— Тат, погоди! Давай передохнем!
Мои штаны уже мокрые от воды, лицо заледенело. А она будто меня не слышит и продолжает бежать. Окликаю её еще раз — безрезультатно. Собираю волю в кулак и, с трудом ее догнав, хватаю за куртку.
— Эй! Да что с тобой? — Разворачиваю Татку волчком и… — Черт! Ну, Татка… Ты чего?
Машет головой, отчего катящиеся по лицу слезы, меняют траекторию. Обнимаю, ее заледеневшее лицо прижимается к моей мокрой куртке. Наверное, не самое приятное ощущение. Но я не могу ее отпустить. Да и она льнет ко мне, как кошка.
— Ну, вот и как ты в таком состоянии будешь работать?
— Не знаю. Как-нибудь. Сегодня у меня нет операций. А там — выходные.
— Выходные у неё… — ругаюсь я, понимая, что ей явно не хватит двух дней, чтобы прийти в себя. — Тат, а ты о Германии думала? Может быть, ты все же поедешь со мной? Немного переведешь дух, и все такое…
Да, знаю, я не бог красноречия. Как-то не доводилось мне выступать в роли жилетки в таких ситуациях.
— Я пробовала выклянчить командировку.
— И что? — интересуюсь я, осторожно подталкивая жену к выходу из парка.
— А ничего! Запашный ненавидит меня… и вставляет палки в колеса.
— Ну и хрен на него. Ты же можешь взять отпуск? Далась тебе эта командировка!
— Так ведь в этом случае мне никто и ничего не оплатит!
— А муж тебе на что? — закипаю, как чайник.
Татка запинается, косится на меня и, стряхнув слезы, фыркает:
— Уж точно не затем, чтобы оплачивать мои расходы.
— Ты что, из этих… феминисток? — последнее слово из моих уст звучит, как ругательство, но я правда не понимаю, в чем её проблема. Мужик я, или кто?
— Я просто не хочу перекладывать свои проблемы с больной головы на здоровую. Может быть, мне сейчас и впрямь нужно развеяться. И мне не помешает эта поездка, но… в таком случае, я сама за себя заплачу.
Вот и что тут скажешь?! Чертыхаюсь.
— Ну, и чего ты злишься?
— Я гребаный Форбс, если ты не в курсе! — завожусь все сильней.
— И что? — шмыгает носом моя женушка. Не знаю, может, прогулка в такую погоду и была довольно бредовой идеей, но она явно пошла ей на пользу. По крайней мере, Татка прорыдалась, и из ее глаз ушло пугающее равнодушие, уступив место какому-то ну вот прямо ослиному упрямству.
— А то, что зачем мне деньги, если я не могу их тратить?
— Почему не можешь? Трать, бога ради. Вон, у тебя сколько нахлебников. А мне твои деньги не нужны!
— А что нужно?! — рычу я, дергая на себя дверь в парадное.
— Просто ты… — шепчет эта глупая и мышкой шмыгает мимо меня. А у меня в ушах звенит это её «Просто ты»… И поверить в это, конечно, хочется, но… Я давно уже не верю в сказки. «Просто я» никогда и никому не был нужен. Каждый раз я, Клим Терентьев, шел в комплекте к чему-то большему. Статусу, возможностям, бабкам… Этот список можно продолжать до бесконечности. Так что, нет. Я не верю Татке, хотя не отрицаю вероятности, что ей хочется думать именно так. Может быть, до конца еще не понимает, какие возможности для нее открывает брак со мной. Но ведь она поймет! Уже совсем скоро. Есть ли шанс, что это её не испортит? Может быть… Совсем небольшой. А если так, зачем я решил дать шанс нашему браку? Потому что верю в нее чуть больше, чем во всех остальных? А на чем основана эта вера? Не знаю! Все так запутано…
Захожу в парадное. Бреду за Таткой к лифтам.
— Так я даю распоряжение купить нам билеты? Виза у тебя есть?
— Угу. Только мне в эконом-классе.
— Да господи! — взрываюсь с новыми силами.
— Или я никуда не полечу! Я серьезно, Клим. Бизнес — я не потяну. А тебе платить не позволю. — Я открываю рот, чтобы возразить ей, но Татка накрывает мои губы ладошкой и, покачав головой, мягко замечает: — Пожалуйста, не спорь. У меня на это нет сил. Пожалуйста…
Затыкаюсь. Эконом — так, эконом!
Глава 13
Тата
— Ну, что там? — нетерпеливо притопывает ногой Клим, заставляя меня отвлечься от чата.
— Да ничего… Мама пишет, что в аэропорту нас встретит дядя Рубен.
— Это еще кто такой?
— То ли двоюродный дядя Гоги, то ли кузен…
Из-за своего ослиного упрямства Клим покупает нам два билета в эконом-класс. И, конечно, ему и в голову не приходит, что простым смертным надо самим зарегистрироваться на рейс. Из-за этого мы и опаздываем. В зону таможенного контроля прибегаем взмыленные и возбужденные, чем, конечно, привлекаем к себе дополнительное внимание таможенников. Я отделываюсь малой кровью. А Клима досматривают по полной. Заставляют снять туфли, ремень, в общем — не делают ему никаких поблажек, из тех, к которым он наверняка привык.
— Это… это какой-то пиздец! — ругается Терентьев, продевая ремень в лямки и бросая на оставшихся позади таможенников испепеляющие взгляды. Опускаю ресницы, чтобы скрыть смешинки в глазах. Кручу в руках наши паспорта, билеты… и понимаю, что и тут нам не повезло.
— Клим…
— М-м-м? — мычит он сердито.
— Наши места находятся в разных концах самолета.
— Что?
Клим щурится, вырывает из моих рук билеты и замирает с открытым ртом.
— Какого черта? Мы ведь муж и жена?!
Пожимаю плечами:
— Похоже, это были последние свободные места. Если бы мы прошли онлайн-регистрацию…
— Ладно-ладно! Я понял. Сам дурак.
Улыбаюсь. И прячу лицо у мужа на груди.
— Не дурак. Просто… немножко…
— Придурковатый?
Смеемся оба, как идиоты. Переглядываемся. А потом, спохватившись, бежим, что есть духу — ведь посадка на самолет заканчивается, а мы еще даже не у своего гейта. Все происходит так быстро, что я теряюсь, когда остаюсь одна. Клим усаживается в свое кресло в начале салона, удивленно осматривает сначала довольно ограниченное пространство для ног, потом… меня. Виновато пожимаю плечами — мол, не я проектировала самолет, и, подхваченная толпой, плетусь к своему месту, уже ни на кого не оглядываясь. Сажусь — мое кресло, как и кресло Клима, находится в проходе, пристегиваю ремень и, наконец, выдыхаю. Чтобы организовать эту поездку, нам обоим приходится попотеть. Климу — разгребая аврал на работе, а мне — отстаивая законное право на отпуск. Слава Богу, все позади… И остается только надеяться, что эта поездка действительно поможет мне выбраться из депрессии, болото которой затягивает меня с каждым днем все сильней. Закрываю глаза и отстраняюсь от резкой отрывистой речи стюардессы. Надежды на то, что удастся уснуть — нет. Но у меня в сумке припрятана книжка, до которой все никак не доходят руки. Так что мне есть, чем заняться во время полета.
