— Потому, что это — моё наказание.
Увидев немой вопрос на лице потомка, василиск обдал его леденящим кровь взглядом.
— Вс-с-сё… С-сними перчатку. Не дёргайс-с-ся.
Не успел Эргард опомниться, как тоненькая фиолетовая змейка обвила его запястье. Резануло болью, с запястья закапала кровь. Тело змейки юркнуло к нему под кожу и вынырнуло обратно. Запястье вспухло.
— Какого демона? — зарычал Эргард.
— Теперь у тебя под кожей с-собственный ас-с-стральный карман. Положиш-ш-шь туда харамит — и делов-то.
— Что? Какой ещё карман? А если я погибну? Куда денется этот демонов харамит?
— Ас-с-стральное хранилище, говорю. А харамит так и ос-с-станется там навс-с-сегда. Только ты можеш-ш-шь его оттуда дос-с-стать. И ещё — теперь на тебя не дейс-с-ствует магия разума. Давай, бери его.
Перед Эргардом возник открытый обсидиановый ларец. Внутри лежал ничем не примечательный большой чёрный кристалл и небольшой сундучок.
Эргард осторожно прикоснулся к кристаллу и, ничего не почувствовав, взял в руки.
— Приложи к своему запяс-с-стью. С-сос-средоточьс-с-ся. Мыс-с-сленно прикажи положить внутрь.
Кристалл дрогнул и исчез с его руки, а Эргард ошеломлённо посмотрел в золотистые глаза василиска.
— А как назад? — спросил растеряно.
— Так же — мыс-с-сленной командой. С-спросишшь у своего asserami, — и тот ткнул когтем в сторону Арвикса. — Давай, клади мой подарок туда же, а мне — пора. Ах да, раз уж я теперь с-свободен благодаря тебе, то выполню любое твоё пос-с-сильное мне желание. По-быс-с-строму. Например, память тебе ос-с-свежу.
— Верни память мне и златовласке.
— Я с-сказал — одно желание. Выбирай, — обдал ледяным холодом свистящий шёпот.
— Пусть она всё вспомнит, — твёрдо произнёс Эргард.
Вокруг него растёкся чёрный как смоль туман, закручиваясь в жуткие спирали. В руке вновь оказался меч.
Эргард сделал попытку вырваться из вязкой чёрной субстанции, но всё тело зажало, словно в тисках.
Последнее, что он услышал, было:
— Глупец-ц! По-прежнему теряет голову из-за крас-с-сивой с-самки, а мог бы быть королём…
ГЛАВА 18
Герцог Вир Монт умел контролировать свою ярость…
Они с Верниксом ещё раз обсудили детали его плана по уничтожению демонессы, но герцога не отпускал гнев.
Как могло это порочное создание настолько завладеть его разумом?
Кем бы ни являлась суккуба, Леория могла стать её следующей жертвой. Он зря оставил её одну, надо было отправить его сокровище с Тарном…
Отпустив стражу, Вир взлетел по огромной лестнице. На пути ему попалась экономка Брина, в её тёмно-серых глазах плескалась пустота, придавая лицу выражение полной покорности.
— Её Светлость просила вам передать, что очень ждёт вас в библиотеке.
Мужчина хотел расспросить экономку, но та поклонилась и куда-то очень быстро заторопилась.
Недолго думая, он помчался в библиотеку, сжимая в ножнах подарок Тарна. По пути в поле его зрения не попалось ни одного человека — ни слуг, ни дворецкого, ни охраны.
Он рывком распахнул широкую двустворчатую дверь, ворвался в помещение, ища глазами Леорию.
Та сидела на мягком низком диване и поспешно обернулась в его сторону. На ней было розовое шёлковое платье, легко обнимавшее её прекрасную грудь. Соблазнительно потянувшись к нему, жена облизнула кончиком языка свои припухшие розовые губы.
— Так долго, любимый… Я тут совсем одна, — её нежный с лёгкой хрипотцой голос заставлял его трепетать.
Он оказался рядом с ней, и его рука зарылась в её волосы.
Обольстительница вдруг отстранилась.
— Что же случилось? Где Его Светлость герцог Тарн?
— Он забрал артефакт с собой.
Её глаза прищурились, губы слегка искривились. Взяв со столика два бокала с огненным истрийским вином, она протянула один мужчине и пригубила второй.
Сделав глоток и почувствовав сильную жажду, он приник вместо вина к её губам в страстном поцелуе, требовательно принуждая впустить его язык в манящие сладкой влагой глубины. Большая ладонь сжала упругую грудь, нащупывая затвердевший сосок.
Обхватив его затылок, она углубила поцелуй.
Внезапно раздался хлопок, Вир резко обернулся, разрывая их контакт — за диваном стоял Верникс со странным выражением на лице.
— Это она, милорд.
Сердце его сразу будто остановилось. Вдруг вспомнилось странное хищное выражение на лице девушки, её слишком горячее тело, распаляющее его изнутри, её нескрываемое желание подчинить его своей воле. Каким-то уголком сознания герцог быстро оттолкнул эту мысль, но, обернувшись назад, увидел запрокинутую голову красавицы и её безвольно раскинутые руки. Дрожь пробирала всё тело, он вскочил и перевёл затуманенный взгляд на Верникса.
— Да, милорд. Это демон в обличье вашей жены.
Охотник плеснул рубиновой жидкостью на прекрасное лицо Леории, которое тут же сбросило маску.
Мерзкое чудовище в полном виде предстало перед ним в мгновение ока. Приоткрытый широкий рот, слишком растянутый в обоих направлениях, являл собой жуткий зубастый оскал. Нежный аккуратный носик распух, ноздри раздулись. Прекрасные фиолетовые глаза налились ярко-алым цветом, на лице вырисовывался тёмно-синий узор.
Герцог выхватил из ножен сияющий меч и мощным стремительным движением снёс демонессе голову с плеч. Едкая чёрная кровь брызнула из обезглавленного тела суккубы.
Верникс уже бормотал какие-то заклинания. Воздух над ними сгустился, и растянулось покрывалом зеленоватое призрачное свечение.
Вир пошатнулся, голова раскалывалась от нестерпимой боли. Перед глазами расползались фиолетовые круги. Держась руками за столик, он медленно сел на пол и тут же провалился в чёрную бездну, полную жутких чудовищ с толстыми обрубками вместо шеи…
Сознание возвращалось постепенно, медленно выплывая из тёмных глубин сна. Наконец, Вир пришёл в себя, оказавшись снова в своей спальне.
Рядом дежурил Кено, который, вскочив со стула, как только герцог открыл глаза, подал ему бокал с янтарной вкусно пахнувшей жидкостью. Влага смочила запёкшиеся губы и саднящее горло.
После нескольких глотков сознание прояснилось, но с каждым мгновением герцог всё сильнее чувствовал мучительную боль, зародившуюся где-то на уровне сердца, и терзающую его всё яростнее. Его колотило изнутри.
Вир Монт наконец понял, что делил ложе с суккубой и наслаждался этим, в то время как настоящая Леория…
Герцог вдруг снова вспомнил их последнюю ночь. Он вспомнил, как медленно возводил её к вершине чувственного наслаждения до того, как отношения между ними осложнились, и это привело к ужасной трагедии…
