Этот огромный бальный зал, торжественно украшенный лентами, цветами и сверкающими хрустальными люстрами наконец закончился. На огромном золотом троне в окружении величественных статуй королей прошлого, сидел сам Ратмир Суровый — король Фесалии. Инквизитор уже стоял рядом с ним, что-то тихо ему говоря. Увидев Фейлин, он прошипел змеёй:
— Падай ниц, несчастная! Тебе выпала огромная честь, сам король решит твою дальнейшую судьбу.
Фейлин недоумённо посмотрела на этого сурового властного человека, потом на принца, который чуть подтолкнул её к трону. И видя, что если она сейчас не сделает вид, что подчиняется этим злобным людям, её забьют прямо тут, до смерти, по крайней мере, взгляд инквизитора и толпы вокруг говорили именно об этом.
Фейлин медленно выдохнула и про себя молясь природе, дать ей как можно больше сил, чтобы пережить все эти унижения, склонилась, как тот лакей перед каретой. Падать на пол она уж точно не собиралась.
— Что ж, вижу, вы кое-что поняли, но не сильно раскаиваетесь в своих злодеяниях, поэтому я полностью отдаю вас в руки святой инквизиции. Может, они смогут сделать из вас нормального человека, — распорядился король, таким громким голосом, что фея вздрогнула. — Вам повезло, принцесса Нуарии больше не требует вашей смерти за нападение на неё, — продолжил он, после недолгого задумчивого молчания, — Что ж, раз так, то я позволю вам попрощаться с сыном. Власлав отведёт к нему, — на этом разговор был окончен и король махнул рукой, чтобы бал продолжался.
Вновь заиграла музыка. Люди стали расходится. Фейлин еле поднялась и бросила взгляд, полный гнева на инквизитора, на что тот лишь ехидно улыбнулся. С трудом сдерживая злые слёзы, она гордо выпрямила спину и пошла вслед за принцем.
Ещё издалека Фейлин увидела ЕГО. Миран танцевал с очень красивой темноволосой девушкой в пышном золотом платье, тонкий, полупрозрачный шлейф тянулся от её плеч до самого пола, рассыпая блёстки от каждого их движения. Миран был ещё прекраснее, чем в их посленюю встречу. Тёмный камзол, расшитый золотыми нитями, очень шёл ему. Они улыбались друг другу и со стороны выглядели идеальной парой.
Фейлин смутилась и хотела уже уйти прочь, чтобы не нарушать эту идиллию, но вот он поднимает глаза и видит её, их взгляды встречаются, и она удивлённо понимает сколько в них затаённой грусти и боли. Сердце замирает пропуская удар, от осознания того, что это всё игра, иллюзия и только с ней он настоящий.
Казалось, прошёл всего лишь миг, а мир и толпа вокруг перестали для Фейлин существовать. Она шла к нему навстречу, будто в тумане, забыв о неудобном наряде и унижениях. И даже не замечала, как недовольно вытянулось лицо его партнёрши, не слышала её капризного восклицания: "А что она тут делает?!" Вот начинает звучать какая-то тихая медленная мелодия и Власлав приглашает на танец эту злобную принцессу. Под его пристальным взглядом, она как бы нехотя, презрительно смерив Фейлин взглядом, соглашается. Они уходят, оставив их наедине.
Миран долго всматривался в её лицо, как будто хотел запомнить, запечатлеть её образ в памяти навсегда. Когда он нежно коснулся пальцев Фейлин, тепло его прикосновения, передалось ей, будто волной смывая печаль. Музыка зазвучала громче, и Миран повёл её в танце, вокруг всё окончательно размылось. Лишь они рядом, лишь их взгляды, прикосновения и дыхание в унисон. Не нужны слова, сердца итак всё понимали. Они растворились в музыке, любви, друг друге. Миран кружил её в водовороте чувств и желаний, Фейлин впервые за долгое время беззаботно улыбалась, сердце отбивало странный бешеный ритм, пытаясь вырваться ему навстречу. Это было такое непередаваемое чувство, чувство чего-то бесконечно прекрасного, необъятного, что ей и жизни целой не хватало бы, чтобы понять и осознать всё это. Ей стало так радостно, так светло на душе, будто их кто-то только что ласково обнял и благословил. С потолка полетели снежинки, вокруг всё заблестело кружась в белом вихре, а музыка уводила всё дальше, окончательно лишая реальности происходящее. И его взгляд, такой влюблённый, такой родной совсем рядом, а губы всё ближе… ближе… И тут его кто-то резко хватает за плечо, уводя от неё. Волшебство рассеивается.
— Можно? — ехидно спросила та, на которой Миран женится. Женится?! Реальная жизнь вернулась, убив все надежды и мечты, оставив лишь горечь.
— Да, конечно, — еле выдавила из себя Фейлин и приняв руку Власлава, пошла от них прочь. Она уходила, а сердце оставалось.
— Понимаю вашу грусть, в нашем мире часто так бывает, что мы не можем быть с теми кого любим… — тихо промолвил Власлав, помогая ей подняться по лестнице.
— Пожалуйста, оставьте меня одну, — попросила Фейлин, остановившись и смотря с лестницы, как Миран целует другую. Она не хотела, чтобы кто-нибудь видел её слабость, её боль.
— Я распоряжусь, чтобы принесли ваш плащ, — внимательно посмотрев куда и она, он резко развернулся и ушёл. Фейлин отвернулась, закусив губу до горечи. Две одинокие слезинки, всё же скатились по её щекам и льдинками упали на пол. Мир потерял все краски, холодом сковав её душу.
Через пару мгновений уже знакомый слуга подошёл к ней и вывел из зала за дверь, помог надеть плащ и довёл до знакомой кареты. Фейлин позволила усадить себя и даже рассеянно кивнула, когда он сказал, что его святейшество придёт через пару минут. Мыслями и сердцем она была ещё там, на балу, рядом с Мираном. Лишь совиное уханье в голове вывело её из этого состояния и напомнило, что пора бежать, а то будет слишком поздно.
Совы нашли маму и с коконом уже летели прочь из того ужасного дома, многие были ранены, кто об оконные стёкла, кто от мечей охраны и столовых приборов слуг. Но все живы и довольны, что справились и помогли ей. Как же она была им благодарна! Фейлин мысленно направила их к ближайшей гавани и глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Она должна быть сильной, Миран пожертвовал своей свободой ради неё и она не может его подвести.
Но прежде чем Фейлин успела, что-либо сделать, карету сильно тряхнуло, подкинуло и она понеслась прочь от дворца. Кто-то свистел, кто-то орал ей вослед, фея не могла ничего разобрать так её жутко мотало по этой карете, из стороны в сторону. Потом в нее полетели щепки, стенку пробили арбалетные стрелы, да там и застряли, сверкая остриями перед самым носом. Не придумав ничего лучше, Фейлин упала между сидениями и закрыла голову руками.
Глава 20За пределами кареты творилось что-то невообразимое, Фейлин хоть и не видела, но зато прекрасно слышала, что сейчас там идёт настоящая перестрелка. Только вот кто отстреливается? Кто решился украсть её из-под носа самого инквизитора и короля?
Карета всё продолжала прыгать, казалось, уже даже не по мощеной камнем городской дороге, а по ухабистой деревенской, раскачав и растресся девушку так, что у нее всё крутились перед глазами, и не последнюю в этом роль сыграл этот дурацкий корсет, который она безуспешно пыталась развязать.
В неё все продолжали лететь щепки. Стрелы свистели, впиваясь даже в крышу кареты, а задняя стена вообще превратилась в настоящее решето. Ко всем прочим бедам на карету кто-то ещё и забрался, раскачивая её еще сильнее. Вот она уже накренилась на один бок, в любой момент норовя перевернуться. Послышался звон скрестившихся мечей. Фейлин накрыла паника. Нужно срочно что-то предпринять, пока того, кто управляет каретой, не убили и её тут не раздавило в лепёшку.
