— Может быть, объяснишь мне, почему ты так резко изменил свое мнение?
— Надеюсь, скоро смогу сделать это, — ответил он мягко.
Ее сердце говорило, что Люк начал доверять ей. Будто большой камень свалился с израненной души Эмили.
— А ты не хочешь поехать вместе с нами в Париж? Я помню, как нам с тобой было замечательно там.
Она подошла к нему и слегка погладила его по плечу. Было очевидно, что ателье служило оливковой ветвью примирения, и Эмили всем сердцем желала принять ее.
— Прости, cherie, но у меня срочная встреча в Орлеане. Филипп отвезет вас в Париж.
— Филипп? Но я думала… что сама поведу машину. Я хорошо умею это делать.
— В Париже слишком плотное движение. Ты можешь не справиться. С Филиппом вам будет безопаснее.
— Но ведь не моя безопасность беспокоит тебя! Ты беспокоишься только о Жан-Клоде.
— Вполне естественно, что я беспокоюсь о нем. Раз уж я обрел его, то отдам все, даже жизнь, чтобы с ним ничего не случилось, — сказал Люк неожиданно жестко.
Эмили едва сдержала внезапно подступившие слезы. Безопасность Жан-Клода была на первом месте и для нее тоже, но Люк слишком ясно дал ей понять, что его интересует только сын. Ей было больно осознавать, что она опять на вторых ролях. Она как бы снова вернулась в детство, когда ее заставляли чувствовать себя запасным игроком. Разве желание быть любимой — это такая уж непозволительная роскошь? Эмили опустила голову, чтобы Люк не заметил ее страданий, но он взял жену за подбородок и приподнял его.
— Что с тобой, ma petite? Тебе не понравилось ателье?
— Оно просто чудо. Но это ничего не меняет. — То, что он обращается с ней как с любимой кузиной, в то время, как она так сильно любит его, разрушало ее. Поэтому Эмили не могла остаться с ним. — Из этого все равно ничего не выйдет.
— Ты говоришь о мастерской?
— Нет, я говорю о нас. Я не могу остаться с тобой, зная, что ты не доверяешь мне.
— Дело тут не в доверии.
— Дело в чувствах или, вернее, в их полном отсутствии.
— Но я обожаю Жан-Клода! Как ты можешь сомневаться в этом?
— В этом-то я не сомневаюсь.
— Я не позволю тебе разрушить наш союз. Даю тебе честное слово, что наш брак самое главное для меня…
— …при условии, что я живу в замке и могу выехать из него с Жан-Клодом только в сопровождении тюремщика. Да, и еще я нужна тебе для секса, когда ты пожелаешь его. Но это не жизнь, Люк.
— Пока это все, что я могу тебе предложить. И я не дам тебе уйти, Эмили. И если секс — это единственное, что способно связать нас, то так тому и быть. Я никогда не спрашивал тебя, принимаешь ли ты противозачаточные таблетки. А я не предохранялся. Ты, может быть, уже беременна. Ты не подумала об этом?
Только об этом она и думала последние несколько дней! Но сейчас было не время говорить на подобную тему.
— Но ты больше не хочешь иметь детей. Вернее, ты никогда и не хотел их иметь.
— Если бы я не хотел, то уж точно позаботился бы, чтобы ты больше не забеременела. На самом деле, я хочу этого больше всего на свете.
Его рука легла на ее плоский живот. Когда он был так близко, Эмили могла чувствовать экзотический мускусный аромат его лосьона. Его руки уже ласкали ее грудь, и желание вновь овладело ею. Люк целовал ее горячо и страстно и требовал ответа.
— Пожалуйста, Люк, не надо. — Эмили не могла позволить ему опять подчинить ее. Ведь одного его прикосновения было достаточно, чтобы ее охватил огонь страсти. — Пожалуйста, не делай этого!
— Ты не хочешь меня? Ты выбираешь свободу? Но ты моя жена, cherie. Ради всех нас, я предлагаю тебе смириться с этим.
Люк резко развернулся и направился к двери, пока Эмили пыталась взять под контроль свое желание.
— Куда ты идешь? — крикнула она ему вслед.
— К черту! Ведь именно туда ты хочешь послать меня. Не так ли?
Оставшись одна, девушка спрятала лицо в ладонях и разрыдалась.
Глава девятая
Эмили тщетно старалась утешить Жан-Клода, у которого резался зубик. Она качала его и поглаживала по спинке, но ребенок все не унимался.
Мысли проносились в голове девушки, сменяя одна другую, пока, наконец, у нее не появилась крошечная надежда на то, что у них с Люком все же есть шанс спасти их брак. Возможно, еще есть время все исправить.
Но когда Эмили в обеденный час вошла в столовую, то увидела, что стол накрыт на одну персону.
— Месье Вайон присоединится ко мне позже? — спросила она Филиппа.
— Сожалею, но нет, мадам. Он уехал в Орлеан и вернется не раньше завтрашнего дня.
— Тогда пообедаю у телевизора. Только сначала пойду, переоденусь.
Эмили в сотый раз спросила себя, зачем надела синее шелковое вечернее платье, которое Люк подарил ей. По-видимому, хотела доставить ему удовольствие. За обедом она думала поблагодарить его за ателье.
Филипп прикатил сервировочный столик в комнату, где стоял телевизор, и сказал, что Сильвия приготовила рыбу, тушенную в белом вине, которую так любила Эмили. Когда же она подняла крышку, тошнота волной накатила на нее, и девушка стрелой выбежала из комнаты.
Что с ней происходит? Был только один способ узнать правду — провести тест. Время никогда еще не тянулись так медленно, но все равно его не хватило на то, чтобы осознать, что она беременна.
У нее будет еще один ребенок от Люка! Эмили не знала, смеяться ей или плакать. Что будет с Люком? Обрадуется он или разозлится? А может быть, опять обвинит ее, что она забеременела специально, и отстранится, как сделал это в прошлый раз?
Ей надо узнать об этом прямо сейчас! Она не может ждать его возвращения из Орлеана. Спустившись в его кабинет и включив свет, Эмили заметила на его рабочем столе стоявшие в рамочках фотографии. Слезы обожгли ей глаза, когда она рассмотрела их. Это были ее фотографии. На этом снимке она в конюшне в Хестон-Грейндже с растрепанными волосами и застенчивой улыбкой. А здесь — на волшебном уик-энде в Париже. Эмили потрясло, как ее любовь к Люку отразилась в ее глазах. Видимо, это не скрылось и от Люка. Поставил ли он сюда эти фотографии, чтобы злорадствовать над ее любовью, или же была какая-то другая причина?
Найдя ежедневник Люка, она прочитала, что он собирался остановиться в Орлеане в отеле «Ла Файет». Набрав номер, она услышала:
— Да. Месье Вайон заказал номер «Плаза», но сейчас у него встреча, и он оставил строгие инструкции, чтобы его не беспокоили.
— Я его жена. Со мной он будет говорить.
— Месье был очень настойчив, — продолжал регистратор.
Эмили начала терять терпение.
