Вздохнув, он положил руку на плечо младшему сыну, но тот отдернулся, и, выскочив, тоже выбежал. Старейшина только покачал головой.
— Ты за племя боишься, вождь, или ответственность брать не хочешь? — хмуро спросил я.
Алб посмотрел утомленным взглядом.
— Не первый раз Бобры в опасности, — он покачал головой, — Если бы я каждый раз позволял эмоциям взять верх…
— Так весь приорат в опасности, дурень, — рявкнул Губа, — О жене хоть подумай, красотка какая! А вышла за тряпку…
Комплимент в сторону его зверицы словно разбудил вождя. Тот с легкой ревностью глянул на десятника, а потом процедил сквозь зубы:
— Пойдем к реке, и спросим. Как скажет Небо, так и будет.
На улице уже стояла непроглядная ночь. Облака заволокли небо, и луна едва могла осветить ближайшие дома. Когда мы выходили из избы, Губа тронул меня за плечо и вытаращил диковатые глаза:
— Эй, Белый Волк! А ты чего это имел там в виду, за столом? Платье какое-то, мужская сила. Я тут подумал чего-то…
Я похлопал его по плечу:
— Молодец, десятник, хорошо подыграл.
Губа усмехнулся:
— Ага, подыграл… Ты в следующий раз предупреждай, а то могу и не понять.
Я почувствовал легкий холодок. Все же было что-то в его безумном взгляде пугающее — Бездны уже нет, а одержимость осталась.
***
Река сказала «да». И еще что-то такое, что старейшина стал помогать нам с большим энтузиазмом. Будто его отругали.
На этом берегу равнина тоже заросла лесом, но он не был таким плотным, как Шмелиный. Я оставил отряд в деревне, а с собой взял Губу с Зунгой, и Тружу. Вождь с сыном некоторое время вели нас вдоль реки, прямо по отвесному берегу, а потом Алб сказал остановиться.
— Я приведу воинов, — сказал старейшина, — А ты, сын, пошли со мной.
— Но, отец…
— На том берегу с тобой погибли много Бобров. Вместе со мной сейчас будешь рассказывать их женам и матерям, где они. И зачем мы берем еще воинов.
Эти слова как-то разом заставили юного Бобра ссутулиться, он даже чуть побледнел. Я усмехнулся — мне этот Алб очень не нравился, но как местный руководитель, он мыслил вполне здраво.
— Тебе быть вождем, Гарей, — строго сказал Алб.
Сын кивнул отцу, и они удалились по узенькой тропке в небольшую чащу. Их спины мелькнули возле самого обрыва, а потом исчезли за кустами, нависающими едва ли не над водой.
Я стоял некоторое время, разглядывая спокойные воды Слезы Каэля, поблескивающие в ночи. Полоску того берега не было видно, и казалось, что передо мной распростерлось море.
Кажется, Дидрич как-то обмолвился, что где-то в Инфериоре есть океан. Да и остров Цветущей Сакуры явно не на реке находится. Вот бы посмотреть… Эти мысли заставили меня усмехнуться — насколько мне подсказывала скудная память, я и в прошлой, земной жизни на море ни разу не был. Кажется, это давняя мечта.
— Слышал я про этих Зубастых Куниц, — подал голос Зунга.
— Да, эти так просто не сдадутся, — сказал Тружа с легким восхищением, — Драм как-то задумался ограбить их деревню…
Я с интересом повернулся к парню.
— И что тогда?
— Да еле ноги унесли. Говорят, они бьются до последнего.
— Вот и я думаю, — влез в разговор Губа, — Надо идти сразу до Куниц. Отряды могут обломаться прямо там.
— Или обойдут Куниц, — кивнул Зунга, — Этому Морицу надо же просто укусить побольнее. А Пантеры-то повкуснее будут, да поближе к приору.
— Решено, — кивнул я, вспомнив, как жена вождя расправилась с противником, — Идем к Куницам.
Такие воины мне бы не помешали в отряде. Да и наличие с нами Гарея, сына Куницы, облегчит переговоры. Если, конечно, деревня Куниц осталась целой — все же и Кабаны, и Волки тоже воины не промах. Тем более, в отряде командор, а человек может сильно повлиять на баланс сил.
— Объясним ситуацию, попросим присоединиться, — продолжил я.
— Можно было бы подождать этого Керта, — задумчиво сказал Зунга.
— Нет времени, — я покачал головой, — Быть может, отряды Морица засели, ждут удачного момента. Если поспешим, мы можем успеть предупредить, да и Керт рано или поздно догонит нас.
— Тоже верно.
Послышался треск веток — к нам приближались Алб с сыном. За ними шли девять хмурых зверей. Я вздохнул — маловато, конечно, будет, но мне неизвестно, сколько воинов у Бобров погибло при нападении Морица.
Так что, дареному бобру в зубы не смотрят.
Когда они подошли, я озвучил свой план насчет Куниц. Сын вождя сразу радостно закивал — деревня матери была для него в приоритете.
— Гарей пойдет с вами, — сказал Алб, потом сунул сыну в руки печать, — Я сейчас дал слово Небу, что все именно так, как говорят, наш оракул заверил это.
То, что у Бобров был свой оракул, вызвало мое восхищение. Уж не знаю, насколько он был силен.
Я узнал дощечку, так похожую на ту, ради которой мне пришлось столько побегать в Землях Серых Волков. Печать — материально запечатленное Слово. Которое, если окажется неправдой, убьет вождя и того оракула, который заверил сказанное.
***
Земли Черных Пантер, по которым мы двигались, в основном были равниной. Поля, разделенные лесными чащами, казались однообразными и бесконечными, но Гарей вел нас вперед уверенным шагом.
В отряде Бобров нашелся еще один следопыт — немолодой зверь в охотничьей одежде с капюшоном. Они на пару с Губой давали более точные прогнозы. Перетирая землю в пальцах, обнюхивали ее, и рассказывали, что здесь прошли отряды.
— Осы твои здесь проходили, — кивнул Губа, обращаясь к Зунге, — Ваша вонь.
— Слышь, Пчела, помолчал бы уж. Как твои воняют, я бы мог рассказать, — огрызнулся тот, и Губа засмеялся.
Потом посерьезнел, посмотрел на второго следопыта. Тот тоже принюхивался, морщил брови, и в его взгляде читалось тревожное сомнение.
— Человек?
Тот кивнул, и Губа подтвердил:
— Тоже чую. Сильная мера шла здесь. Вот только…
Что «вот только», сразу узнать не удалось. Десятник со вторым следопытом горячо обсуждали свои ощущения, и не сразу мне удалось привлечь их внимание:
— Что там? Так-то, тут с вами куча народу, и всем интересно узнать.
— Тут запах еще, — Губа с сомнением нюхал пальцы, — Вот только не пойму, чудеса какие-то.
Бобер-следопыт тоже кивнул:
— Пахнет тобой, мастер.
У меня глаза округлились:
— Чего?!
— Да, еще раньше тут прошел небольшой отряд зверей. И, мастер Белый Волк, от тебя идет тот же запах.
