Да все никуда не годится! Я второй день сплю не пойми с кем, пытаясь в прямом смысле вытрахать образ Саши из головы, а она приходит и выдаёт такое.
— Сядь, — киваю ей в сторону дивана, она косится на него с подозрением и присаживается на самый краешек, продолжая испепелять меня взглядом.
Девочка, да что же ты со мной делаешь? Я закрываю глаза и тру пальцами переносицу. Нужно успокоиться. Подумать о чем-то глубоко не сексуальном. Проходит, наверное, не меньше пяти минут, прежде чем я вновь открываю глаза.
Саша сидит все так же на кончике дивана и смотрит немигающим взглядом, бледная, даже испуганная своими собственными словами. Наконец, я встаю и сажусь на диван поодаль от нее, опирая локти на колени.
— Саш, — говорю, ловя взгляд, — не знаю, с чего вдруг ты захотела подобного… Мне очень приятно, безусловно, что я тебя привлек, но между нами ничего не может быть.
— Почему? — отрывисто спрашивает она. Черт, это слишком тяжело.
Я должен ей сейчас прописные истины проговорить, от которых меня самого тошнит? Смотрю на нее и понимаю: да, должен, потому что она явно вознамерилась получить развернутый ответ на свой вопрос.
— Мы слишком разные, ты принимаешь свою влюбленность за что-то большее и поэтому…
— Нет никакой влюбленности, — ее слова падают гильотиной, молниеносно отсекая все возможные аргументы против, — я просто хочу заняться с вами сексом, — чуть колеблется, но добавляет. — Без обязательств.
Черти в тихом омуте? Увольте, там спрятался сам дьявол, и сейчас он, смеясь, достает свои искушения и швыряет мне прямо в лицо.
— Саш, это неприемлемо, — говорю, просто чтобы что-то сказать.
— Бросьте, я отлично знаю, что у вас много женщин. Я вас не привлекаю? — она подается ко мне, и я выпрямляюсь, потому что вторжение этого дьяволенка в мое личное пространство грозит нам обоим серьезными проблемами.
Может, они наступят после обоюдного удовольствия, конечно, но наступят непременно. Вряд ли я сильно обрадуюсь, когда Костров придет отрезать мне яйца.
— Ты очень красивая девушка, Саша, — говорю спокойно, — и давай закончим этот разговор. Что бы ты ни сказала, мой ответ не изменится. Я не буду с тобой спать.
Звучит грубо, знаю, но иначе не могу, если продолжу действовать мягкими уговорами, она сотрет меня в порошок своей непробиваемостью. Мои слова действуют на нее, как ушат холодной воды. Она на мгновенье вжимает голову в плечи и осматривается так, словно выпала из другой реальности и не понимает, как вообще здесь оказалась и что только что произошло.
Вскакивает и убегает, так быстро, что я только и успеваю встать с дивана. Как только за ней закрывается дверь, падаю обратно и со стоном откидываюсь на спинку, закрывая глаза. Это что сейчас вообще было?
Саша Кострова, скромница и отличница, заявилась ко мне в офис с предложением заняться сексом без обязательств? Серьезно? Какого черта на нее нашло? А как же большая любовь в лице этого прыщавого подростка, что лапал ее взглядом весь вечер? До секса у них вряд ли дошло, но не думаю, что он отказался бы. Почему тогда я? Надеялась научиться чему-то? Чтобы потом поразить этого юнца?
От таких мыслей становится противно. Нет, Саша не такая. Не такая? Не такие не делают то, что сделала она. От одного воспоминания о ее взволнованных глазах и пухлых искусанных губах меня снова клинит. Нет, я должен стереть этот разговор из памяти. Для меня Александра Кострова — табу, дочь друга, девочка, которую я точно не готов трахнуть и выставить за дверь.
Но что на нее нашло? Откуда эта мысль и желание, чем обусловлено? И не пойдет ли она еще к кому-то? Тогда уж лучше я. Тут же морщусь, тоже мне, спасатель, блядь.
Пожалуй, стоит за ней немного присмотреть и поговорить с Инной, чтобы узнать побольше, кажется, она единственная, кто хоть немного осведомлен о личной жизни Саши.
Остаток дня я пытаюсь сосредоточиться на делах, но не особенно успешно. Меня так и тянет или позвонить Саше, или бросить все и просто приехать, чтобы удостовериться, что с ней все в порядке.
Усилием воли заставляю себя проверить документы, переданные Костровым. Коммерческие предложения конкурентов, которые он достал через этого скользкого типа Кирсанова, так называемой правой руки Чернова. С последним я планирую пообщаться в ближайшее время, а вот к Кирсанову не мешает присмотреться.
За столько лет я привык доверять своему чутью, и оно подсказывает, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Не вижу ни одного варианта, при котором Кирсанову выгодно самому сваливаться на нас с желанием поработать. Фирма Кострова ничтожно мала, моя, конечно, имеет отличную репутацию, но все же я человек для этого города новый. Куда логичнее продолжать пилить золотые слитки с проверенными людьми.
Мот уверяет, Кирсанов видит, что за наш счет можно неплохо срубить отступных, вот и старается. Но я в такое не верю. Еще вчера дал команду порыться в биографии Чернова и Кирсанова, ответ мне приходит на электронку уже вечером, когда я собираюсь уходить.
Тут же звонит Вадим и сообщает, что скинул данные. Вот кому я верю безоговорочно, так это ему, мы прошли, что называется, и огонь, и воду. Мот слишком доверчив и бросается с фанатичной радостью к каждому, кто машет ему косточкой. Даже не машет, обещает помахать.
Неудивительно, что его бизнес так и остался мелким. Впрочем, отношения к другу этот факт не меняет. Я отлично знаю, что он хороший парень, старательный и честный. Сейчас мне этого вполне достаточно.
Мот, словно почуяв, объявляется по телефону.
— Просмотрел документы? — спрашивает меня. — Весь день пытаюсь до тебя дозвониться.
— Прости, друг, телефон был отключен, чтобы никто не мешал, — говорю спокойно, при этом чувствуя себя почему-то виноватым.
Не из-за бумажных дел, нет, из-за светлоглазой девицы, которая умудрилась вышибить у меня сегодня остатки разума.
— Что скажешь? Если мы скорректируем цены, то тендер точно будет наш… — Мот начинает говорить, я даже не слушаю его, никогда не принимаю решений на скорую руку.
— Предложений там много, но от главного конкурента нет. Давай завтра, мне надо подумать и все ещё раз изучить.
