Ну а я… я попыталась представить море, окружающее Гвендарлин. Обожаемого зверя. Но в голову постучалось иное «место» — наполненные синим светом синие коридоры. Те, по которым я водила членов ордена внутри стен колледжа. Странно? Да. Но лишь на первый взгляд. Мой необычный дар не раз спасал нас от недоброжелателей и настоящих недругов. К тому же, там — в синих коридорах — я чувствовала себя в безопасности. Они были моими. И только моими.
А, значит, я представила правильное место.
Почудилось, я снова там. Но не веду членов ордена в берлогу или в сектора, а сижу вместе с Ульрихом. Нет, он не творит ведьмовскую магию, не наполняет чарами талисманы. Мы просто сидим, прижавшись спинами к стене, и говорим. Не о делах, о личном. О нас. Мы победили всех врагов и получили свободу. Нам ничего не угрожает. Не считая последствий глупых выходок других учеников. Это же Гвендарлин, колледж, в котором собрали несовершеннолетних магов. Редкая неделя обходится без катастроф.
Мы смеемся. Беззаботно. Легко.
А потом… потом Ульрих наклоняется ко мне и… Нет, на этот раз нас не отшвырнуло друг от друга из-за запрета Габриэлы. Поцелуй получился сладким, нежным, долгим. Откуда я знала об ощущениях, если ни разу в жизни не целовалась? Я знала. Потому что чувствовала, будто всё происходила в реальности.
Я чувствовала поцелуй Ульриха на губах. Он дарил мне тепло и… и… энергию — мощную, Наполненную всеми цветами на свете.
— Лилит! Остановись!
Крик среднего герцога варварски вырвал из синего коридора. Вышиб в реальный мир. Да так, что яростная боль взорвала виски. Я с трудом открыла глаза. Казалось, едва посмотрю по сторонам, ослепну. Глаза, правда, обожгло. Но я пересилила себя, заставила держать их открытыми. Передо мной вместо мха лежало нечто сморщившееся, похожее на кусочек дерева, сгоревший в костре, но не рассыпавшийся в прах. Впрочем, не только передо мной. «Предметы» остальных учеников экспериментального курса постигла та же участь, а их «владельцы» взирали на меня испуганно, будто я всех испепелю, не сходя с места. Даже Брайс отодвинулся. Одна Рашель смотрела с сочувствием.
— Занятие окончено, — объявил Эмилио. — Возвращайтесь в сектора. И помните, то, что происходит в этих стенах, остается в этих стенах.
Я вскочила первая. Хотелось поскорее вырваться наружу и расспросить Рашель о произошедшем. Сама я едва понимала, что вообще стряслось. Но мне не позволили уйти.
— Лилит, задержись, — велел Эмилио.
Я с вызовом глянула ему в глаза и прочла в них панику. Пришлось глубоко вонзить ногти в ладони, чтобы меня саму не накрыло. Да так, что весь зал сгорит. Остальные с облегчением уносили ноги. Подальше от ведьмовских экспериментов. И от меня…
****
Они ругались. Громко. Едва слыша друг друга.
Эмилио доказывал, что нужно свернуть эксперимент и плевать на мнение Уэлбрука. Хогард твердил, что это ничего не даст, и правда обо мне всё равно откроется. Свидетелей целый отряд. А правда заключается в том, что во мне течет ведьмовская кровь. Габриэла с последним утверждением категорически не соглашалась. Мол, она бы почувствовала. Истинные ведьмаки всегда распознают тех, у кого в предках ходили их братья и сестры. И вообще, то, что сотворила я, несвойственно ни истинным ведьмах, ни потомкам предателей.
— Возможно, вы ошибаетесь, Габриэла… — начал, было, Хогард, но получил звонкую пощечину.
— Поговори у меня, мальчишка! — ведьма взяла его за подбородок. — Нос не дорос.
Я невольно хмыкнула. И спросила:
— Так он из ваших? Из истинных?
Меня ни капли не интересовала родословная нового педагога. Просто надоело сидеть на полу и смотреть, как они ругаются.
— Наполовину, — проворчала Габриэла. — Его мать из фальшивок. Она в молодости любила погулять на стороне. Считает, что наставила мужу рога с магом. Но настоящий папочка Юлиана — истинный ведьмак. Нам пришлось взять парня под опеку. Всё-таки силенки особенные.
Хогард побагровел. Не пришел в восторг от тона, в котором Габриэла говорила о его матери. Несмотря на риск очередной оплеухи, он выпалил:
— Ваш сын вообще наполовину маг!
Разумеется, ведьма в долгу не осталась. Отхлестала по обеим щекам. Подумаешь, что лупит мэтра на глазах ученицы.
Впрочем, я и сама не сдержалась.
— Но-но! Не смейте говорить гадости про моего полуведьмака!
Хогард изумленно уставился на меня.
— Лилит — невеста Ульриха, — пояснила Габриэла.
Хорошо, что я сидела.
Невеста? Вот так запросто? Ну, дела. И не скажешь, что в прошлом году Ульриха насильно сосватали Делии, а меня считали помехой.
— Хватит споров! — отрезала Габриэла. — Нет в Лилит ведьмовской крови. Тут дело в чем-то ином. Главное, девочка, — она повернулась ко мне, глянула пристально, назидательно, — не используй магию. Ты накачалась энергией. Если она хлынет, мало не покажется всем. Пусть организм привыкнет, а через пару дней я помогу ее выплеснуть. Без последствий.
Я кивнула. И охнула, вспомнив кое-что важное.
— А как же рассвет?! Я участник! Я не хочу отказываться… Я…
— Не переживай, никто тебя не отстранит, — успокоил Эмилио. — Но следует проявить осторожность. Пусть остальные избранники снимают покрывало, а ты только сделаешь вид, что работаешь. Это не так обидно, как вообще пропустить первый рассвет года. И точно лучше, чем покалечить всех вокруг.
— А мы пока постараемся понять, что сегодня здесь приключилось, — добавила Габриэла со вздохом. — Скорее всего, причина в способностях, которые передаются по наследству. Знать бы еще откуда они взялись, и в чем конкретно заключаются…
Я думала о словах Габриэлы, пока шла в темный сектор. Коридоры пустовали, никто не пялился и не шарахался, как от прокаженной. У большинства учеников практика не закончилась. Радовало и то, что об энергетическом «казусе» знали лишь четверокурсники, а они не разнесут новость по всему замку. Болтать об экспериментальных занятиях не положено, а, значит, и обо всем, что там творится.
Демоны! Что же всё-таки со мной приключилось?! Проявилась способность, полученная от так называемого отца? Нет, бред. Мой второй дар — умение ходить внутри стен Гвендарлин. А трех не бывает. Вспомогательная магия и заклятья не в счет. Это другое, не врожденное, а приобретенное. Высасывать энергию из предметов меня никто не учил, значит, способность своя, родная. Но как? Как, демоны всех побери?!
Этот вопрос тревожил и Рашель, которая белая, как мел, поджидала меня, расхаживая туда-сюда по спальне.
— Ты в порядке? — спросила она, едва я перешагнула порог. — Что это было?
Я пожала плечами. Какой смысл гадать? А четкого ответа нет. Ни у кого. Однако Рашель не отставала, и пришлось повторить слова Габриэлы.
— То есть, ты умеешь так делать, потому что мог твой… хм… мужчина в костюме шута?
