но пока «политиканы» сочиняли всем политотделом письмо от имени героя, сам герой, положив голову на стол, спал на своем шлемофоне, вместо подушки. Впереди был трудный день, а письмо его практически не интересовало: не его уровень. Так что, чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не пукало.
Глава 15
Новгород – Батецкий – Шимск,
16–18 августа 1941 года
Немцы с рассветом продолжили пробивать оборону авиацией, но теперь было проще, закопались по самое «не хочу», разжившись у 50-го инженерного дивизиона бревнами и рельсами для перекрытий. Немцы бомбят мелкокалиберными бомбами, больше рассчитывая на психологический урон от бомбежек. Ну, и сильно страдало население, тем более что немцев очень интересовали колонны с ним на дорогах. 16-го бои разгорелись под Сутоками, у Ларешниково. Немцы пытаются найти обходной путь, больших потерь они не любят. Но местность удобная именно для обороны, и артснаб пока работает нормально. Боеприпасы из Питера идут по двум направлениям: через Батецкий, основной поток, и напрямую в Новгород. День прошел без особых волнений, в обед рядом с Василием за стол подсел Черняховский.
Вначале речь шла о переброске дополнительных сил к Сутокам, на карте существовала лесная дорога от Сутоков к Кшентицам, но разведчики уже доложили Василию, что для техники она непроходима: река Веронда ее подмыла, с одной стороны, а со второй образовался сильно заболоченный луг. Пешим порядком пройти можно, посты там выставили, а так – полный «глухарь». Но с переброской сил и средств в Сутоки Василий согласился. Оттуда можно было нанести чувствительный удар на Борки и, прикрываясь речушкой выйти к Ильменю, и отсечь части 1-го корпуса немцев, сосредоточившиеся у Михайло-Клопского монастыря. Решили согласовать это с Коровниковым, заполучить у него дополнительные силы и ночью провести операцию.
– Ты – молодец, что не полез в драку с Третьяковым, связываться с ним – последнее дело. Коровников тебе ничего не даст, так что даже и не суйся, позвоню сам. А вот с Андреевым лучше разговаривать Баранову. Так что докладывай Баранову о задуманном, попроси его связаться с Андреевым.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 70
